Когда он все же сумел поднять глаза, его ресницы серебрились от слез.
– Мы не можем потерять еще и вас. Мы… сломаемся. Джулиан, ты объяснял мне, что значит каждое непонятное слово… Эмма, ты не давала спуску никому, кто пытался меня обидеть. Кто станет учить и защищать меня, если вы не вернетесь к самим себе?
Раздался оглушительный, громоподобный треск. Джулиан упал на колени. Дрю едва не вскрикнула. Он казался меньше, чем был, хотя все еще оставался огромным. Черные щели появились в его сияющей плоти, алые искры текли наружу, подобные каплям крови.
«Пламень небесный горит в них. Ни одно живое существо не вынесет этого долго…»
– Эмма! – прошептала она. – Джулиан!
Их лики больше не были бесстрастными. Дрю случалось раньше видеть статуи скорбящих ангелов, ангелов, пронзенных огненными мечами, ангелов, плачущих слезами агонии. Непросто служить мечом Господа…
И эти статуи сейчас смотрели на нее, невероятные… живые…
– Эмма! – закричала Кристина, вырываясь из державших ее рук и кидаясь к Блэкторнам. – Эмма! Кто будет моей лучшей подругой, если тебя не станет? – она плакала, и слезы мешались на ее щеках с грязью и кровью. – Кто позаботится о моей лучшей подруге, когда меня рядом нет, если не ты, Джулиан?
Эмма с грохотом упала на колени рядом с Джулианом. Теперь они оба плакали – огненными слезами, багряными и золотыми. Наверное, это потому, что теперь они что-то чувствуют, мелькнуло в голове у Дрю… а не потому, что умирают сейчас у нее на глазах, плавясь, как два клинка из живого пламени.
– Кто станет сводить меня с ума вопросами в классе, если не вы? – прокричала Диана.
Она уже шла к ним, и Кьеран с ней, и Алина, и Гвин позади держал Копье под уздцы, его лицо пылало восторгом и священным ужасом.
Алина кашлянула.
– Эмма и Джулиан! – сказала она. – Я не так хорошо вас знаю, и вся эта история с великанами меня очень удивила. Это, если что, не наезд. Я в буквальном смысле, – она быстро взглянула на Хелен. – Но моя жена очень счастлива с вами, и она вас обоих очень любит. Я тоже вас люблю, и мы, черт возьми, будем семьей, так что спускайтесь уже сюда, вниз, и будем уже этой семьей, чтоб вас!
– Хорошо сказано, милая! – похлопала ее по плечу Хелен.
– Джулиан! – это был Кьеран. – Я мог бы тебе рассказать, как вас с Эммой любит Марк, как ценит вашу дружбу Кристина. Но мне придется стать Королем Неблагого Двора, и без твоего интеллекта, Джулиан, без твоей храбрости, Эмма, мое правление, боюсь, будет очень коротким.
Дрю разглядела вдалеке направлявшихся к ним Изабель и Саймона.
С ними был Алек, одной рукой обнимавший Магнуса, Клэри и Джейс – конечно, рука об руку.
Тавви привстал на цыпочки и вытянул руки.
– Джулс! – его голосок был звонким и чистым. – Понеси меня. Я устал. Я хочу домой.
И тогда медленно, как будто века сменялись веками, Джулиан протянул к нему пылающие руки, исчерченные тьмой, сквозь которую кровь неба сочилась огненными каплями. Он протянул руки к Тавви…
Вспышка обожгла Дрю сетчатку. Когда зрение вернулось, она увидела, что Джулиана и Эммы больше нет… То есть они были здесь – лежали на земле: темные силуэты, озаренные, будто угли, остаточным свечением, уменьшающиеся на глазах, словно тающие в луже жидкого кровавого золота.
На одно кошмарное мгновение Дрю подумала, что они умерли. А потом сверхъестественный свет угас, и она увидела их – снова нормального, человеческого роста, свернувшихся на земле, в объятиях друг друга, сцепившихся руками, с закрытыми глазами – словно ангелы, павшие с небес, теперь мирно спали на принявшей их обратно земле.
33. …И весь поклонится ему
– Проснись, Эмма. Пора просыпаться.
Ласковая рука лежала на ее лбу, ласковый голос звал вернуться из долгой тьмы.
Какое-то время кругом были только тени. Тени и холод после пламени. Мир остался где-то далеко. Она видела какие-то края, слишком сияющие, чтобы суметь их запомнить, и существ, блистающих, как клинки на солнце. Голоса звали ее по имени. Эмма, Эмма…
– «Эмма» значит вселенная, – сказал Джулиан.
Но она все равно не проснулась. Голос Джулиана раздался снова, на сей раз он говорил с Джемом.
– Это был умный ход, – говорил Джем. – Провести не одно собрание, а два. Любой из Охотников мог оказаться верен Когорте, поэтому их ты пустил только на первое. И когда они донесли Горацию о твоих планах, он подготовился лишь к тому, что вы собираетесь вмешаться в переговоры. Но не к атаке Нижнемирских.
– Джейс и Клэри согласились поработать приманкой. – Голос Джулиана звучал устало даже в ее сне.
– Понятное дело, что Гораций пойдет на что угодно, лишь бы захватить их. Так мы смогли провести их открыто перед всеми и доказать, что Диарборн не только лгал, что они мертвы, но и действительно хотел их убить.
Последовала долгая пауза. Эмма еще немного поплавала в темноте – правда теперь в ней уже появились некие смутные силуэты.
– Я знал, что на собрании будут шпионы, – сказал Джулиан. – Хотя, признаю, они удивили меня, послав демона. Я даже не понял, в чем дело, пока не встретил этого эйдолона на поле битвы. Как ему, интересно, удалось проникнуть в Святилище? Личина Оскара Линквиста сама по себе его бы не защитила.
– Известны случаи, когда демоны использовали охотничью кровь, чтобы войти в Институт. Вчера Оскара Линдквиста обнаружили мертвым. Возможно, его-то кровь и пошла в ход.
– Но могла ли она дать демону неуязвимость от ангельского клинка, вот в чем вопрос!
– Я не знаю никакой магии, достаточно сильной для этого, – подавленно произнес Джем после долгого молчания. – Безмолвные Братья захотят знать…
Эмма неохотно открыла глаза, не желая покидать теплые объятия тьмы.
– Джем? – рот и горло совершенно пересохли.
– Эмма! – ее тут же схватили в крепкие объятия, прижали к плечу.
Прямо как отец обнимает… ощущение жило в глубине ее разума, драгоценное и незабытое. Эмма с трудом сглотнула.
– Джулиан?
Джем отодвинулся. Она увидела маленькую комнатку с двумя белыми кроватями; в окно лилось солнце. Джулиан сидел на койке напротив в чистой футболке и свободных спортивных штанах. Кто-то переодел ее в точно такую же одежду – правда волосы не расчесал, и все тело ныло, как один сплошной синяк.
Джулиан, кажется, был невредим. Их глаза встретились, и у него в лице что-то отпустило, но спина все равно осталась прямой и напряженной.
Ей ужасно захотелось кинуться к нему на шею – да хоть за руку подержать. Она с трудом заставила себя не шевелиться. Внутри все было таким хрупким, в сердце громом грохотали любовь и страх. Вряд ли она сейчас сможет контролировать эмоции.
– Вы в Базилике, – сообщил Джем. – Я разбудил тебя, когда проснулся Джулиан. Решил, что вы захотите увидеть друг друга.
Через окно в стене было видно еще одну большую комнату с застланными белым койками: примерно половину занимали пациенты. Между рядами ходили Безмолвные Братья; пахло цветами и травами – целительными снадобьями Безмолвного города.
В их комнате был низкий сводчатый потолок, расписанный рунами Исцеления – золотыми, алыми и черными. Другие окна смотрели на красные крыши Аликанте, на тонкие иглы демонских башен.
– Дети… с ними все в порядке? – спросила Эмма. – Хелен?
– Я уже справлялся о них, – вставил Джулиан.
Эмме было ужасно трудно не смотреть на него – и больно смотреть. Он был какой-то другой… изменился. Она с усилием отвела от него взгляд и уставилась на Джема, который стоял теперь у окна.
– Со всеми все в порядке, Эмма.
– И с Китом? Он спас мне жизнь…
– Он очень устал и плохо себя чувствовал, но уже поправился. Он тоже в Безмолвном городе. Много хороших воинов пало в битве, но твои друзья все целы. Ты три дня пролежала без сознания и пропустила все похороны. Впрочем, похорон ты в последнее время видела предостаточно.
– Но что Кит делает в Безмолвном городе? – нахмурилась Эмма. – Базилика…
– Эмма, я не о Ките пришел разговаривать, – перебил ее Джем. – А о вас с Джулианом.
Он выглядел очень усталым; белая прядь в волосах выделялась резче.
– Тогда, давно, ты спрашивала меня о проклятии парабатаев – о том, что происходит, когда парабатаи влюбляются. Я рассказал тебе, что знал… но я и понятия не имел, что ты спрашиваешь о себе.
Эмма замерла. Потом посмотрела на Джулиана – тот кивнул.
– Он все знает.
Интересно, что сейчас чувствует Джулиан? Она не могла прочесть его как обычно, но, видимо, у них обоих сейчас легкий шок.
– Теперь знают все.
Эмма обняла себя руками, будто вдруг замерзла.
– Но как…
– И жалею, что не знал раньше, – сказал Джем. – Хотя могу понять, почему ты мне не сказала. Я говорил с Магнусом и в курсе всего, что вы делали, чтобы побороть проклятие. Никто не сумел бы сделать большего. Но это проклятие невозможно сокрушить иначе, как только разрушив все парабатайские узы во всем мире.
Он устремил на Эмму острый взгляд, и она вдруг разом ощутила, как Джем стар и как хорошо знает людей.
– По крайней мере, так все полагали. В архивах не удалось найти никаких записей о том, что случится, если проклятие сбудется. Мы знали только симптомы: усиление рун, способность делать то, чего не могут другие нефилимы. То, что ты сломала Меч Смерти, объясняется отчасти силой Кортаны, а отчасти – действием проклятия. Но обо всем этом нам оставалось только гадать – и гадать долгие годы. А три дня назад произошла битва. Что вы помните о ней?
– Эмма умирала у меня на руках, – сказал Джулиан.
Голос у него дрогнул. В нормальных обстоятельствах у Эммы защемило бы сердце, она почувствовала бы эхо его боли, но сейчас все было спокойно… Странно.
– Потом я помню белый свет, а потом мы стали великанами и смотрели на происходящее сверху. Я не могу сейчас почувствовать то, что мы чувствовали тогда… но помню, как люди разбегались от наших ног, словно муравьи. А еще у нас была миссия… нас как будто направляли. Не знаю, как объяснить… Словно нам сказали, что делать, и выбора не было. Никакого.