чем пускать его в ход.
Для вспыльчивой Виктории не было лучшего стимула, чем гнев. Если раньше королева проводила церемонию открытия парламента с неохотой, словно делала всем великое одолжение, в 1877 году она была преисполнена энтузиазма. После церемонии Дизраэли пригласил ее отобедать в своем поместье в Букингемшире, или, по словам завистников, в «своем гетто». Влияние Дизраэли на Викторию было сильно, как никогда.
Впрочем, даже его пугали вспышки ее гнева. «О, будь королева мужчиной, она задала бы такую трепку этим лживым русским!» – свирепствовала Виктория, как и во дни Крымской войны. Она страшно завидовала российскому самодержцу, который, между прочим, приходился ей родственником – на его дочери был женат принц Альфред. В отличие от Александра II Виктория была ущемлена в полномочиях. Министр иностранных дел лорд Дерби почтительно игнорировал вопли ее величества, да и «милый Диззи» отнюдь не рвался в бой.
Перемещения русских войск доводили Викторию до паранойи. Она была уверена, что в скором времени русские займут Константинополь. Разве не этого в свое время хотела Екатерина II? От Константинополя недалеко и до Калькутты – уж точно ближе, чем из Санкт-Петербурга. Ответ мог быть только один – война. Как жаль, что у конституционного монарха нет возможности ее объявить!
Вместо штыков в распоряжении Виктории были только восклицательные знаки, которые она щедрой рукой расставляла в письмах к дочери. Вики была полностью на стороне матери. Ее, заложницу, а затем и сторонницу прусского милитаризма, российские победы тоже настораживали.
В феврале 1878 года между Россией и Турцией был подписан Сан-Стефанский мирный договор. По этому договору ряд балканских стран получил независимость, а многострадальная Болгария была объявлена автономным княжеством под русским управлением. Кроме того, Турция обязывалась выплатить огромную контрибуцию и уступить России несколько портов в Эгейском море. Это позволило бы России разместить военные база на востоке Средиземноморья.
Европейские державы восприняли договор как угрозу. К радости Виктории, кабинет министров пришел в действие. Пока сама королева инспектировала военные корабли в Спитхеде, ее кабинет вел тайные переговоры с Турцией. В обмен на присутствие британских войск на Кипре Великобритания гарантировала Турции защиту в случае новых атак России.
В июне 1878 году Дизраэли отправился в Берлин на конгресс европейских стран. Задачей Берлинского конгресса был пересмотр Сан-Стефанского мира, чтобы по возможности урезать территории новых балканских государств. Ловкий дипломат, Дизраэли добился максимального преимущества для Великобритании. Даже германский канцлер Бисмарк, председатель на конгрессе, был впечатлен его харизмой. «Этот старый еврей – великий человек», – заметил он своим приближенным.
Домой Дизраэли вернулся победителем: он повел дела так, что Россия вынуждена была пойти на уступки. При этом он не допустил новой войны. На радостях королева готова была наградить своего любимца герцогским титулом, но Дизраэли от этих почестей отказался, хотя принял орден Повязки.
«За вас рады все, и низшие круги, и высшие, – уверяла его королева. – Кроме мистера Гладстона, который вне себя от ярости».
Триумф Берлинского конгресса окончательно убедил королеву в несокрушимой мощи Британии, которая была вправе диктовать свои условия всей Европе. Виктория входила в роль императрицы, и ее запросы соответствовали новому статусу.
Когда-то она поддакивала лорду Мельбурну и Альберту, противникам империализма: лорд Мельбурн считал захват колоний делом хлопотным, а интересы принца-консорта никогда не простирались дальше Индии. Но колониальная экспансия вскружила голову и королеве, и ее согражданам. Рев британского льва должен быть слышен не только в Европе, но и на всех континентах.
В 1878 году Великобритания предприняла новую попытку установить господство над Афганистаном, более успешную, чем 40 лет назад. Колониальная экспансия продолжалась и на Черном континенте. Еще в начале XIX века англичане обосновались на Золотом Берегу, нынешней территории государства Гана. Там они столкнулись с сопротивлением Федерации Ашанти, готовой до последнего защищать свои торговые интересы на побережье Гвинейского залива.
На протяжении целого столетия велись англо-ашантийские войны, и всякий раз племена давали отпор вооруженным до зубов британцам. Ситуация изменилась лишь в 1896 году, когда Великобритании удалось окончательно покорить Ашанти и превратить ее в своей протекторат, а несколькими годами позже – и в колонию. Однако еще в 1874 году, после очередного конфликта, в ходе которого англичане сожгли столицу Ашанти, король вынужден был уплатить Великобритании контрибуцию золотом.
Пока генерал Гарнет Вулзли обирал ашанти на западе Африки, сэр Генри Бартл Фрер был направлен в Южную Африку, чтобы создать конфедерацию из африканских держав и бурских республик под контролем Великобритании. Однако государство зулусов не желало расставаться с независимостью. Ультиматум, посланный королю Кечвайо, был отвергнут.
Отказ подчиняться Великобритании не был бравадой со стороны зулусского короля: он возлагал надежды на свою армию, самую многочисленную и хорошо обученную во всей Южной Африке. Но в глазах заносчивых англичан это была лишь горстка дикарей. Как только они услышат ружейные залпы, тут же бросятся врассыпную, побросав железные копья и щиты из выдубленных шкур. Победа все равно что в кармане. По крайней мере, так считал Фрер со товарищи.
В 1879 году, не согласовав своих действий с правительством, генерал Челмсфорд, главнокомандующий британских войск в Южной Африке, двинул свою армию в Зулуленд. За самонадеянность ему пришлось заплатить высокую цену. 22 января в битве у холма Изандлвана армия зулусов разгромила отряд полковника Генри Пуллейна. И это было лишь первое из нескольких сражений, в которых зулусы нанесли серьезный урон английской армии.
Раненых зулусы безжалостно добивали, мертвым вскрывали животы – по их верованиям, так душа высвобождалась из тела. Увы, англичане не оценили столь трогательную заботу о посмертной участи павших. Разгоралась полномасштабная война, и Челмсфорд требовал подкреплений.
Дизраэли пришел в бешенство. Он не рассчитывал, что Зулуленд превратится в горячую точку. Зато королева хотя и жалела погибших на чужой стороне, но в целом была довольна действиями Фрера и Челмсфорда. Подбадривая премьера, она писала: «Если мы хотим сохранить наше положение в качестве первостепенной мировой державы, мы должны быть готовы вместе с Индийской империей и некоторыми колониями ПОСТОЯНННО вести войны то здесь, то там»[207].
Вместе с английскими войсками в Африку вызвался поехать принц Наполеон Эжен, сын покойного императора Наполеона III. Вместе со своей матушкой Евгенией принц проживал в Англии, но бредил французским троном. Земляки не могут не оценить героизм, проявленный в битвах с кровожадными дикарями. Принц был уверен, что обучение в военной академии Вулича не прошло для него даром. Такого же мнения придерживалась его мать. Обе императрицы, действующая и бывшая, благословили юношу на ратные подвиги. «Что прикажете делать, если вам противостоят две упрямые женщины?» – сдался Дизраэли, давая разрешение на отъезд принца. Сам он был уверен, что ничем хорошим эта эскапада не кончится.
Премьер оказался прав: 1 июля 1879 года Наполеон Эжен был убит в стычке с зулусами. А чуть позже вскрылись неприятные подробности: оказалось, что британские спутники принца пустились в бегство, оставив его сражаться в одиночку. Зулусы нанесли ему более 30 ударов копьем. Смерть юноши, выросшего у нее на глазах, потрясла Викторию. Чтобы загладить свою вину, она потребовала торжественных похорон для принца-изгнанника.
Поистине удивительно, что, несмотря на свои колониальные замашки, Виктория не была расисткой. Даже к суровым зулуским воинам она испытывала своего рода уважение. И хотя королева ратовала за то, чтобы британские войска все глубже продвигались на территорию Африки, она не держала африканцев за дикарей.
То был еще один парадокс личности Виктории. Когда дело касалось политики, она была нетерпима и как-то бездумно жестока: седая, состарившаяся девчонка, которая сгребает в охапку все игрушки и заходится криком, требуя новых. А в личной жизни – типичная дама-благотворительница, готовая накормить, согреть и утешить.
Примечательны две истории. В 1850 году капитан Фредерик Форбс представил королеве девочку-негритянку, дочь африканского вождя. Вождь был убит другим племенем, его дочь продали в рабство, но англичанин вызволил ее из плена и увез домой, чтобы воспитать из нее юную леди. Девочку нарекли Сара Бонетта Форбс (по фамилии ее спасителя и в честь его корабля «Бонетта»). Виктория была очарована маленькой Салли. Девочку часто приглашали в Виндзор, где она особенно прикипела к принцессе Алисе. В 1858 году Салли Форбс позвали на свадьбу принцессы Вики. Редкая почесть! А когда сама Салли вышла замуж и у нее родилась дочь, чернокожую девочку назвали Викторией. Королева милостиво согласилась стать крестной и прислала малышке щедрый подарок – набор посуды из чистого золота. Дарственная надпись гласила: «Виктории Дэвис от ее крестной Виктории, королевы Великобритании и Ирландии».
Гораздо печальнее сложилась судьба другого протеже королевы, эфиопского принца Алемайеху. В 1868 году британские войска осадили крепость его отца императора Теодроса II, взявшего в заложники подданных британской короны. Предпочтя смерть позорному плену, Теодрос застрелился, а его девятилетний сын попал в руки англичан.
Вместе со своим опекуном, капитаном Тристрамом Спиди, Алемайеху отправился в Англию, где был представлен королеве Виктории. Та нашла мальчика очаровательным, но уж очень грустным: на всех фотографиях его губы печально опущены, а глаза глядят с недетской тоской. Дома он привык бегать по дворцу и играть со львами, а здесь, на чужбине, его взяли под опеку враги отца, обрядили в странную одежду, научили непонятным ритуалам. Возможно, мальчик оттаял бы в теплом климате Индии, где он некоторое время проживал с семьей Спиди, но, как на беду, из него решено было вылепить джентльмена. А джентльменов выращивают в закрытых английских школах. Суровые порядки, царившие в пансионах, вкупе с промозглой английской погодой загубили здоровье мальчика. Окончив школу в Регби, Алемайеху был зачислен в Королевскую военную академию в Сандхерсте. Стать английским офицером ему было не суждено: в 1878 году он скончался от плеврита. Отдав должное его происхождению, Виктория распорядилась похоронить чернокожего принца в Виндзорском замке.