– Выступим на рассвете, когда активность демонов минимальна, – сказала Ливви. – Что касается Тессы Грей…
– Достаточно сказать ей время, и она встретит нас у входа, – подхватил Джулиан. – Он там же, где и в нашем мире? Ангельский пролет?
– Да, там, – обрадовался Бэт.
Ангельским пролетом называли узкоколейную железную дорогу, поднимавшуюся на Банкер-хилл в центральной части Лос-Анджелеса. Казалось, что рельсы упираются прямо в небо. Джулиан был там только один раз.
– Хорошо, – Майя хлопнула в ладоши. – Сейчас все соберутся на ужин в столовой, так что идем, соберем несколько команд.
– Опять будешь собачиться с Рафаэлем, – подначил Бэт.
– А как же, – Майя закатила глаза. – Он каждый раз говорит, что не станет с нами работать, а потом в последний момент присылает боевую вампирскую команду.
– Я займусь вервольфами, – кивнул Бэт.
– А я всеми остальными, – сказала Диана. – Сколько человек нужно? Тридцать? Если нас будет слишком много, это привлечет внимание…
– Я бы хотела поговорить с братом наедине, если вы не против, – вдруг сказала Ливви, пристально глядя на Джулиана через стол.
– Не вопрос, – тут же сказала Майя. – Увидимся в столовой.
И, подхватив по дороге Бэта, она устремилась к выходу. Кэмерон поцеловал Ливви в щеку.
– До встречи.
– Я буду в оружейной, – сказала Диана и тоже вышла из комнаты.
– Оружейная – это круто, – Эмма пристально посмотрела Джулиану в глаза. – Я пойду с Дианой.
Дверь за ними закрылась. Ливви села на кушетку и уставилась на Джулиана. Она была так похожа на его Ливви, не считая шрама через глаз.
– Джулс, ты мне чего-то не договариваешь.
– Почему ты так думаешь? – осторожно спросил он, садясь на край стола.
– Ты сказал, как прорваться в Безмолвный город и захватить Орудия Смерти, но ни словом не обмолвился о том, как их уничтожить. Ты не стал бы предлагать нам оставить их себе, ведь тогда мы сразу превратимся в главную мишень Себастьяна.
– Мы хотим забрать Орудия в наш мир. Там Себастьян их не найдет.
– О’кей, – протянула она. – Значит, Тесса Грей откроет вам портал домой?
– Нет, – он похрустел пальцами; кожа на костяшках вдруг натянулась. – Не совсем.
– Ага, – Ливви щелкнула пальцами. – Вот этого ты и не сказал. Выкладывай.
– Ты знаешь женщину по имени Аннабель? Она из нашего мира, но ты могла видеть ее здесь, с Себастьяном. Длинные черные волосы…
– Некромантку, которая таскается за мальчишкой Себастьяна? Не знала, что ее так зовут, – Ливви присвистнула. – Здесь у нее другое имя. Легион Звезды зовет ее Королевой воздуха и тьмы.
– Это из одного старого стихотворения, – задумчиво кивнул Джулиан.
– Значит, Пепел Моргенштерн тоже из вашего мира.
– Так и есть. Он из нашей страны фэйри. Мы все прошли через один и тот же портал, но их с Аннабель забросило на пять лет назад – через два года после битвы при Баррене. Наверное, они сразу направились к Себастьяну. Она знала, что Пепел – его сын, а раз Себастьян здесь жив и правит…
– Так, у меня сейчас голова заболит, – Ливви потерла виски. – Фэйри, говоришь? Это объясняет, почему Пепел так близок по возрасту к своему «папаше».
– Да, время в Бессмертных землях течет совсем иначе. Я даже притворяться не буду, что понимаю, как. Короче, – он провел рукой по волосам. – Аннабель предложила мне сделку.
– Какую? – подозрительно осведомилась Ливви.
– Она действительно могущественный маг, – Джулиан тщательно выбирал слова. Незачем сообщать Ливви, что она еще и Блэкторн… это вызовет только новые вопросы, на которые он сейчас отвечать не хотел. – Аннабель забрала из нашего мира Черную книгу мертвых и может открыть портал туда. Вот это она и предложила для нас сделать.
– С какой стати ей возвращать вас домой, если она служит Себастьяну?
– На Себастьяна ей плевать. Единственное, что ее волнует, это Пепел. Она боится за него и предлагает отправить нас назад, если мы заберем мальчика с собой.
– И у нее, скорее всего, есть основания волноваться. Себастьян разрушает все, до чего дотянется, – Ливви забралась на кушетку с ногами. – Ты доверяешь Аннабель?
– Я ее ненавижу, – ответил Джулиан, не успев прикусить язык. Увидев, как расширились глаза Ливви, он продолжал уже более спокойно: – Но я доверяю ее чувствам к Пеплу. Он… имеет определенное влияние на людей.
– Интересно, – взгляд Ливви стал задумчивым. – Дрю видела его пару лет назад. На казни вроде той, что была на пляже вчера. После этого она только о нем и говорила – о том, что он явно не хотел там быть. Ты… если ты пойдешь домой через портал, ты все еще хочешь, чтобы я пошла с тобой?
– Конечно, хочу! – воскликнул Джулиан. – Отчасти поэтому я не отказал Аннабель сразу же. Я хочу забрать тебя отсюда.
– А как же та я, которая живет у вас в мире? – Ливви прикусила губу. – Разве из-за этого не получится неразберихи?
Джулиан промолчал. Он ждал этого вопроса, но не знал что ответить. Ее лицо изменилось, стало резче, увереннее – и отстраненнее, и при виде этого какой-то кусочек его сердца рассыпался в прах.
– Я ведь мертва, да? – очень ровным голосом спросила она. – В вашем мире меня больше нет. Я это вижу по тому, как ты на меня смотришь.
– Да, – Джулиан дрожал, хотя воздух в комнате был горячий и неподвижный. – Это моя вина, Ливс. Ты…
– Прекрати.
Она подошла и положила руки ему на грудь, словно собиралась толкнуть.
– Ты не сделал ничего плохого, Джулс. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ты мог убедить меня в обратном. В этом мире ради меня ты пожертвовал собой, не забыл? – ее громадные блэкторновские глаза блестели, но были совершенно сухи. – Мне жаль, что в твоем мире мы потеряли друг друга. Хотелось бы думать, что где-то еще это не так. Что где-то мы все вместе… Я тебе кое-что покажу.
Она повернулась к нему спиной и задрала футболку. Под ней оказалась белая майка, которая не скрывала огромную татуировку, раскинувшуюся по всей спине, словно крылья: траурная руна от основания шеи до середины позвоночника и от плеча до плеча.
У него пересохло в горле, и он едва смог выдавить:
– За Тая.
Она опустила футболку. Руна пропала.
– За всех вас, – она снова посмотрела ему в глаза.
– Ливви, – прошептал он, – идем со мной. Домой…
– Ты явно хочешь получить мое согласие на сделку с некроманткой, – вздохнула она. – Ты думаешь, что так выбор будет сделать легче… и он окажется правильнее. Но я не могу, Джулс. Здесь, в Туле́, страшный выбор – это все, что нам осталось. И этот выбор – твой и только твой.
Тем временем Эмма вовсю резвилась в оружейной. Огнестрельное оружие никогда ее особенно не интересовало: на демонов оно не действовало, поэтому Охотники его и не использовали. Но здесь было немало других орудий убийства. Она с удовольствием зарядила боевой пояс пригоршней новых метательных ножей и устремилась к кинжалам.
Диана наблюдала за ней. Она устала, но это ее развлекало.
– В вашем мире вы были парабатаями?
– Были, – Эмма замерла с клинком в руке.
– На твоем месте я бы не слишком распространялась. Люди здесь не любят об этом вспоминать.
– Почему?
– Когда Себастьян захватил власть, местные парабатаи изменились. В отличие от чародеев, в одночасье, сразу. Просыпаешься утром и обнаруживаешь, что все парабатаи превратились в чудовищ.
– В смысле? Они стали… злыми? – Эмма чуть не выронила нож.
– Чудовищами, – повторила Диана. – Их руны горели огнем, словно в жилах у них вместо крови текло пламя. Если кто-то поднимал против них клинок, тот просто рассыпался в руках. Черные знаки появлялись по всему телу, и они превращались в чудовищ… – физически. Имей в виду, сама я этого не видела, только слышала через третьи руки. Рассказывали про огромных, сияющих, безжалостных созданий, истреблявших целые города. Себастьян бросил против них тысячи демонов. Множество обычных людей и Охотников просто погибли.
– Но… почему это произошло? – у Эммы вдруг пересохло в горле.
– Возможно, причина та же, что и у чародеев. Мир изменился, стал демоническим. Никто не знает.
– И ты беспокоишься, что это может случиться и с нами? – Эмма, не глядя, брала со стола оружие, вертела в руках. – Боишься, что мы тоже можем… превратиться?
– Нет, – покачала головой Диана. – Как только ангельская магия перестала действовать, немногие выжившие парабатаи остались, какими были. Связи между ними распались, но они ни в кого не превратились.
– Да, – кивнула Эмма. – Я чувствую, что связи между мной и Джулианом больше нет.
– Ну да. Сумеречных охотников больше нет, значит, нет и парабатаев. И все равно я бы не стала об этом рассказывать. Ваши руны скоро погаснут. Если вы тут останетесь…
– Если останемся… – пробормотала Эмма. Голова у нее немного кружилась. – Так. Я, пожалуй, пойду. Джулиан, наверное, уже гадает, куда я запропастилась.
– А ты, я смотрю, прихорашиваешься, – Джулиан выглядел усталым, но собранным. Его каштановые волосы были растрепаны после поездки на мотоцикле.
Эмма рассеянно огляделась по сторонам. Вообще-то она много чего успела притащить из оружейной. В одном углу кучей валялись кинжалы и метательные ножи, в другом – мечи, в третьем – пистолеты, как у полицейских: в основном «глоки» и «беретты».
– Ну да, – ответила она. – Тема вечеринки: «Все, чем можно убить».
Джулиан расхохотался и ушел в ванную. Полилась вода, он принялся чистить зубы. Эмма взяла мужскую рубашку – из тех, что принесли Джулиану, – и надела поверх белья. Не самая сексуальная ночная сорочка, зато удобная.
Вернувшись с добычей, Эмма ждала Джулиана, борясь с нарастающей тревогой и с желанием спросить, все ли у него в порядке. Этот мир умел причинить боль. Их могли убить демоны, изловить помраченные… а если бы они явились сюда пораньше, могли бы превратиться в сияющих чудовищ и стереть с лица земли город-другой.
В самой сердцевине парабатайских уз кроется червоточина. Яд. Тьма, равная содержащемуся в них свету. Парабатаям нельзя любить друг друга, и на то есть причина. И она страшнее всего, что ты можешь вообразить.