Собираясь на любимый курорт в 1887 году, Виктория и Беатриса поминутно прислушивались к странным шумам и звукам. В феврале побережье Средиземного моря от Ниццы до Генуи содрогнулось от разрушительного землетрясения. Вдруг толчки повторятся? В первую же ночь по прибытии в Экс Викторию разбудил приглушенный рокот. «Ну вот, началось!» – перепугалась королева. Успокоило ее лишь сообщение лакея, что это сэр Генри Понсонби храпит этажом ниже. За завтраком королева подтрунивала над своим секретарем, который уверял ее, что вообще никогда не храпит.
Дурные предчувствия не оправдались, а отдых в Эксе стал одним из самых захватывающих на памяти королевы. Осмотрев в городке все, что там было интересного, Виктория пожелала забраться высоко в горы и побывать в монастыре Гранд-Шартрёз. Обитель монахов-картезианцев была основана еще в XI веке, но значительно перестроена в XVI. Картезианцы строго блюли добродетель и не допускали к себе женщин, да к тому же протестанток. Но для Виктории было сделано исключение.
«Величественное ущелье напоминало мне о Сен-Готарде, – писала королева. – Мы миновали завод, где монахи производят знаменитый ликер “шартрёз”. Ликер настаивают на местных травах и цветах, а его рецепт держат в тайне. Монастырь примостился между высокими горами. Когда мы подъехали поближе, я заметила, что в дверях стоит монах, представительный мужчина с обритой головой, облаченный в белую рясу с клобуком. Он пригласил нас войти»[247].
Королеве устроили встречу с братьями, среди которых, по ее словам, был русский генерал Николай, служивший сначала на Кавказе, а затем при русском посольстве в Лондоне. В одной из келий она повстречала земляка. Молодой англичанин встал перед ней на колени и поцеловал ей руку, повторяя, что счастлив быть подданным ее величества. Экскурсия завершилась в трапезной, где гостье было предложено вино. Но для поклонницы шотландского виски вино было все равно что чай. Она попросила ликера, и ее угостили самым крепким «шартрёзом», какой только нашелся в монастыре.
В Эксе Виктория обзавелась новым питомцем. Катаясь вдоль берегов озера Буржэ, Виктория приметила белого ослика, тянувшего тяжелую телегу. Ослик был грязным и тощим, но Виктория сразу же разглядела его потенциал. Она давно мечтала о подходящем ослике, который катал бы ее по садовым дорожкам или тянул ее коляску. «Сколько вы за него хотите?» – обратилась она к крестьянину, восседавшему в телеге. Почесав затылок, тот сказал, что купил осла за 100 франков. Королева удвоила эту сумму, и мохнатый ослик примкнул к королевской кавалькаде. Виктория окрестила нового фаворита Жако и брала его с собой во все поездки.
Исколесив Францию, Италию и Германию, королева двинулась на запад – в Испанию. Посетив Сан-Себастьян в 1889 году, Виктория стала первым английским монархом, ступившим на землю Испании. Знакомство с Бискайским заливом началось с грандиозного скандала. До визита в Испанию Виктория собиралась погостить в Биаррице, где ей было предложено остановиться на вилле графа Ларошфуко. Все было готово к приезду королевы, и для нее даже был изготовлен отдельный золотой ключ, чтобы подчеркнуть ее высокий статус. Но вышла заминка – граф утаил от королевы, что женат на разведенной женщине. Виктория не скрывала пылкой ненависти к разводам. Если она сама была так счастлива в браке, ничто не мешает другим женщинам наладить отношения с мужьями. Пусть хотя бы постараются! Не могло быть и речи о том, чтобы принимать разведенную даму в гостиной, сидеть с ней за одним столом, даже обменяться с ней парой фраз.
Пока королевский багаж разгружали на вокзале Биаррица, сэр Генри Понсонби помчался к графу со строгим наказом убрать неприличную графиню с глаз долой. Ворча, тот отослал супругу. Но когда во двор виллы въехали кареты и королева вышла, чтобы поприветствовать хозяина, из-за его спины выскочила графиня. При себе у нее имелся букет цветов, который она всучила королеве, а затем пылко обняла остолбеневшую леди Джейн Черчилль. Виктория смотрела на букет, как если бы он соткался из воздуха.
Почти месяц королева мужественно выдерживала осаду. Графиня забрасывала ее величество прошениями, умоляя принять ее официально. Она бродила за королевой по саду и заупокойно вздыхала за кустами, когда мимо проезжала королевская карета, но все ее усилия были тщетны. Виктория не поступилась принципами и до самого отъезда игнорировала хозяйку, под чьей крышей проживала.
В Сан-Себастьяне, куда Виктория направилась 27 марта, ее встречала испанская королева Мария Кристина, регент при малолетнем Альфонсо XIII. Королевский кортеж ехал по улицам в окружении кавалеристов на черных лошадях, словно сошедших с полотен Веласкеса. Прохожие заходились криком Viva la Reina, в воздухе раздавались хлопки петард, а Виктория неспешно беседовала по-немецки со своей коллегой, чьим венским акцентом она так восхищалась. Вечером гостью развлекали баскским пением и народным танцем, который исполняли танцоры в белоснежных костюмах. В памяти королевы отложилась «странная музыка», а также то, что ее попотчевали отвратительным чаем.
В 1895 году Виктория распробовала французскую Ривьеру и влюбилась в Симье – благоуханный, утопавший в зелени пригород Ниццы. Последующие пять лет она ездила только в Симье и вела себя так, словно ей было семнадцать, а не семьдесят.
Виктория привыкла путешествовать на широкую ногу. Вместе с ней в путь отправлялись до сотни придворных и слуг, и чтобы разместить такую орду, приходилось снимать крыло гостиницы или весь отель целиком. Багаж разрастался до невероятных размеров. Помимо чемоданов и сундуков с одеждой и бельем, Виктория захватывала в дорогу книги и картины, фарфор и столовое серебро, ковры и даже мебель – диваны, письменные столы и кровать из Виндзора, которую разбирали, рассовывали по ящикам и собирали уже на месте. Все в гостиничном номере напоминало об Англии. Даже цветы ей присылали из английских резиденций. Если бы это было в ее власти, Виктория перевезла бы на средиземноморское побережье весь Осборн или Балморал.
До континента королева и ее свита добирались на яхте «Виктория и Альберт II», построенной на смену первой яхте с таким же названием. Путешествие длиной в одну ночь проходило без приключений, разве что иногда королева жаловалась на морскую болезнь. Но случались и забавные происшествия. Однажды, когда Виктория отдыхала на палубе, офицер попросил разрешения передвинуть ее кресло. Оказалось, что кресло королевы стояло на люке, под которым хранился запас грога для матросов. Виктория согласилась уйти с насиженного местечка, но только если ее угостят грогом. Просьбу тут же удовлетворили. «Неплохо, – сказала королева, пригубив грог, – но можно и покрепче»[248]. После шотландского виски она могла выпить что угодно!
На континенте у королеве имелись личные вагоны, построенные по ее заказу в Бельгии. Один из них занимала гостиная и комнатушка для слуги-шотландца. Обстановка гостиной была поистине королевской: нижняя половина стен обтянута голубым шелком, верхняя – серым и желтым, с рисунком из английских роз, шотландских чертополохов и ирландских трилистников. Днем королева отдыхала на плюшевых диванах и креслах в стиле Людовика XIV, на ночь удалялась в спальню, где стояли две кровати – для нее и ее вечной спутницы Беатрисы. Локомотив, тянувший вагоны через весь континент, ехал со скоростью 35 миль в час днем и еще медленнее ночью – иначе королеву могло укачать. Есть она на ходу тоже не могла, поэтому поезд вынужден был останавливаться четыре раза в день. Из-за всех этих проволочек путешествие растягивалось на двадцать часов – в два раза дольше, чем обычно.
Любимым отелем Виктории в Симье был «Эксельсиор». В честь постоянной гости владельцы гостиницы переименовали ее в «Отель Регина»[249]. У них имелись все основания заискивать перед королевой, ведь двухмесячное пребывание в «Регине» обходилось ей в 80 тысяч франков.
Попадая в Ниццу, Виктория погружалась в ленивую курортную атмосферу. С 10 до 11 утра королева честно корпела над корреспонденцией из Лондона, зато потом ее ждали прогулки по окрестным садам в запряженной осликом повозке. Владельцы вилл по всей Ницце любезно пускали иностранку в свои сады и парки, а один ретивый господин разобрал стену, чтобы дать дорогу королевской повозке. На курорте Виктория меняла вдовий чепец на широкополую шляпу и чувствовала себя по-настоящему свободной!
Как писал детектив Паоли, отвечавший за безопасность королевы в Ницце, английская гостья без устали посещала религиозные праздники и фестивали, проявляя интерес к народным обычаям. Помимо полюбившейся ей «битвы цветов», она заинтересовалась ярмаркой тыкв, которая проходила в Симье в конце марта. Киоски были завалены тыквами всех форм и размеров, причем на многих красовался королевский герб – туристы скупали их десятками, как и любые сувениры, связанные с английской королевой. Местные жители не могли нарадоваться, что королева вновь подала пример землякам и вслед за ней на Ривьеру зачастила английская знать.
Виктория не оставила без внимания еще одну достопримечательность Ниццы – частный зоопарк графини де ла Гранж, дамы с весьма сомнительной репутацией. В подарок ее величеству графиня преподнесла страусовое яйцо. На его боку было нацарапано имя графини. «Как будто сама его снесла!» – поморщилась Виктория. Из яйца был приготовлен омлет, который так понравился королеве, что она не отказалась бы есть его каждый день. А почему бы нет? В Виндзоре тоже есть страус. «У нас страус-мальчик»[250], – охладила ее пыл Беатриса.
К балкону на втором этаже «Регины» стекались певцы со всей Ниццы, чтобы порадовать королеву утренней серенадой. Доморощенные менестрели вразнобой тянули Funiculi, funicula, с нетерпением дожидаясь, когда им дадут монетку за труды. Во время прогулок Виктория не расставалась с кошельком, туго набитым мелочью, а некоторых попрошаек узнавала в лицо. Особенно преуспел старик, который построил себе собачью упряжку, чтобы не отставать от королевского ландо. Викторию забавляли его ужимки и особенно манера называть ее «наше величество».