У стены, скрестив руки, стояла Астерина.
Вторая заместительница Маноны улыбалась. Ее острые железные зубы блестели на послеполуденном солнце.
– Ты хоть и сумасшедшая, но в смелости тебе не откажешь, – сказала ведьма, двигаясь вокруг Элиды. – Совсем не овечка, какую ты пыталась из себя разыгрывать.
Боги милосердные.
– Чтобы решиться красть деньги у нашей главнокомандующей…
– Умоляю вас, – прошептала Элида. Она почему-то решила, что Астерина поддастся на ее мольбы. – Умоляю. Мне нужно покинуть это страшное место.
– Почему? – спросила Астерина, взглянув на мешок с деньгами, зажатый в руке Элиды.
– Я слышала, какие… опыты делают с Желтоногими. Мой дядя… если у меня есть ваша кровь… Вдруг он и меня… на опыты. Я не хочу.
– Значит, ты хочешь убежать, потому что боишься Варнона… По крайней мере, теперь мы знаем, что ты не его шпионка… ведьмина порода.
Астерина улыбнулась, однако ее улыбка пугала Элиду ничуть не меньше, чем улыбки Маноны.
Теперь понятно, почему Астерина явилась на кухню и затеяла этот разговор. Хотела выяснить, куда Элида отправится потом.
– Не называйте меня ведьминой породой, – прошептала Элида.
– Чем плохо быть ведьмой?
Астерина растопырила пальцы, любуясь блеском железных ногтей.
– Я не ведьма.
– Тогда кто ты?
– Никто. Я – никто. И ничто.
– Каждый что-то собой представляет, – щелкнула языком Астерина. – Даже у самой заурядной ведьмы есть свой шабаш. Это ее защита, ее опора. А на кого опираешься ты, Элида Лошэн?
– Ни на кого.
Может, только на Аннеит, но даже это нередко казалось Элиде обыкновенным плодом ее воображения.
– Ведьм-одиночек не бывает.
– Я не ведьма, – повторила Элида.
Только бы выбраться за пределы этой гнусной империи. Там на нее будут обращать внимание не больше, чем на камень или придорожную пыль.
– Нет, она явно не ведьма, – послышался голос Маноны. Золотистые глаза холодно блестели. – Жду объяснений. Начинайте.
У Маноны сегодня был на редкость отвратительный день. Пожалуй, самый отвратительный за все сто лет ее жизни.
Шабаш Желтоногих, добровольно согласившихся на опыты, разместили в подземелье крепости. Им отвели помещение, вырубленное в скале. Едва заглянув в узкую комнату с койками по стенам, Манона тут же поспешила убраться. Желтоногие не желали ее видеть – особенно сейчас, когда смертные вживляли им кусочки камня. Никто из Черноклювых не должен видеть их там, где могут проявиться их слабости. А слабости, учитывая характер Желтоногих, вполне могли толкнуть их на жестокие и непредсказуемые действия.
Уйдя оттуда, Манона позвала Соррель, и они недурно поупражнялись в рукопашном поединке. Соррель ей спуску не давала. А потом ей пришлось разбирать стычки между шабашами. Таких стычек было целых три, и в одной участвовали Синекровные, которых взволновали все эти разговоры о рождении потомства ведьм и валгских демонов. Кое-кому разбили носы. Ведьмам одного из шабашей Черноклювых было заявлено, что они уклонились от выполнения божественного долга. Более того, Черноклювые, оказывается, должны были не только с восторгом принять осколки камня в пупки, но и согласиться на настоящее совокупление с валгами.
Манона не винила Черноклювых за стычки, но дисциплина обязывала ее в равной мере наказать всех.
А теперь – новый сюрприз. У нее в жилище – Астерина и Элида, которых она сюда не звала. Девчонка трясется от страха (хорошо еще, что не обмочилась), слушая речи Астерины. А та, кажется, пытается убедить ее примкнуть к ведьмам.
– Я жду объяснений.
Манона понимала, что должна обуздать гнев и спокойно во всем разобраться. Но комната провоняла человеческим страхом. Ее, между прочим, комната.
– Манона, я выяснила: она не шпионка Варнона.
Главнокомандующая все же заставила себя выслушать объяснения. Астерина рассказала о случившемся. Пока она говорила, Элида скрючилась возле двери умывальной. Ее пальцы по-прежнему сжимали мешок с монетами.
– Где проляжет черта? – тихо спросила Астерина.
Манона сверкнула зубами.
– Тебе напомнить, на что годятся смертные? В пищу. Для постельных развлечений, когда припрет. Для забав – поглядеть, как из них кровушка вытекает. Помогать им – ниже нашего достоинства. Если в ней и есть ведьмина кровь, то всего лишь жалкая капля. Этого мало, чтобы сделать ее одной из нас.
Манона двинулась к Астерине:
– Ты – одна из Тринадцати. У тебя достаточно дел и обязанностей. А ты на что тратишь время?
Астерина не дрогнула:
– Я выполняла твое распоряжение. Ты приказала следить за девчонкой, вот я и следила. Решила добраться до сути. По меркам ведьм, она едва из детства вылезла. Неужели ты хочешь, чтобы Варнон Лошэн и ее засунул туда, где сейчас Желтоногие? А может, ему взбредет в голову отправить ее в недра окрестных гор?
– Мне ровным счетом наплевать на то, как Варнон обращается со своими двуногими зверюшками.
Произнеся эти слова, Манона внутренне пожалела. От них на языке остался дрянной привкус.
– Я привела ее сюда, чтобы ты смогла…
– Не ври! Ты решила сделать мне подарочек. Думала, я оценю по достоинству и верну тебя на прежнюю должность.
Элида умоляла Аннеит провести ее через каменную стену и сделать так, чтобы обе ведьмы забыли об этом разговоре.
Манона щелкнула пальцами, подзывая Элиду к себе:
– Я отведу тебя в твою комнату. Если хочешь, деньги можешь забрать с собой. А моя вторая заместительница отправится в гнездо, убирать драконий навоз. Это занятие великолепно излечивает жалостливость.
– Манона… – начала было Астерина.
– Для тебя – главнокомандующая, – рявкнула Манона. – Когда перестанешь вести себя как сентиментальная смертная сучка, тогда можешь снова звать меня Маноной.
– Однако ты почему-то терпишь дракона, который нюхает цветочки и по-щенячьи ластится к этой девчонке.
Возможно, будь они одни, Манона вцепилась бы Астерине в глотку. Ее удержало присутствие Элиды, которая все видела и слышала. Схватив Элиду за руку, Манона потащила хромоножку к двери.
Пока они спускались, Элида молчала. Она не осмеливалась спросить, каким образом главнокомандующая узнала местонахождение ее каморки.
Что будет, когда они туда придут? Манона убьет ее и напьется свежей крови? А может, попытаться вымолить у ведьмы прощение?
– Если вздумаешь подкупить кого-то в крепости, тебя продадут с потрохами, – вдруг сказала Манона. – Прибереги деньги на потом, когда сбежишь отсюда.
Элида молча кивнула, стараясь унять дрожь в руках.
Ведьма искоса посмотрела на нее. В золотистых глазах Маноны отражалось пламя факелов.
– И куда ты собралась бежать, недоразумение? Здесь на сотню лиг вокруг – пустыня. Единственная возможность, если ты проберешься, – Манона усмехнулась, – в какую-нибудь повозку каравана, когда они тронутся в обратный путь.
У Элиды сердце ушло в пятки.
– Умоляю вас, только не говорите Варнону.
– С чего ты решила, что он положит тебя под демона? Если бы Варнон хотел это сделать, то давно бы сделал. И почему он заставляет тебя играть в служанку?
– Не знаю. Он любит игры. Возможно, ждет, когда кто-то из вас подтвердит, кто я на самом деле.
Манона снова умолкла и молчала, пока они не завернули за угол.
Увидев, кто́ стоит возле двери ее каморки, Элида чуть не упала в обморок. Ей вдруг показалось, что это она своими мыслями вызвала дядю сюда.
Варнон любил яркие камзолы. Сегодня на нем был зеленый. Этот оттенок назывался «террасенская зелень». Увидев Элиду в обществе Маноны, Варнон удивленно изогнул брови.
– Что вы тут делаете? – резко спросила Манона, останавливаясь возле узкой обшарпанной двери.
– Решил навестить мою дорогую племянницу, – улыбнулся Варнон.
Хотя Варнон своим ростом превосходил Манону, ведьма держалась с ним так, словно тон здесь задавала она.
– И с какой целью? – спросила она, не выпуская руку Элиды.
– Да вот, надеялся взглянуть, как вы тут ладите, – масленым голосом ответил Варнон. – Однако… – Он посмотрел на руку Маноны, сжимавшую запястье Элиды, потом на дверь. – Похоже, я зря волновался.
Манона быстрее Элиды разобралась в изнанке слов Варнона.
– У меня нет привычки издеваться над моими слугами, – оскалив зубы, бросила она.
– Конечно. Ты всего лишь убиваешь людей, как скот. Я не ошибся?
– Их смерть соразмерна их поведению при жизни, – с ледяным спокойствием ответила Манона.
Элиде вновь захотелось бежать без оглядки.
Варнон негромко рассмеялся. Он ничем не напоминал отца Элиды: широкоплечего, добродушного, с приветливым лицом. Отцу едва исполнился тридцать один год, когда его казнили по приказу адарланского короля. Дядя присутствовал на казни и улыбался, глядя на умирающего брата. А затем отправился к осиротевшей племяннице и подробно рассказал ей о страшном событии.
– Решила с ведьмами подружиться? – спросил у Элиды Варнон. – Не ожидал от тебя такого бессердечия.
– В этом нет ничего предосудительного, дядя, – ответила Элида, опустив по привычке глаза.
– Похоже, я слишком оберегал тебя все эти годы, раз ты так думаешь.
– Говорите, зачем пришли, и проваливайте, – не выдержала Манона.
– Поосторожнее, главнокомандующая. Ты прекрасно знаешь, где кончается твоя власть.
– Я прекрасно знаю и другое, – пренебрежительно бросила ему ведьма. – Куда укусить.
Варнон усмехнулся и сделал вид, что кусает воздух. Очень скоро усмешка превратилась в его всегдашнюю гримасу.
– Представь себе, мне действительно захотелось узнать, как ты, – сказал он племяннице. – У тебя сегодня тяжелый день.
Элида обмерла. Неужели кто-то донес ему о разговоре на кухне? А может, кто-то шпионил за башней, где живет Манона?
– С чего это у нее тяжелый день? – холодно спросила Манона.
Глаза ее были такими же ледяными.
– Этот день в году всегда тяжек для семьи Лошэн, – притворно вздохнул Варнон. – Думаю, ты знаешь, что Каол Лошэн, мой брат, оказался предателем. После того как Террасену посчастливилось стать частью Адарланской империи, Каол собрал шайку мятежников и повел борьбу против нашего короля. Их бесчинства продолжались несколько месяцев. Но все участники шайки были пойманы и казнены. Нам трудно одновременно проклинать его имя и оплакивать его. Правда, Элида?