Потянулись долгие часы — а может, и дни — ожидания. И вот раздались легкие, быстрые, уверенные шаги…
— Я не зажигаю огня, уж прости, — прозвучал мелодичный женский голос. — Насколько я могу судить, ты — из числа поклонников Дзара…
Дзар, божество войны и огня, покровительствовал аколитам ордена Тоа-Дан, многие из которых, как и Эгертон, виртуозно обращались с огненной стихией и умели пользоваться ее силой как для обороны, так и для атаки. В этом Тегамор не ошибалась.
Эгертон молчал, а та, что взяла его в плен, продолжала и, судя по тону, улыбалась в темноте:
— Как видишь, я неплохо осведомлена касательно тебя и твоих занятий. О, у меня была возможность хорошенько рассмотреть мою новую собственность, пока ты был без сознания. Я даже немного улучшила твою… внешность. — Она засмеялась, но Эгертон все еще хранил молчание, предоставляя женщине высказаться до конца. — Надеюсь, ты оценил мои старания, — прибавила Тегамор.
— Нет, — сказал Эгертон.
— Нет? — Казалось, она была шокирована подобной откровенностью. — Нет? Ты уверен, что тебе не понравилось?
— Нет, — повторил Эгертон, — мне не понравилось. Ты изуродовала меня.
— Ты и без моего вмешательства был достаточно уродлив, — огрызнулась она.
Эгертон с удивлением отметил, что ухитрился обидеть ее. Втайне его это порадовало — каким-то образом он чувствовал, что одержал маленькую победу.
— В любом случае я не допущу, чтобы здесь появилась дружественная тебе стихия, — прибавила женщина. — Я еще не изучила тебя в достаточной степени, чтобы сделать выводы касательно твоих возможностей. Но, полагаю, как всякий тоаданец, ты сумеешь воспользоваться малейшей искоркой пламени и попробуешь обратить ее себе на пользу. А никакой пользы ты в моем доме не получишь! Только не ты. Напротив, это я намерена извлечь пользу из тебя.
— Я читал о таких, как ты, — поморщился Эгертон. Он надеялся, что его голос звучит брезгливо и пренебрежительно. Ему понравилось обижать свою мучительницу. — Вы все извращены изначально, вы ненавидите все естественное…
— Чушь! — прошипела женщина. Так и есть! Она была задета его отвращением. — Напыщенная чушь, которую распространяют о нас ограниченные глупцы из Тоа-Дана.
— Разве? — протянул Эгертон.
От волнения он постоянно сгибал и разгибал свою новую руку во всех ее суставах. Странно было ощущать эту конечность, такую живую и в то же время абсолютно неродную, насильственно приращенную к телу.
Женщина молчала, ожидая продолжения.
— Вы извратили наши идеи, — сказал Эгертон. — Вы предались запрещенной магии… Ваши занятия некромантией…
— Ах, некромантия им не нравится! — перебила Тегамор. — Скажите на милость, какие мы нежные!.. Ты хотел задеть меня, тоаданец, ну так знай, что тебе это удалось! И скоро ты пожалеешь об этом… По-твоему, лучше ставить опыты на живых существах? Мы, во всяком случае, не измываемся над живыми, а пользуемся трупами, которые возрождаем к жизни…
— Называй вещи своими именами, — отозвался Эгертон. — Бытие ожившего трупа называется не-жизнью, а сами они становятся не-мертвыми. Это не имеет ничего общего с настоящей жизнью. Ваша некромантия подняла из могил тех, кто погиб в Катаклизме, и они…
— Игра словами! — быстро перебила Тегамор.
— Это игра судьбами, — ответил Эгертон. — И не мы ею занимаемся. Кроме того, вы экспериментируете не только на трупах. Будь достаточно откровенна, по крайней мере.
— Заметь, мы достаточно честны и не исключаем из наших экспериментов самих себя, — вставила женщина.
— Что-то я не вижу у тебя третьей руки или чего-то в подобном роде, — язвительно заметил Эгертон.
— Я не настолько примитивна, — ответила женщина. — Ты — пленник в моем доме. И мне надоело слушать твои оскорбления!
— Ну так не слушай, — пожал плечами Эгертон. Его третья рука судорожно дернулась.
— Назови свое имя, — потребовала она.
— Назову, если ты назовешь свое, — ответил Эгертон.
— Я — Тегамор, — сказала женщина гордо, — Младший магистр Черного Ковена.
— О, я наслышан о том, что в Ковене многие высокие посты заняты женщинами, — сказал Эгертон. — Впрочем, «младший магистр», кажется, не слишком высокое звание…
— Достаточное, чтобы сделать из тебя мокрое место и никому не давать отчета в содеянном, — процедила она сквозь зубы. — Как мне обращаться к тебе, урод?
— Эгертон, — назвался маг.
— Это твое настоящее имя?
— Разумеется. Учти, меня нимало не заботит то обстоятельство, что какая-то женщина узнала, как меня зовут. Магия имен не имеет власти надо мной.
— Она вообще довольно слаба, эта магия, — пробормотала Тегамор. — Не понимаю тех, кто на нее надеется.
— Битье палкой по пяткам и раскаленный металл каплями на живот — гораздо более действенные методы, — серьезным тоном произнес Эгертон.
— Кажется, ты пытаешься шутить? — осведомилась Тегамор.
— Что ты, прекрасная, вовсе нет! — заверил ее Эгертон. — Учитывая, что я полностью нахожусь в твоей власти…
Все это время он прощупывал ее ментально, стараясь понять, существует ли возможность подчинить себе эту магиню. Ни один унгар, кажется, еще не пробовал овладеть волей мага-соула, но, возможно, Эгертон окажется первым. Нужно только поймать ее взгляд, установить с ней контакт… Без кристаллов почти невозможно, понял он. Почти. Или даже совсем.
— Довольно! — Тегамор топнула ногой, и Эгертон понял, что время для пустой болтовни иссякло.
Тегамор не просто так позволила своему пленнику разговаривать ни о чем и даже дерзить; все это время она внимательно изучала его.
Что ж, Эгертон, как ни был он ослаблен, тоже кое-чему научился и тоже кое-что узнал о своей похитительнице… Но говорить об этом пока, конечно, было преждевременно.
— Я хочу знать, — приступила Тегамор, — что происходит на болотах Ракштольна.
— Почему бы тебе не спросить об этом твоих слуг? — вопросом на вопрос ответил Эгертон. — В конце концов, они там побывали и многое видели собственными глазами.
— Мои слуги не способны видеть события так, как видит их живой человек, тем более — маг, — сказала Тегамор. — Уж тебе-то это должно быть понятно.
— Разговор о том, что именно мне понятно, оставим на потом, — огрызнулся Эгертон.
Ему не нравился высокомерный тон, который взяла эта магиня. Ковенцы, в представлении тоаданцев, были отступниками, предателями, и Эгертон не мог преодолеть отвращения к надменной женщине из темного Соултрада.
— Ты видел то, что люди называют Карой богов? — спросила Тегамор прямо.
— Да.
— Как это выглядит?
— Как туман… Но сперва приходят пророки тумана.
— Кто они? К какой расе принадлежат? Ты встречал лицом к лицу хотя бы одного?
— Они… говорят, что они бывают самых различных рас, — задумчиво отозвался Эгертон. — Достаточно лишь пройти посвящение. Впрочем, никто толком не знает, в чем состоит это посвящение и где оно происходит. Но неизменно они производят ужасное впечатление… Говорят, именно они возводят в обреченных на смерть деревнях и городах чумные тотемы. Никто не наблюдал за пророком во время строительства, однако…
— Как выглядят чумные тотемы? — продолжала расспросы женщина.
— Отвратительные сооружения. — Эгертон содрогнулся. — Слепленные из грязи, костей, отбросов, скрепленные палками и тряпками… Нечто вроде пирамид… или обелисков… Не описать. Если ты не видел такую вещь, то представить ее себе все равно не сможешь.
— Продолжай, — попросила она. Теперь в ее голосе слышалось почти детское любопытство.
— Чумной тотем означает, что скоро в город придет смерть.
— О чем возвещают пророки тумана? Помимо скорой гибели для всех, разумеется?
— А ты как думаешь?
Эгертон почти въяве видел, как женщина пожимает плечами.
— Все, что я слышала о пророках, — о любых пророках, — это жалобы на бессвязность их речей, — проговорила Тегамор. — Ни один из них не удосуживался выражать свои мысли ясно и четко. Полагаю, что и пророки тумана ничем не отличаются от других своих собратьев.
— Ты права, — вынужден был признать Эгертон. — В общем и целом они вещали о Каре богов, о людских прегрешениях…
— А потом?
— Потом приходит туман.
— И… все?
— Туманная чума съедает людскую плоть, и люди попросту растворяются… А потом они превращаются в сгустки тумана, который летит на болота Ракштольна, оседает там — и встает умертвиями.
— Очень, очень интересно, — пробормотала Тегамор.
— Только не уверяй меня в том, что слышишь об этом впервые.
— От квалифицированного очевидца — впервые. — Она весело улыбнулась и продолжила допрос: — А тебе не доводилось иметь дела с умертвиями?
— Доводилось, и все они отправлены мной туда, где им самое место, — в небытие, — ответил Эгертон.
— Мужское бахвальство! — фыркнула женщина. — Я не об этом спрашиваю.
— Большинство умертвий способно лишь на кратковременное действие, — сказал Эгертон. В его голосе появилась спокойная деловитость — неожиданно для себя он заговорил с Тегамор как маг с магом, как равный с равным.
На протяжении всего этого разговора Эгертон несколько раз менял свое отношение к ней, но теперь, кажется, наконец-то сумел взять верный тон.
Судя по всему, она оценила это.
— Требуются определенные магические усилия, чтобы поддерживать в умертвии активность, — согласилась она. — Я много времени и сил посвятила этой проблеме.
— Проблеме умертвий? — уточнил Эгертон.
— Проблеме влияния… — Она осеклась, как будто испугалась, что сказала собеседнику нечто лишнее.
Эгертон опять убедился в том, что изначально не совершил ошибки, оценивая свою противницу: она, несомненно, обладала некоторыми способностями в области подчинения чужой воли. Одолеть такую магиню будет весьма и весьма непросто. Даже представить себе трудно, сколько золотых кристаллов потребовалось бы для подобного магического действия.
Эгертон втайне улыбнулся. Впервые в жизни он начал мыслить как унгар. И сразу же столкнулся с проблемой — где достать необходимое количество кристаллов… Впрочем, сейчас об этом думать еще рано. Сперва нужно понять, как вырваться отсюда.