Теперь Аликанте превратится в призрачный город в пустой стране, пронеслось в голове у Эммы. Она поискала взглядом Диану и нашла ее совсем рядом в толпе.
– Магазин твоего отца, – только и смогла сказать она. – Твоя квартира…
– Да ну, какая разница, – улыбнулась Диана. – Я и так все время возвращалась с вами в Лос-Анджелес, дорогая. Я учитель, а не хозяйка магазина в Идрисе. Да и зачем мне жить там, куда не сможет прийти Гвин?
Кристина обняла Диего и Хайме, готовых вернуться домой, в Мехико. Дивья и Райан тоже готовились к отбытию – как и Кэмерон и Пейдж Эшдаун, хотя Ванесса все так же стояла на помосте с остальной Когортой и злобно смотрела на них. Тело Амелии так и лежало у нее под ногами. Как ужасно – вот так пожертвовать жизнью ради тех, кому на тебя наплевать, подумала Эмма. Даже оплакивать никто не будет. Это все-таки слишком жестоко.
Кэмерон повернулся к кузине спиной и вместе с Блэкторнами зашагал к порталу, который Клэри как раз сейчас настраивала на Лос-Анджелес. Он больше не посмотрел на Ванессу – но, возможно, заметил ободряющую улыбку Эммы.
Не одних только Эшдаунов разлучила эта история… но с каждым шагом к порталу Эмма все отчетливее понимала, что поступила правильно. Блистающий новый мир не построить на крови и костях.
Портал воздвигся перед ней, мерцая и дрожа. За ним виднелись океан и песок, вставала громада Института. Блэкторны возвращались домой. Кровь, беды и даже изгнание – все осталось позади, впереди был дом. Их дом.
Она взяла Джулиана за руку, и они вместе шагнули в портал.
34. Город в море
Кьеран уже довольно давно ждал на лугу. Если бы еще кто-нибудь его предупредил, что, став Королем фэйри, придется все время носить шелк и бархат, от которого все ужасно чешется. Зато сапоги отличные – у Короля обнаружился свой башмачник, шьющий по точной мерке. Правда без усыпанного драгоценными каменьями пояса, тяжелых перстней и камзола с пятью фунтами вышивки, он бы уж точно обошелся, особенно в солнечный летний день.
Шорох травы возвестил о прибытии генерала Зимы. Красный Колпак глубоко поклонился Кьерану. Тот много раз ему говорил больше так не делать, но генерал стоял на своем.
– Принц Адаон, ваш брат, – возвестил Зима и отступил в сторону.
Братья посмотрели друг на друга. Адаон был в зеленом камзоле пажа Благого Двора, он ему очень шел. Он выглядел отдохнувшим, спокойным, его взгляд был мягким и задумчивым.
– Ты хотел поговорить со мной, мой господин?
– Зима, повернись к нам спиной.
На самом деле Кьеран не имел ничего против того, чтобы Зима слушал. От начальника гвардии он секретов не держал. Королю лучше вообще не иметь тайн, если этого можно избежать, – чтобы не давать врагам лишнего повода для шантажа.
Зима отошел на несколько шагов и повернулся к ним спиной. Судя по шороху травы, невидимые стражники проделали то же самое. Адаон поднял бровь, но вряд ли очень удивился. Королевская стража отлично умела скрываться от посторонних глаз, да и Король вряд ли стоял бы посреди луга один и без охраны.
– Ты проделал весь этот путь к вратам вражеского Двора, только чтобы повидаться со мной, – сказал Адаон. – Полагаю, это большая честь.
– Ты – единственный брат, кому я когда-либо доверял. И я пришел спросить, не хочешь ли ты… не рассмотришь ли ты возможность стать Королем вместо меня?
Вот тут Адаон удивился: брови его дрогнули, как крылья птицы.
– Неужели тебе не нравится быть Королем?
– Это дело не для того, чтобы нравиться или не нравиться. Я покинул Марка и Кристину, которых люблю, чтобы занять этот пост, но мне это невыносимо. Я не смогу так жить, – Кьеран пошевелил пальцами в перстнях. – И я не смогу жить без них.
– А они не выживут при Дворе, – Адаон задумчиво поскреб подбородок. – Кьеран, я не намерен становиться Королем по двум причинам. Первая: ты на троне Неблагого Двора, а я – при Королеве Благого можем вместе работать ради мира среди фэйри. Королева ненавидела Аравна, но к тебе ненависти не питает.
– Адаон… – хрипло произнес Кьеран.
– Нет, – перебил его брат. – Мне уже удалось убедить Королеву в том, что нашим землям нужен мир, но если я покину ее, чтобы стать Королем Неблагих, она возненавидит меня, и мы снова станем врагами.
Кьеран вздохнул. Луг благоухал дикими цветами, но ему было жарко и душно, и отчаяние накатывало волнами пополам с тошнотой. Никогда больше не услышать голоса Кристины? Не увидеть Марка?
– А вторая причина?
– Ты хороший Король. Ты на троне всего пару недель, а уже сделал много хорошего: освободил заключенных, положил начало честному перераспределению земли, изменил некоторые законы. И люди тебе верны.
– То есть будь я никуда не годным Королем, вроде Обана, я мог бы жить, как захочу? – горько спросил Кьеран. – Странная награда за хорошую работу.
– Мне очень жаль, Кьеран, – сказал Адаон, и его брат понял, что это действительно правда. – Но кроме тебя никого больше нет.
Король замолчал. Бесконечная череда дней выстроилась перед ним, уходя в будущее, – безотрадных дней, лишенных любви и доверия. Он слышал хохот Марка, кругами гоняющего Копье Ветра… видел его сильные плечи, развевающиеся золотые волосы. Он видел Кристину: она танцует – дым и пламя в ночи, любовался ее нежностью и безграничной щедростью духа. Никогда больше, ни в ком не найдет он подобного… Никогда не встретит столь прекрасных сердец.
– Я понимаю, – словно издалека услышал он собственный голос.
Ну, что ж, значит, все. Конец. Жизнь, отданная долгу – бесконечные годы служения людям, стране… и единственное удовольствие – знать, что поступаешь правильно, что творишь добро. И это уже много. Знай только Дикая Охота, какая судьба ждет самого дикого из ее охотников… – вот бы они посмеялись!
– Я должен исполнить свой долг. Сожалею, что спросил.
– Я не ставлю долг выше любви, братец, – лицо Адаона смягчилось. – Должен тебе сказать… Кристина связалась со мной.
– Что? – Кьеран поднял голову.
– Она предложила, чтобы я отдал тебе мою хижину. Она стоит на самой границе, в месте, что не принадлежит ни фэйри, ни смертному миру. Оно не ослабит тебя, как сделал бы мир людей, и не поставит под угрозу твоих возлюбленных, как сделал бы Двор. Ты сможешь быть с ними там.
Он положил руку на обтянутое бархатом плечо брата.
Всплеск чувств был таким сильным, что едва не сбил Кьерана с ног.
– Ты правда это сделаешь, Адаон? Подаришь мне свою хижину?
– Ну, конечно, – улыбнулся Адаон. – А для чего тогда братья?
Эмма села на чемодан, надеясь, что хотя бы так он закроется, не без сожаления думая обо всем, что уже запихала в сумку Джулиана. Он всегда собирал вещи организованно, только необходимый минимум: у него уже неделю стоял в коридоре полностью готовый чемодан. Сначала он без труда застегивался на молнию, но с каждым днем все больше распухал от всех тех мелочей, что она совала туда, пока хозяин не видел: то щетку для волос, то заколки… Ах да, не забыть шлепанцы. И несколько пар солнечных очков. И подушку для шеи. Никогда не знаешь, в какой момент тебе остро понадобится подушка для шеи – особенно если взял отпуск на год и собираешься объехать весь мир.
– Готова к вечеринке? – в дверь заглянула Кристина в воздушном голубом платье, с ромашкой в волосах. – Чем это ты занимаешься?
– Вот, думаю, не попрыгать ли на чемодане, – Эмма скинула туфли и действительно забралась на него с ногами. – Видишь? – сурово сказала она чемодану. – Сейчас буду прыгать!
– А про внутренний органайзер ты, наверное, не слышала? «Упаковочный кубик» называется.
– Какой еще упаковочный кубик?
И она действительно принялась скакать на чемодане как на батуте.
– Рада видеть тебя такой счастливой, – заметила Кристина, прислоняясь к двери.
Чемодан издал жуткий звук.
– Скорее! Застегивай! – возопила Эмма, переставая скакать.
Кристина встала на колени и, кряхтя, застегнула молнию. Обе уставились на переполненный чемодан: одна с гордостью, другая с отчетливым дурным предчувствием.
– А что ты будешь делать, когда понадобится закрыть его в следующий раз? – спросила Кристина – так, на всякий случай.
– Я так далеко не заглядываю, – пожала плечами Эмма.
Может, стоило одеться понаряднее? Правда, вечеринка была объявлена в свободном стиле – компания друзей собралась отметить официальное вступление Алины и Хелен в должность глав Лос-Анджелесского Института.
Такова, во всяком случае, была идея.
Эмма приготовила себе шелковое платье-миди из шестидесятых со шнуровкой во всю спину – и ретро, и игриво; но Кристина пришла такая элегантная, сдержанно-спокойная, что Эмма задумалась: может стоило выбрать что-нибудь более формальное? Надо найти ту большую золотую заколку и зачесать волосы вверх. Главное, чтобы заколка не оказалась в чемодане… Потому что к нему она поклялась себе до отъезда не подходить!
– Я действительно выгляжу счастливой?
– Больше чем когда-либо, – Кристина убрала ей за ухо белокурую прядь.
Только в ее устах каждое слово так сияло искренностью.
– И я ужасно за тебя рада.
Эмма рухнула на кровать, и тут же укололась обо что-то спиной. Ага, вот и заколка. Какое облегчение!
– А ты, Тина? Меня беспокоит, что ты несчастлива.
– Я в порядке, – пожала плечами та. – Справляюсь, как могу.
– Кристина, я тебя люблю, ты мой лучший друг.
Как легко было сказать это – «лучший друг», потому что хотя Джулиан все еще оставался ее лучшим другом, он был уже и чем-то большим, и об этом наконец-то все знали.
– Справляться недостаточно. Как насчет быть счастливой?
Кристина вздохнула и села рядом.
– Мы прорвемся, мы с Марком. Мы уже вполне счастливы… просто знаем, что есть и другое счастье, еще большее, и оно могло бы у нас быть. Мы каждый день беспокоимся за Кьерана.
– А с Адаоном ты уже связывалась?
– Да, но ответа пока не получила. Возможно, Кьеран этого не хочет.