Ну, а братья Харальда Серой Шкуры были на его Рождественском пиру и не единожды совещались с ним и их матерью в ее доме. Они достигли полного согласия и выработали планы дальнейших действий.
Все тинги, вместе взятые, не могли бы помочь им осуществить намеченное, но, впрочем, тинги никогда ни на что не годились.
Наступила весна, полетели домой перелетные птицы, ночи становились короче, снег и лед таяли, и повсюду текли бурливые ручьи, раскрывались почки, пробивалась трава, и вся земля покрывалась нежной зеленью. Сыновья Гуннхильд короли Харальд и Гудрёд объявили, что в начале лета отправятся за море в викинг, как они часто это делали, только пока что не решили, на запад или на восток. Рагнфрёд, Эрлинг и Сигурд должны были хранить Норвегию до их возвращения. Короли набрали дружины, спустили корабли на воду, запаслись продовольствием и водой и отправились в путь.
Викинги встретились в Кёрмте, где решили напоследок устроить пир. Пиво текло рекой. Люди начали хвастаться. Они громко спорили о том, кто кого превосходит, в чем и как. Наконец дело дошло до того, что кое-кто начал сравнивать королей друг с другом. Какой-то дружинник крикнул, что король Харальд во всех отношениях стоит выше его братьев. Услышав это, Гудрёд распалился гневом, вскочил и заорал, что никто не смеет говорить, будто он хоть в чем-то уступает Харальду, и что он готов это доказать.
Тут же поднялся страшный шум. Воины обоих королей отправились было за оружием. Однако те, кто оказались не настолько пьяны, вклинились между буянами и принялись успокаивать их. Сам Харальд крикнул, что любой, кто попытается нарушить мир, будет тут же казнен. Гудрёд довольно неохотно последовал его примеру.
Утром все погрузились на свои корабли и направились в море. Правда, о совместном плавании уже не могло быть и речи.
Гудрёд двинулся вдоль берега на юг, а затем свернул к востоку. Харальд отправился было в открытое море, на запад, но, выйдя из пределов видимости с земли, тоже свернул к востоку, прошел проливом Скагеррак и углубился в бухту Викин, держась в стороне от островов и шхер.
Король Гудрёд Эйриксон остановился в Фольдене и послал оттуда дружественное послание королю Трюггви Олавсону. Почему бы им не отправиться вместе в викинг к юго-восточным берегам Балтики? Трюггви радостно ответил, что это стоило бы обсудить и они могли бы встретиться в Веггине, к востоку от Сотанесса. Не ожидая ничего дурного, он взял с собой только двенадцать человек. Гудрёд по-родственному приветствовал его, но едва только они сели, как воины Гудрёда набросились на прибывших. Короля Трюггви похоронили на этом самом месте.
Тем временем король Харальд уже в сумерках достиг Тунсберга. Узнав о том, что король Гудрёд Бьёрнарсон пирует в своем имении, расположенном неподалеку от берега, он в темноте провел туда своих воинов. Пришельцы окружили дом. Король Гудрёд вышел им навстречу во главе своих дружинников, но сражение оказалось недолгим. Вскоре он пал, и многие вместе с ним. Отец Харальда Серой Шкуры Эйрик Кровавая Секира много лет назад прикончил неподалеку отсюда отца Гудрёда Бьёрна Коробейника почти таким же образом.
Теперь про раздоры между Харальдом и его родным братом Гудрёдом можно было забыть. Короли снова встретились, объединили свои отряды и в течение лета привели весь Викин под свою власть.
Когда Гуннхильд в Бю-фьорде услышала обо всем случившемся, она восприняла новости с внешним спокойствием, сказав лишь, что вот, дескать, у нее появились новые заботы. Но в се сердце пылал огонь. Ее дети оказались на самой грани убийственной ссоры, наподобие тех, которые погубили одного за другим сыновей Харальда Прекрасноволосого, однако узы братства, которые она возложила на них, пока они еще не стали взрослыми, оказались прочны.
Все равно она оставалась осторожной, как рысь. Их — и ее — задачи еще не были выполнены.
XIII
Гудрёд Бьёрнарсон имел сына, которого тоже звали Харальд, многообещающего молодого человека. Он был отдан на воспитание лендрманну Хроару Белому, жившему в области Гренланд, и поэтому его называли Харальд Гренска. Услышав о гибели своего отца, Харальд понял, что ему самому грозит неминуемая и скорая смерть, если он не сбежит. Вместо со своим побратимом Храни и еще несколькими людьми он укрылся у родственников далеко в Упланде. Хорошо, подумала Гуннхильд, ее Харальд сможет разыскать его после того, как закончит приручение Викина, и дело с концом.
У короля Трюггви была жена Астрид Эйриксдоттир, красивая молодая женщина, как раз в это время находившаяся в тяжести. Когда Харальд Серая Шкура послал людей обыскать и ограбить королевский дом и подворье, они узнали, что она сбежала вместе со своим приемным отцом, стариком Торольвом Вшивобородым, и взяла с собой все деньги, которые смогла унести. Никто не знал, куда она девалась. Впрочем, можно было подумать, что какие-то люди, пользовавшиеся ее доверием, внимательно следили за всем происходившим и сообщали Астрид о том, куда направлялись ее враги. Но Харальду так и не удалось выследить беглянку.
Гуннхильд все время хмурилась. Ее посещали тревожные сны с участием этого самого пока еще не родившегося ребенка. При первой же возможности ей следовало самой попробовать что-нибудь сделать с этой Астрид.
Ярл Хокон вел себя мирно. И впрямь: он приплыл к королю Рагнфрёду, оберегавшему имение в Бю-фьорде в отсутствие Харальда, чтобы разобраться с какими-то деловыми вопросами, имевшими взаимный интерес. По крайней мере, так он говорил. Главным образом он был занят беседами с Гуннхильд. Они препирались так же весело и увлеченно, как и прежде. Иногда они делились соображениями о различных сложных вопросах или о мирах, находившихся вне этого мира. Однажды ясной безлунной ночью они вышли из дому и некоторое время молча стояли, изумленно разглядывая толпившиеся звезды и льдистый Лыжный Путь.
Ярл рассказал королеве о том, как в позапрошлом году был гостем в доме одного хёвдинга в Упланде и спал там с женщиной. Не так давно вождь, у которого он гостил, прислал эту женщину к нему в Хлади вместе с сыном, которого она родила. Хокон признал мальчика, дал ему имя Эйрик и отдал на воспитание своему хорошему другу Торлейву Мудрому. Ярл улыбнулся Гуннхильд и сказал, что это имя должно быть счастливым, ибо не так уж давно его носил поистине великий человек. Она ответила улыбкой, но промолчала, подумав про себя: а не был ли этот Торлейв тем самым, кто поддержал Хокона Воспитанника Ательстана в Траандхейме и помог ему выдумать законы, которые признал тинг в Гуле?
Визит доставил удовольствие и гостю, и хозяевам.
Почти сразу же после того, как ярл Хокон отбыл домой, Гуннхильд вновь выслала на ночь всех из дома. В небо взвилась крылатая тень. Превратясь в ласточку, она сделала низкий круг над крышей, под которой скрывался Харальд Гренска, и проследила в горах путь, по которому можно было добраться до этого дома. Но когда ласточка искала Астрид, вдову короля Трюггви, земли, в которые она направлялась, накрыл туман; белая пелена, становившаяся еще более непроницаемой в лунном свете. Приближение рассвета заставило Гуннхильд вернуться домой. Она не могла рисковать тем, что ее найдут голой среди разложенных колдовских принадлежностей.
Ледяной холод, ударивший ее летящую душу, сказал ей, что ребенка Трюггви ждет особая судьба. Но Гуннхильд не знала, ни какова она, ни которая из норн поет над этим ребенком.
Возможно, ей стоит попробовать еще раз, позже, когда ночи станут длиннее.
Но ее мысли отвлекли более радостные новости. Харальд Серая Шкура выбрал себе дом с подворьем рядом с городом в Ранрики. Эта область вытянулась вдоль восточного берега Скагеррака; дом находился в Королевском Краге немного выше по течению от устья реки Гота. Там король мог держать целый флот, контролируя и проливы, и море. Его гонцы или воины могли незамедлительно выполнить любую его волю на всем пространстве недавно завоеванного Викина, а Викин, наряду с Траандхеймом, считался самой богатой, самой сильной частью Норвегии. Совсем близко к югу, отделенный лишь тонкой полоской области Хизинг, лежал Датский Халланд. Таким образом он мог без труда узнать, что задумывают датчане или западные готы. Королевский Краг был открыт для целого мира, и в этом Бю-фьорд не мог с ним сравниться.
Харальд желал, чтобы его мать переселилась туда. Он предложил ей дом намного лучше нынешнего и все остальное, чего она только могла бы захотеть.
Гуннхильд долго гуляла по лесу наедине со своими воспоминаниями. А затем в очередной раз погрузилась на корабль.
Харальд встретил королеву подобающим образом. Под суровостью, бывшей едва ли не основным из всех его настроений, она видела, она чувствовала сыновнюю любовь.
Новый дом ей понравился. А несколько позже, когда она уже успела в нем освоиться, прибыл отряд всадников. Их предводитель был одет в богато вышитую тунику. На боку у него, прикрывая колено, висел красный щит с изображением золотого льва. Солнечный свет играл на позолоте шлема и рукояти меча. Олав Павлин возвратился из Ирландии.
XIV
Конечно же, он не пошел от причалов пешком и не стал посылать гонца, чтобы попросить прислать лошадей. Он купил их на месте. Король Харальд тепло приветствовал его, а королева Гуннхильд еще теплее. Сказав гостю много добрых слов, его попросили задержаться подольше. Он принял приглашение с благодарностью. Когда же он разгрузил свой корабль, хозяева обменялись с гостем прекрасными подарками. Олав был теперь богат.
Его рассказ целую неделю заполнял вечера. Плавание на запад проходило тяжело, над морем стояли густые туманы и то штиль, то противные ветры. В конце концов его команда начала роптать. И только благодаря опыту и знаниям Ами они смогли добраться до Ирландии. Там их сначала приняли за налетчиков и потребовали, чтобы пришельцы сошли на берег безоружными. Когда Олав отказался, ирландцы решили было напасть на него, но по приказу Олава его команда выстроилась вдоль борта с таким угрожающим видом, что береговая стража отступила. Послали за королем Миркъяртаном. Олав рассказал королю правду, получил разрешение в одиночку сойти на берег с оружием и показал королю то, что ему дала с собой Мелькорка. Миркъяртан пришел в сильное возбуждение, сказал, что Олав очень похож лицом на его дочь, и сразу же пообещал, что признает его как своего родного внука. Норвежцы и ирландцы ушли с берега наилучшими друзьями.