– Еще бы! – Зара посмотрела на него свысока, хотя было ясно, что падением Блэкторнов она насладится ничуть не меньше.
Эмму они оба ненавидели. У Мануэля хотя бы была серьезная причина (в последний раз в Зале Соглашений она крайне неуважительно к нему отнеслась), а Зара… – та просто завидовала.
– Мы превратим их в пример для назидания, – сказал Гораций. – После переговоров. Не младших Блэкторнов, разумеется, – никто не обрадуется казни ребенка, даже если в нем уже проросли семена зла. Но Джулиана – точно, и этого его брата-полукровку, и сестру. И девчонку Карстерс – обязательно. С Алиной Пенхаллоу будет несколько сложнее…
Дверь отворилась. Мануэль с интересом оглянулся. Только один человек в их окружении, подобно Заре, никогда не стучал в дверь.
Вошел высокий светловолосый Охотник. Мануэль видел его пять минут назад у ворот – Оскар Линдквист, кажется. Отдельно от своего такого же белобрысого семейства.
Гораций поднял голову; глаза его радостно засверкали.
– Закрой за собой дверь.
Оскар не то рыкнул, не то хохотнул и действительно закрыл и запер за собой дверь. Дальше воздух вокруг него начал мерцать и переливаться – словно вода текла по картине, размывая, меняя изображение…
Зара издала вопль отвращения, когда голова шведа запрокинулась, а тело забилось в конвульсиях. Его волосы потемнели и водопадами упали на плечи, позвоночник сжался, тело сжалось, уменьшилось, жесткие линии скул и подбородка смягчились, приобретая удивительно знакомые очертания.
Аннабель Блэкторн устремила на них тяжелый взгляд сине-зеленых глаз.
– Как прошло собрание? – осведомился Гораций. – Вряд ли хорошо, учитывая сколько Охотников сейчас возвращается в Идрис.
– Полагаю, именно на это он и рассчитывал…
Аннабель скованно опустилась в кресло напротив. Гораций нахмурился. Зара с подозрением смотрела на гостью, которую отец продолжал называть даром Неблагого Короля. Уж кому-кому, а ей она даром не казалась.
– …за исключением того факта, что на собрании была я, – закончила Аннабель.
– Никто не заподозрил, что ты не Оскар? – холодно спросила Зара.
– Нет, – Аннабель рассматривала свои руки, словно была не слишком хорошо с ними знакома. – У них очень простой план. И это может оказаться нам на руку… если все пойдет, как задумано.
– Хочешь сказать, нам есть о чем беспокоиться? – Гораций подался вперед, облокотился на стол.
– Нет, не хочу, – Аннабель задумчиво потрогала резной стеклянный флакон на шее, в котором клубилась алая жидкость. – Единственное его преимущество – неожиданность. С их стороны было крайне глупо предполагать, что их никто не выдаст. – Она выпрямилась. – Но давайте вернемся к главному. Джейс Эрондейл и Клэри Фэрчайлд живы.
Эмма стояла в дверях Института. Последний Охотник ушел через портал. Скоро все они отправятся в Броселианд. Брат Шадрах заверил Джулиана, что вся стража в Идрисе вызвана в город, на переговоры. В лесу будет пусто.
Предвечернее солнце играло на волнах. Интересно, отстраненно подумала она, удастся ли еще когда-нибудь увидеть Тихий океан? Давным-давно отец сказал ей, что зайчики, пляшущие на морской воде, – отражение сокровищ и драгоценностей, которые находятся под ней, и если сунуть туда руку, можно вытащить драгоценный камень.
Она протянула вперед руку, ладонью вверх.
«Их руны горели огнем, словно в жилах у них вместо крови текло пламя. Если кто-то поднимал против них клинок, тот просто рассыпался в руках. Черные знаки появлялись по всему телу, и они превращались в чудовищ… – физически…»
По внутренней стороне предплечья, по гладкой и светлой коже змеями расползались черные линии, словно трещины на мраморе. Очаг был уже размером с ладонь.
Часть третья. Госпожа возмездия
Ее исчезли чары,
Страх перед ней пропал,
Засохли яды в жилах,
В руке врага – кинжал.
И королева мрака
Воскликнула, скорбя:
«О юный мой убийца,
Ждет завтра смерть тебя!»
28. И тени…
В Броселиандском лесу царила прохлада: надвигавшаяся осень добавляла воздуху привкус холодного металла, и Эмма чувствовала его на языке.
Тишина наступила внезапно и ощущалась особенно остро после перехода через портал и возни с палатками на зеленой поляне, среди вековых деревьев и высоких трав. До мест, пораженных гнилью, было далеко, – по крайней мере, так обещала Диана. Вдалеке, за верхушками деревьев, было видно, как мерцают башни Аликанте.
Стоя на пригорке, Эмма разглядывала лагерь: ряды палаток, всего примерно с дюжину, по два факела перед входом в каждую. Внутри они были уютные, с толстыми коврами и даже одеялами. Когда эти палатки появились буквально из ниоткуда, Алек искоса бросил на Магнуса укоризненный взгляд.
– Я не украл их, – сказал Магнус, сосредоточенно изучая собственные ногти. – Просто позаимствовал, вот и все.
– То есть, ты потом вернешь их в магазин для туристов? – уточнил Алекс, уперев руки в бока.
– На самом деле я взял их со склада реквизита для фильмов, – объяснил Магнус. – Сто лет пройдет, прежде чем они заметят пропажу. Нет-нет! – быстро добавил он, заметив, как по лицу Алека пробежала тень. – Я их верну, само собой! Эй, народ, палатки не поджигать! Это чужое имущество!
– А что, их обычно поджигают? – удивился Кьеран, которому досталась отдельная палатка (Марк и Джулиан делили одну на двоих, как и Эмма – с Кристиной). – Это такая традиция?
Марк и Кристина улыбнулись ему одновременно. «Что-то странное творится между этими тремя, и чем дальше, тем больше», – подумала Эмма и твердо решилась спросить Кристину.
Возможность представилась раньше, чем можно было надеяться. Кристина помогала Алине и Джулиану, взявшимся приготовить ужин на всех. Остальные тихо переговаривались, склонившись над картами и планами, и только Джейс откровенно дрых, пристроив голову на колени Клэри. Эмма осталась в палатке одна – и не находила себе места. Тело и разум звенели от переполнявшей ее тревоги. Как же хотелось поговорить с Джулианом! Она понимала, что нельзя, но потребность рассказать ему все была слишком мучительной. Еще ни разу в жизни Эмма не принимала такого важного решения, не поделившись с Джулсом.
В конце концов она натянула свитер и пошла прогуляться вокруг лагеря. Воздух был совсем не такой, как дома: пахло не привычной морской солью, а соснами, зеленью, дымом костра. Эмма взобралась на каменистый холмик над лагерем и огляделась вокруг.
Завтра они встретятся с Горацием Диарборном и его Когортой. Очень может быть, дело закончится битвой. И она потеряет своего парабатая – того, кто всегда сражался с ней бок о бок. Так или иначе – она его потеряет.
Солнце уже садилось: последние лучи вспыхивали и гасли на дальних башнях Аликанте. Из чащи донесся щебет ночных птиц, и Эмма постаралась не задумываться о том, что еще может таиться в этих лесах. Она вдруг заметила, что дрожит… нет, трясется всем телом. Голова кружилась, земля как будто уходила из-под ног, а мысли неслись во весь опор – так быстро, что ни на одной невозможно было сосредоточиться.
– Эмма! – Кристина поднималась на пригорок, и темные глаза ее были полны беспокойства за подругу. – Я тебя искала в палатке – а ты, оказывается, вот где! Что-то случилось? Или ты просто решила постоять на страже?
«Соберись, Эмма!»
– Ну да, я подумала, что надо кому-то приглядеть за лагерем. На случай, если Когорта решит прочесать лес.
– Значит, дежуришь, – улыбнулась Кристина.
– Наверно. – Эмма неопределенно пожала плечами. – А что у вас происходит с Кьераном и Марком?
– Ай! Ай! – Кристина уселась на камень и хлопнула себя по лбу. – Ты и правда хочешь это знать? Прямо сейчас?
Эмма присела рядом с подругой.
– Можем, конечно, и не говорить об этом, если не хочешь. – Она наставила на Кристину палец. – Но если мы обе погибнем завтра в битве, то поговорить не удастся никогда – и как ты тогда проживешь без моей бесценной мудрости?
– Нет, вы только гляньте на эту сумасшедшую! – воскликнула Кристина, взмахом руки словно приглашая невидимых зрителей. – Ну ладно, ладно. А с чего ты вообще взяла, что у нас что-то происходит?
– Я видела, как вы все друг на друга смотрите, – сказала Эмма. – В жизни ничего подобного не видела!
Улыбка сбежала с лица Кристины, а рука потянулась к ангельскому медальону на шее – как всегда, когда девушка начинала нервничать.
– Я не знаю, что делать, – вздохнула она. – Я люблю их обоих. И Марка, и Кьерана. По-разному, но одинаково сильно.
– А они что, требуют, чтобы ты сделала выбор между ними? – осторожно уточнила Эмма.
Кристина подняла голову и посмотрела на закат, на золотое с алым сияние, заливавшее лесные кроны.
– Нет, – сказала она. – Они не просят выбирать.
– Понятно, – кивнула Эмма, хотя на самом деле понятно ей не было. – Но тогда…
– Мы решили, что это невозможно, – сказала Кристина. – Кьеран, Марк и я… мы все очень боимся. Если мы будем вместе – так, как этого хотим, – то навлечем беду друг на друга.
– Навлечете беду? – удивилась Эмма. – Но почему?
Руки ее снова задрожали, и она засунула их под колени, чтобы Кристина ничего не заметила.
– Кьеран боится за фэйри, – ответила Кристина. – После всех этих ужасных королей, после всех этих жестокостей… в общем, он хочет вернуться, занять подобающее ему место при Дворе и заботиться о благе своего народа. Это его долг, которым он не может пренебречь. А мы с Марком не хотим, чтобы он туда возвращался. Кроме того, что будет с нами – со мной и Марком? Мы не можем заглянуть в будущее. Даже если Когорты