Клэри посмотрела туда. Два исполина стояли тихо, глядя вниз, на Когорту, будто решали, что с ними сделать. То и дело кто-то пытался бежать, но гигантская сияющая рука ловила его и водворяла на место.
Выглядело это как игра, но ангелы не играли. Клэри невольно вспомнила лик Разиэля, восстающего из озера Лин. Мало кто в этом мире видел живого ангела. Мало кому довелось взглянуть в холодные очи Небес, которым безразличны дела смертных. Чувствовали ли сейчас Эмма и Джулс хоть толику этого безразличия, этого равнодушия, где совсем нет жестокости, а есть лишь что-то страннее… и больше – и совсем нет ничего человеческого?
Эмма вдруг дернулась и упала на одно колено. Клэри потрясенно смотрела, как Когорта взвыла и бросилась наутек, и Эмма даже не попыталась их остановить.
Джулиан медленно протянул руку и поднял ее на ноги.
– Они умирают, – тихо проговорил рядом Джейс.
– Что?! – вскинулся Алек.
– Они – нефилимы. Истинные нефилимы. Древние чудовища, что некогда бороздили просторы земли. В них горит небесный огонь, властвуя надо всем, что они делают. Но это слишком… его слишком много. Их смертные тела сгорят в нем. И, возможно, сейчас они уже умирают.
Он встал.
– Мы должны их остановить. Если у них помрачится рассудок от боли, кто знает, что еще они могут сделать.
Эмма зашагала к городу. Вдали Изабель и Саймон уже неслись к кордону из Охотников, занявшему позицию между ангелами и Аликанте.
– Остановить их… сейчас? – спросил Алек.
Джейс молча вынул из ножен Меч Смерти. Но не успел он сделать и шага, как Клэри положила ему руку на плечо.
– Стой. Смотри.
А там по направлению к устрашающим, сияющим фигурам уже ровным шагом двигалась маленькая группа. Хелен Блэкторн и рядом с ней – все ее братья и сестры: Марк, Тиберий, Друзилла, Октавиан. Они шли решительно, сплоченной шеренгой.
– Что они делают? – прошептал Алек.
– Единственное, что в их силах, – так же шепотом ответила Клэри.
Джейс медленно опустил Меч Смерти.
– Во имя Ангела! – выдохнул он. – Ох уж эти дети…
– Диего! Очнись, брат! Пожалуйста, очнись…
Кругом была тьма, иногда ее пронизывали яркие вспышки боли. Еще был голос Хайме. Диего так хотелось остаться в темноте и покое. Побыть тут, в безмолвном мире, где боль удается держать на расстоянии вытянутой руки…
Но голос брата был так настойчив, Диего с детства привык отвечать ему. Вставать с кровати, когда брат плакал, бежать на помощь, если тот упал…
Он с трудом разлепил глаза. Все лицо горело. Над ним нависло темное небо, и на его фоне он увидел Хайме, обезумевшего от горя. Брат стоял на коленях, рядом валялись лук и Красный Колпак, в груди которого торчала стрела.
Хайме сжимал стило. Свободной рукой он откинул волосы со лба Диего и посмотрел на свою ладонь – она была в крови.
– Лежи тихо, – сказал он. – Я начертил несколько ираци.
– Я должен встать, – пробормотал Диего. – Должен драться.
– Тебе все лицо раскроили! Ты потерял много крови. И никуда ты не встанешь, я тебе не дам.
– Хайме…
– Раньше ты меня лечил. Теперь позволь это сделать мне.
Диего закашлялся, рот и горло были полны кровью.
– Жуткий останется шрам?
Хайме взял его за руку, и Диего понял, что да, действительно жуткий. Он молча взмолился, чтобы брат не врал ему и не жалел.
Хайме криво улыбнулся.
– Думаю, теперь красавчиком в семье стану я, – сказал он. – Зато у тебя осталась обалденная фигура.
Диего подавился смехом, почувствовал вкус крови и то, как странно было все, что происходило. Он переплел свои пальцы с пальцами брата и крепко сжал.
Поход через поле был совершенно сюрреалистическим.
По мере того, как родные приближались к Эмме и Джулиану, к ним подтягивались другие Охотники – одни озадаченные, другие пристыженные. Они явно думали, что Блэкторны идут навстречу неминуемой смерти. Кто-то кричал, чтобы они не брали с собой Тавви, но тот прижимался теснее к братьям и сестрам и упрямо качал головой.
А Эмма и Джулиан направились к городу. Они плыли сияющими призраками, неумолимо приближаясь к Охотникам, вставшим между ними и Аликанте.
– Нужно до них добраться, – пробормотала Хелен.
Но толпа впереди образовала еще один заслон – через такой и захочешь не проберешься. Там были Ануш и Дивья Джоши, Луана Карвальо, даже кое-кто из Нижнемирских. Вон Бэт Веласкес, а вон Кваси Бедиако… Все кричали, чтобы они остановились, не подходили к великанам, потому что это опасно.
– Что же нам делать? – Хелен в панике озиралась.
– Я не могу расстрелять их эльфийскими стрелами, – помотал головой Марк. – Они хотят нам добра.
– С ума сошел! Конечно нет, – в ужасе отшатнулась Хелен и воззвала к толпе: – Пожалуйста! Пропустите нас!
Но ее слабый одинокий голос потонул в шуме. Люди кричали, махали руками, гнали их прочь от города, от ангелов…
Дрю уже начала паниковать, когда в небе раскатился гром копыт.
Охотники расступились перед Копьем Ветра с Кьераном на спине. Бока скакуна лоснились от пота – он промчался галопом через все поле. Взгляд Кьерана метался из стороны в сторону, пока он не нашел Марка, а потом и Кристину. Все трое обменялись быстрым и красноречивым взглядом. Марк воздел руки, словно обращался к новому владыке Неблагого Двора.
– Кьеран! – крикнул он. – На помощь! Нам нужно добраться до Эммы и Джулиана!
Дрю почему-то ждала, что Кьеран сейчас скажет, что это невозможно, опасно… Но он приник к уху коня и что-то горячо зашептал.
В следующий миг небо наполнилось тенями. Дикая Охота спускалась на поле. Охотники и Нижнемирские бросились врассыпную, уступая место снижающейся кавалькаде. Перед Блэкторнами внезапно открылось свободное пространство, и они бросились к Эмме и Джулиану, которые уже почти подошли к городу.
Дрю помахала Диане и Гвину, которые отделились от клубящейся тучи небесных всадников и приземлились рядом с семейством. Диана улыбнулась в ответ и прижала руку к сердцу.
Они были уже почти на месте. К группе успел присоединиться Кьеран. На его лице горела Неблагая корона, но сейчас его величество заботила только безопасность Блэкторнов. Он защищал один фланг, не позволяя толпе сомкнуться, Диана и Гвин – другой.
Впереди лежало ровное поле. Они были совсем близко – так близко, что Эмма и Джулиан превратились в размытые облака света. Высокие, будто деревья, чьи вершины теряются в облаках.
Дрю набрала воздуху в грудь.
– О’кей, – сказала она. – Вот и мы. Только свои. Только Блэкторны.
Воцарилась тишина.
Марк на мгновение прижался лбом ко лбу Кристины, а потом забросил ее на седло, к Кьерану. Тот сжал руку Марка и обхватил Кристину руками, словно обещая, что с ней все будет в порядке. Алина нежно поцеловала Хелен и ушла к матери, в толпу.
В полном безмолвии все смотрели, как маленькая, решительная и перепуганная группа шагает к гигантским фигурам, одетым в свет.
Они остановились в нескольких футах от них. Уверенность, гнавшая Дрю вперед, вдруг испарилась. Все это время она думала только о том, как сюда попасть… но не о том, что говорить потом.
Зато Тавви, кажется, хорошо знал.
– Джулс! – закричал он, делая шаг вперед. – Эмма! А мы тут!
И ангелы наконец-то услышали.
Отвернулись от города и посмотрели вниз. Дрю пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы увидеть… абсолютную божественную пустоту. Никакого узнавания не мелькнуло в истекающих огнем очах.
– Мы не можем просто велеть им остановиться, – прошептал Марк. – Другие уже пробовали.
Тавви подошел еще поближе. Глаза великанов провожали его, как огромные прожектора, ослепительные и бесчеловечные.
Дрю уже протянула руку, чтобы поймать ребенка и дернуть назад…
– Джулс? – голосок у Тавви был такой тихий, что ее будто ножом ударили в сердце; она чуть не задохнулась.
Если Тавви может к ним вот так подойти… значит, сможет и она. Друзилла сделала шаг, потом другой и встала рядом с младшим братом. Смотреть на Эмму и Джулиана было как на солнце; глаза ужасно защипало, но она усилием воли их не закрыла.
– Эмма! – крикнула она. – Джулиан! Это Дрю… Друзилла. Слушайте… вам тут все кричат, чтобы вы остановились, потому что битва уже выиграна, но я пришла не за этим. Пожалуйста, прекратите… потому что мы вас любим. Вы нам нужны. Вернитесь к нам!
Никто из исполинов не шелохнулся, не дрогнул ни черточкой. Дрю снова подалась вперед; щеки ее горели от жара.
– Не бросайте нас! Кто будет смотреть со мной плохие ужастики, если ты уйдешь, Джулиан? Кто будет тренироваться со мной и тыкать пальцем во все, что я делаю не так, и объяснять, как стать лучше, Эмма?
Сзади произошло какое-то шевеление. Рядом встала Хелен и протянула руки, словно могла дотронуться до этого живого света впереди.
– Джулиан! – воскликнула она. – Ты растил наших братьев и сестер, когда я не могла. Ты отдал свое детство, чтобы только наша семья осталась вместе. Эмма, ты охраняла их, когда меня не было рядом. Если вы оба сейчас бросите меня, как я смогу отплатить вам за это добро?
Прекрасные лица гигантов все так же взирали на них безо всякого выражения… но голова Эммы, кажется, склонилась чуть-чуть набок, словно она и правда слушала.
Марк ступил вперед и положил узкую ладонь на плечо Дрю.
– Джулиан! – крикнул он. – Ты научил меня, как снова стать частью семьи. Эмма, ты показала, как дружить, когда я забыл о том, что это такое. Вы дали мне надежду, когда я почти пропал. Вернитесь к нам!
Он стоял прямой, как эльфийская стрела, устремив взор в небо.
Джулиан пошевелился. Это было совсем крохотное движение, но сердце в груди у Дрю так и подпрыгнуло. Может быть… ох, может быть, они…
Тай шагнул вперед, в куртке, пыльной и рваной в тех местах, где она проиграла битву с деревом. Нервно отбросил волосы, падавшие на лицо длинными полосами.
– Мы уже потеряли Ливви. Мы… мы потеряли ее…
Его голос сорвался.
Горячие слезы бросились Дрю в глаза. Тай сказал это так, словно впервые осознал непоправимость смерти сестры.