Джулиан сам расписал этот флаг – скорее, даже хоругвь, какую войско несет перед собой на поле сражения. В центре располагалась сабля бледного золота острием вниз. За ней раскрывались ангельские крылья, а кругом рассредоточились символы Нижнего Мира: вампирская звезда, чародейский гримуар, луна вервольфов и четырехлистный клевер фэйри. С рукояти сабли свисал медальон с изображением тернового венца.
– Мы будем называться Дозором Ливви, – сказал Джулиан, и Тай выпрямился на стуле. – Мы будем нести это знамя в память о моей сестре и в знак того, что никто, пострадавший от Когорты, не будет забыт.
Джейс обвел взглядом весь зал.
– Если кто-то не хочет сражаться вместе с нами, можете удалиться прямо сейчас. Никаких обид.
В Святилище царила тишина. Ни один стул не отодвинулся. Ни один человек не встал. У дверей неподвижно стояли Железная Сестра и Безмолвный Брат, наблюдая за происходящим.
Одна только Эмма услышала тихий облегченный вздох.
– Отлично, – сказал Джулиан. – Теперь давайте доведем до ума наш план.
Сидя на холме, поросшем травой, Дрю смотрела, как десяток чародеев создают порталы на лужайке перед Институтом.
Увидеть нечто подобное она не рассчитывала. Один-два мага – еще куда ни шло; один-два портала – ладно, но не столько же сразу.
Сквозь порталы видны были поля у стен Аликанте. Без специального разрешения открывать портал прямо в город было невозможно, максимум – к воротам. Впрочем, это и хорошо, потому что Охотникам еще предстояло зарегистрироваться у Когорты и известить Диарборна о своем прибытии. Дрю была немного разочарована: она надеялась, что город будут брать штурмом, мечи наголо, все такое… Но это точно было не в стиле Джулиана. Если можно добиться того, что нужно, без драки, он постарается ее избежать.
Неподалеку Тавви, бурча, возил по камню старую игрушечную машинку.
Все собрание она просидела в одиночестве, хотя Кит ободряюще улыбнулся ей. И Джулиан посмотрел прямо на нее, когда говорил о Дозоре Ливви. На самом деле он посмотрел на всех них: на Марка и Хелен, на Дрю и Тавви и, наконец, на Тая.
Дрю места себе не находила с тех пор, как Тай вышел из той пещеры на пляже. Кит пошел с ним и не видел, с каким лицом Тай оттуда выскочил – чтобы его описать, и слов не подберешь. Казалось, что он или заплачет, или разнесет все вокруг, как он иногда делал, если реальность оказывалась… слишком ошеломляющей. Ливви умела его успокоить, а вот Дрю не знала, справится ли она. Она все-таки не Ливви.
Потом вышел Кит, и лицо Тая мигом изменилось, словно он вдруг что-то понял. Кит тогда почувствовал большое облегчение, и Дрю тоже хотела бы, но…
Еще больше она испугалась за Тая, когда Джулиан показал флаг, и на нем был тот медальон, висящий на сабле – медальон Ливви, который теперь носил Тай. И когда Джулиан заговорил о Дозоре Ливви, слезы обожгли ей глаза. Она чувствовала прилив гордости и болезненную пустоту – часть ее самой навеки исчезла вместе с Ливии.
У входа в дом Джулиан разговаривал с темноволосой Железной Сестрой. Последние Охотники уходили через портал. Кое-кто из Нижнемирских еще оставался в Святилище, прячась от солнца, другие стояли снаружи, любуясь морем и разговаривая. Возле портала Магнуса Мариза Лайтвуд с улыбкой смотрела, как Раф и Макс носятся кругами вокруг Алека.
Захрустел песок. Дрю подняла глаза: над ней темным силуэтом на фоне солнца возвышался Джулиан.
– Привет, малыш.
– Что там с Железными Сестрами и Безмолвными Братьями? Они на нашей стороне?
– Железные Сестры уже отказались иметь дело с Когортой. Они с нами. Сестра Эмилия подала хорошую идею насчет Меча Смерти. Безмолвные Братья… тоже не стали занимать нейтральную позицию. Им Когорта тоже не нравится. Но любое отступничество с их стороны будет более очевидно и выдаст нас раньше времени. Они отправятся в Аликанте, чтобы наблюдать за происходящим и при необходимости отводить от нас подозрения Когорты.
Вот это Дрю особенно любила в Джулиане – он никогда не разговаривал с ней свысока, даже когда речь шла о важных вещах.
– Кстати, об Аликанте. Нам не пора отправляться?
Она знала, что так будет. Джулиан уже все сказал ей до собрания. Она думала, что примет это, что действительно хочет попасть в Аликанте, и что так, а не иначе оно все и случится…
Только вот знает ли об этом Джулиан? Она сделала несчастное лицо.
– Не понимаю, почему тебе обязательно нужно оставить нас позади…
– И вовсе я не оставляю вас позади. Наоборот – посылаю вперед. Ты – часть Дозора Ливви, не забывай об этом.
Дрю продолжала хмуриться. Тавви возился с машинкой, но теперь украдкой поглядывал на них.
– Игры со словами еще никому не помогали, – проворчала она.
Джулиан опустился перед ней на колени. Дрю даже удивилась – не думала, что он станет пачкать хорошую одежду… Но ему, кажется, было все равно.
– Дрю, – сказал он. – Я не могу оставить вас здесь, это небезопасно. И взять туда, куда идем мы, тоже не могу. Там, возможно, будет сражение и довольно большое.
– Я тоже могу драться, – пробурчала она.
Джулиан взял ее за подбородок и заставил посмотреть прямо на него. Наверное, так большинство нормальных детей смотрят на своих родителей. Это лицо прочно ассоциировалось у нее и с похвалой, и с нагоняем, с объятиями после ночных кошмаров, с какао, когда оно просто необходимо, и с пластырями, когда разобьешь коленку. Джулиан держал ее за руку, когда ей наносили первые Метки. Вешал на холодильник ее жуткие рисунки и никогда не забывал ее день рождения.
И ведь он сам до сих пор был ребенком. Кажется, впервые в жизни она действительно увидела его. Он был совсем юный, моложе Джейса и Клэри или Алека и Магнуса, – и все же стоял сегодня перед целой толпой и говорил, что делать, и все его слушали.
– Я знаю, что ты можешь сражаться, – сказал он. – Но не уверен, смогу ли я, если буду знать, что тебе угрожает опасность.
– А как же Тай и Кит?
Он весело подмигнул.
– Только не говори им, но Магнус поклялся, что и на пушечный выстрел не подпустит их к настоящей битве.
Дрю неуверенно улыбнулась.
– Будет жутко не знать, как вы там…
– Мы все начертим руну Фамилиас, – сказал Джулиан. – И Тавви тоже. Это уже кое-что. Если захочешь узнать, что с кем-то из нас, активируй свою, – его глаза потемнели. – Дрю, ты же знаешь, что я буду защищать вас до последнего вздоха, правда? Я последнюю каплю крови за вас отдам. И Эмма тоже.
– Знаю, – сказала она. – Я тоже тебя люблю.
Он быстро обнял сестру, встал и протянул ей руку. Она позволила ему поставить себя на ноги и отряхивалась, пока он поднимал Тавви, а потом побрела вслед за ними к Маризе, Рафу и Максу, стараясь не подавать виду, как ей хочется в Аликанте. Ей совсем не хотелось обманывать Джулиана, но если за последние недели она чему-то и научилась у Тая и Кита, так это тому, что иногда бывает нужно перехитрить хитреца.
– А маленьких зачем брать? – спросил Гвин у Дианы, глядя, как Макс, за ним Раф, потом Тавви проходят через портал в Аликанте. – Я думал, что Джулиан хочет держать их всех вместе.
– Он любит их, – Диана вздохнула и вложила свою маленькую руку в огромную ладонь Гвина, – и поэтому отсылает. Ребенку нечего делать на поле боя.
– У нас, в Охоте, есть дети – иногда даже восьмилетние.
– Да, и мы уже говорили с тобой, почему это плохо.
– Иногда я забываю уроки, которые ты мне преподала, – с некоторым удивлением сказал он.
Дрю как раз шагнула в портал и, оглянувшись в последний момент, бросила взгляд на Джулиана. Тот ободряюще кивнул, и она скрылась в разноцветном вихре.
– Кстати, возможно, битвы и не будет, – добавил Гвин.
– Но уверенности в этом нет, – невесело покачала головой Диана.
Джулиан отвернулся от портала, и специальное выражение, которое он приберегал для Дрю и Тавви, сбежало с его лица, оставив только пустоту и печаль. Понурившись, он зашагал к дверям Института.
Какие фальшивые лица мы подчас надеваем для тех, кого любим, подумала Диана. Джулиан истек бы кровью ради этих детей и даже бинта не попросил бы, чтобы только их не напугать.
– Дети будут в безопасности с Маризой, – сказала она вслух. – Если мы не будем бояться за них, это развяжет нам руки, и мы сможем сделать то, что должны.
– И что же вы должны сделать?
Диана запрокинула голову и посмотрела на него.
– Воевать.
Гвин осторожно коснулся завитка ее волос.
– Ты каждый день воюешь.
Она ответила улыбкой. Джулиан подошел к Святилищу и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на пеструю компанию, собравшуюся на лужайке: Нижнемирские, Охотники… вервольфы встали в кружок и перебрасывались мячом.
– Нам пора внутрь, – позвал он, перекрывая шум волн. – Сейчас начнется настоящее собрание.
Из окна башни Мануэль созерцал текущий от Великих врат Аликанте поток Охотников. Все входы и выходы теперь строго охраняли на случай внезапной воображаемой атаки Неблагих фэйри.
– Судя по всему, митинг Блэкторнов особым успехом не увенчался, – сказал Гораций.
Он сидел за огромным инквизиторским столом, но оттуда было хорошо видно происходящее на улице. Странное дело, но Мануэль до сих пор не думал о Горации, как об Инквизиторе. Возможно потому, что ему в целом было совершенно плевать, кто там у них Инквизитор, а кто Консул. Это были две сильных позиции – следовательно, желанные, но лишенные собственного смысла.
– Приглашенные на этот их небольшой бунт все еще прибывают.
Зара ворвалась без стука – впрочем, это было совершенно в ее духе. Мануэль считал это позерством.
– Роузвейны здесь, и Кео, и Розалесы! – она так и кипела. – Все прибыли сразу, через порталы. Будто даже не пытаются скрыть, где и с кем были!
– Ну, не знаю, – сказал Мануэль. – Если бы нам не донесли о собрании, мы бы вряд ли их заметили. Слишком много народу тут снует.
– Не смей хвалить Джулиана Блэкторна, – оскалилась Зара. – Он предатель!
– Ну, конечно. Зато теперь мы их всех накажем. От этого я намерен получить массу удовольствия.