Между Раисой и Амоном было кое-что общее: на них давило чувство долга перед своими предками.
Капрал мастерски владел оружием и хорошо учился, но он не был самым сильным или богатым из своих однокурсников. Он не покупал дружбу элем или сидром в тавернах около моста и не плелся заполночь в ученический дом под руки с приятелями.
Амон излучал спокойную уверенность того, кто знает, кто он и чем должен заниматься. Он походил на крепкий причал в беспокойном море. Был честен, беспросветно справедлив и всегда держал слово. Именно этими качествами юноша притягивал к себе.
Капрал продолжал учить принцессу управляться с посохом, который подарил Димитрий. В некоторые дни Раиса виделась с Амоном лишь на занятиях, поскольку вставала, когда юноша уже уходил, и засыпала раньше, чем он возвращался. Как командиру курса капралу Бирну приходилось посещать бесконечные собрания и решать организационные вопросы. Но Раиса не совсем в это верила и считала, что юноша продолжал ее избегать.
Несмотря на это, частенько, сидя за ужином, принцесса поднимала взгляд и встречалась с глядящими прямо на нее серыми глазами.
– Я думала, в Оденском броде все равны, – захлопнув книгу, обратилась она к Амону.
Уже прошло восемь учебных недель – восемь самых утомительных и насыщенных недель в жизни Раисы.
Капрал поднял глаза от чертежа.
– Так оно и есть.
– Почему тогда магистр Аскелл выделил нам отдельный ученический дом и одобрил мое особое расписание?
– Все равны, – ответил Амон. – Пока не приходит время сделать исключение. – Он уткнулся в свою работу, но, не выдержав пытливого взгляда Раисы, снова поднял глаза, откинулся на спинку кресла и принялся крутить перо меж двух пальцев – это было привычкой юноши. – Магистр Аскелл знает, кто ты. Я рассказал ему.
Раиса чуть не поперхнулась чаем.
– Что? Разве не ты говорил о том, как важно оставаться инкогнито?
Амон кивнул.
– Да. И я не отказываюсь от своих слов. Но мне нужно было убедить Аскелла в необходимости поселить всех нас в Гринделе, что абсолютно против правил – первокурсницу с четверокурсником. – Он выронил перо и нагнулся, чтобы его поднять. – Мне хочется спать по ночам, а не думать о том, в безопасности ли ты где-то в совершенно другом доме. И я предпочел, чтобы кто-то из руководства был осведомлен, на случай, если что-то пойдет не так.
– Ты доверяешь ему?
– Да. Доверяю.
Раиса вспомнила первый разговор с магистром Аскеллом.
– Он специально старался усложнить мне жизнь? Думал, я буду чересчур взыскательна?
Амон кивнул.
– Он и согласился-то лишь потому, что считал: ты быстро сдашься. – Юноша самодовольно улыбнулся. – Он же не знает тебя так хорошо, как я.
– Аскелл часто приходит ко мне на занятия.
– Магистр любит посещать классы, особенно если заинтересован в определенном ученике. – Амон замялся, а затем продолжил: – Таим Аскелл происходит из благородной арденской семьи. Помнишь, он спросил тебя, не сбежала ли ты из дома, чтобы стать солдатом? Так вот, подобным образом поступил он сам. Аскелл пересек Индиосский океан, чтобы сражаться на Картисе. Он начинал свой путь обычным пехотинцем. По возвращении домой Аскелл решил обучиться, чтобы получить звание офицера. Так он оказался в Оденском броде. Мой отец был командиром его курса. Магистр считал отца праздным «тортоедом», не достойным столь высокого поста. А папа считал Аскелла высокомерным всезнайкой, которому следовало еще многому поучиться.
– И к чему это все привело?
– Отец никогда этого не рассказывал, но правда заключается в том, что он и Аскелл как-то встретились за пределами Академии и хорошенько друг друга поколотили. После этого магистр начал прилежно заниматься, а позже они с отцом написали книгу «Войны Картиса», которая впоследствии помогла Аскеллу стать преподавателем. Если тебе интересно, этот труд есть в библиотеке.
– И каково тебе учиться здесь?
– Первые два года магистр устраивал мне настоящий ад, – ухмыльнулся Амон. – Тоже часто приходил на занятия. Но в итоге назначил меня командиром.
Глава 16. Встреча с деканом
После ужина с деканом Хан настолько увлекся заклинаниями, что совершенно отстал по остальным предметам, которых было очень много, а потому приходилось правильно расставлять приоритеты. После того как их с другом чуть не придавили обломки, Алистер посвятил особое внимание обеспечению безопасности.
Байяры и братья Мандер посещали те же занятия, что и Хан, и это сильно отвлекало.
Уроки целительства казались ему бесполезными. Горцам нужен был убийца, а не лекарь. Да и врачевать юноше было больше некого.
Магистр Леонтус был чародеем-целителем средних лет и обладал выдающейся лысиной. Он обожал свой предмет и делал все возможное, чтобы заинтересовать им учеников.
А это было совсем непросто. Большинство заклинателей интересовала лишь власть и привилегии, да и мягкосердечными они отнюдь не были. К тому же несчастный Леонтус был болен неизлечимой прямолинейностью.
– Чародеи-целители перетягивают на себя болезни и увечья пациентов. Это чревато сильными болями, страданиями и существенными затратами силы. – Магистр сделал паузу и глянул на учеников поверх очков. – Однако, обладая определенными знаниями, можно минимизировать ущерб и восполнить силы, пройдя сеанс восстановления. Если чародей-целитель будет придерживаться всех рекомендаций, то проживет долгую и здоровую жизнь.
Пока Леонтус повествовал о жертвах и воздаяниях лекарской профессии, первокурсники витали в облаках или выполняли домашние задания по другим предметам. Хан тоже постоянно отвлекался на посторонние мысли.
Лекции по амулетам, оберегам и прочим магическим предметам читал ссохшийся старик-горец, Фулгрим Огненный Кузнец. Глядя на него, Алистеру вспоминались коричневые, сморщенные и хрупкие тельца мертвых насекомых, которые валялись на дорогах летом.
Изготовлением магических талисманов занимались не чародеи, а горцы, и потому занятия с Фулгримом больше напоминали уроки истории, где он рассказывал об амулетах прошлого и сравнивал их с современными. Эти истории вызывали у учеников новые приступы недовольства текущим положением дел.
Лекции Огненного Кузнеца были смертельно скучными, и, ко всему прочему, на них было трудно заниматься чем-то другим, поскольку старик был глух и орал что есть мочи.
Фулгрим вел свой предмет по очень древним и хлипким учебникам, которые страшно было пускать по рядам, и, чтобы разглядеть пожелтевшие карандашные и чернильные зарисовки, первокурсникам приходилось подходить к кафедре.
Хан же испытывал непреодолимое желание быстрее научиться тому, что можно было применить в жизни. У юноши уже был могущественный амулет, и ему хотелось выучиться действенным заклинаниям. Будь его воля, он бы удвоил количество занятий по заклинаниям в ущерб всем остальным предметам.
Хотя, говоря начистоту, обществом Грифона юноша совершенно не наслаждался.
Хан то и дело вспоминал о Вороне и его заманчивом предложении, но, к сожалению, не знал, можно ли ему доверять.
Танцующий с Огнем, напротив, был в восторге от уроков Огненного Кузнеца и его старинных книг. Горец исписывал целые листы и задавал кучу вопросов, отчего Фиона закатывала глаза и широко зевала, прикрывая рот рукой.
– Тебе и впрямь все это интересно? – спросил как-то Алистер друга. – У меня лично глаза смыкаются. Существует такое множество более полезных вещей, а приходится тратить время впустую!
Был полдень, и они шли на перерыв по двору под очередным холодным ливнем, льющимся из низких облаков цвета брюха дохлой рыбы. Гонимые порывистым ветром капли били по лицу, словно ледяные иглы.
– Да, мне действительно интересно, – ответил Танцующий с Огнем, шагая по мокрым листьям. – Ты забыл? Еще совсем недавно я планировал стать учеником сеннестре Елены и изготавливать магические амулеты.
– Нет, я все помню.
Хан задержал взгляд на хорошенькой девушке, которая шла по мокрой траве, весело смеясь. Чтобы не забрызгаться, она приподняла подол юбки, слегка оголив стройные ножки, а затем нырнула под крышу галери и исчезла из виду. Хан развернулся к Танцующему с Огнем.
– А тебе уже приходилось мастерить что-нибудь магическое?
Друг кивнул.
– Да. Когда я был младше, то изготавливал простенькие вещицы, и они вроде бы даже работали.
– Но… ты же чародей. А им нельзя…
– Я – чародей, но не перестал быть горцем, – вздернул подбородок Танцующий с Огнем. – Мне все равно, что говорят Демонаи. Я продолжу следовать избранному мною призванию.
– Но… Как ты научишься? Каким бы ты ни был способным и целеустремленным, Елена не станет помогать тебе.
– Огненный Кузнец говорит, в Оденском броде – лучшая библиотека во всех Семи Королевствах!
Юноши взошли по ступеням обеденного зала и укрылись от дождя под навесом. Танцующий с Огнем помотал головой, стряхивая с волос воду, и отошел в сторону, чтобы спешащие перекусить студенты не могли подслушать их с Ханом разговор.
– Но ведь мастера должны учиться у наставников из племени, – возразил Алистер. – Огненный Кузнец тоже не станет ничего рассказывать, если узнает, зачем тебе это нужно.
– Фулгрима не интересуют мои намерения. Старик безумно рад, что хоть кто-то заинтересовался его предметом. Я уже записался на дополнительный проект под его руководством на следующий семестр. – Горец сунул руки в карманы и отступил еще на шаг. – Если придется, я и сам всему научусь.
«У Танцующего с Огнем есть внутренний стержень, – подумал Хан. – Если он вступает в битву, то сражается до победного конца».
В этот момент друзей заметила темнокожая девушка в храмовом облачении. Она отделилась от группы послушников и подошла к крыльцу.
Это была Кэт Тайберн, но если бы она не раскрыла рта, Хан ни за что бы ее не узнал. Копна обычно нечесаных кудряшек островитянки была убрана в длинную косу, которая лежала на плече. На девушке были белые штаны и свободное кремовое облачение с разрезами по бокам для удобства при ходьбе. Хан еще никогда не видел Кэт такой опрятной. Из образа выбивался лишь потертый кожаный ремень и торчащий из-за него нож. В ушах, носу и на пальцах девушки по-прежнему блестели серебряные украшения. Все это, вместе с глубокими шрамами и воровским клеймом, порождало весьма противоречивое сочетание чистого и порочного.