— Фейри? — Джейс поднял бровь. — У нас вроде как один фейри. Может быть два, если брать в счет половину Хелен и половину Марка.
Киран выглядел раздраженным.
— Фейри запрещено даже ступать на землю Идриса, — сказал Алек. — Есть, вероятно, охрана и сенсоры…
— Разве не то ли удобно, что существуют кони, способные летать, — сказал Киран, — к тому же есть всадники, которые летают на этих конях, и что я — один из них?
— Это своего рода грубый способ предложить помощь, — сказал Джейс и поймал взгляд Клэри. — Но я за, — добавил он. — Ты предлагаешь лететь в Идрис и добыть воду?
Киран начал ходить взад вперед. Его темные волосы поменяли цвет на глубокий синий с белыми нитями.
— Вам понадобится больше, чем один фейри. Вам понадобится целый легион. Те, кто может полететь в Идрис, собрать воду, уничтожить болезнь и принеси лекарство для магов по всему миру. Вам нужна Дикая Охота.
— Охота? — спросил Марк. — Даже принимая в расчет то, что Гвин является другом Дианы, я не думаю, что Охота сделает это для Нефилимов.
Киран поднялся. Впервые Эмма видела в нем манеры своего отца, особенности строения его подбородка. — Я принц Фейри и Охотник, — сказал он. — Я убил Неблагого Короля своими собственными руками. Я верю, что они сделают это для меня.
* * *
На крыше Кит слышал колебание голосов на кухне — повышенные и неистовые голоса. Он не мог слышать, о чем они говорили.
— Письмо от Ливви, — сказал он, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Тая. Другой парень сидел на краю крыши, его ноги свободно свисали с нее. Кит ненавидел, как неистово Тай любил бросаться в крайности по отношению к различным вещам: иногда казалось, что он не имеет никакого инстинкта самосохранения в пространстве, его не беспокоила реальность того, что может произойти, если он упадет.
— Другой Ливви, в другой вселенной. Тай кивнул. Его слишком длинные волосы упали ему на глаза, и он с нетерпением откинул их обратно. Он был одет в белый свитер с отверстиями в манжетах, через которые он пропускал свои пальцы, словно пытаясь зацепиться за рукава.
— Эмма дала его мне. Я подумал, что ты хотел бы прочесть его.
— Да, — сказал Кит. — Я хочу.
Тай протянул письмо ему, и Кит взял легкий конверт, взглянув на каракули на обложке.
Тиберий.
Действительно ли это было похоже на почерк Ливви? Он не был уверен. Он не помнил, что видел ее почерк; он знал, что уже забывал звук ее голоса. Солнце палило по крыше, заставляя золотой медальон Тая сверкать. Кит открыл письмо и начал читать.
Tай, я много раз думала о том, что сказать тебе, если бы ты внезапно появился. Если бы я шла по улице, и ты внезапно появился из воздуха, идущий рядом, как и всегда раньше, с руками в карманах и откинутой головой назад.
Мама говорила, что ты ходил подобно жителю Небес, глядя на небо так, будто ты изучал его в поисках ангелов. Ты помнишь это? В твоем мире я пепел, я уже предок, мои воспоминания, надежды и мечты ушли дабы возвести Город Костей. В твоем мире мне повезло, потому что мне не нужно было жить в мире, где нет тебя.
Но в этом мире, я — это ты. Я близнец без близнеца. Так что я могу сказать тебе это: Когда твой близнец покидает землю, на которой ты живешь, ничего больше не будет как прежде: в момент, когда его душа уходит, все выходит из равновесия. Земля под ногами становится неспокойным морем.
Я не могу сказать тебе, что станет легче. Но постепенно становится спокойнее; Ты узнаешь, как жить на этой новой Земле. Ты научишься. Я обещаю. Я знаю, что ты не тот Тай, который у меня был в этом мире, мой великолепный, красивый брат. Но я знаю от Джулиана, что ты также великолепен и красив. Я знаю, что тебя любят. Я надеюсь, что ты счастлив. Пожалуйста, будь счастлив. Ты очень этого заслуживаешь.
Я хочу спросить, помнишь ли ты, как мы привыкли шептать друг другу слова в темноте: звезда, близнец, стекло. Но я никогда не узнаю твой ответ. Так что я буду шептать это себе, складывая это письмо и кладя его в конверт, надеясь вопреки надежде, что это как-то дойдет до тебя. Я шепчу твое имя, Тай. Я шепчу самую важную на свете вещь:
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Ливви.
Когда Кит опустил письмо, весь мир выглядел слишком резким и ярким, как будто он смотрел на него через увеличительное стекло. Он почувствовал боль в горле.
— Что… что ты думаешь?
Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Пусть он услышит это, пусть он поверит в это и отпустит.
— Я думаю… — Тай потянулся за письмом и положил его обратно в карман пиджака. — Я думаю, это не моя Ливви. Я уверен, что она хороший человек, но она… не моя.
Кит присел от неожиданности.
— Что ты имеешь в виду?
Тай смотрел на океан, на непоколебимые наступления и отдаления его волн.
— Моя Ливви хотела бы вернуться ко мне. А эта так не сделала. Было бы интересно встретить эту Ливви, но, наверное, хорошо, что она не вернулась с Эммой и Джулсом, потому что тогда мы бы не смогли вернуть правильную Ливви.
— Нет, — сказал Кит. — Нет, ты этого не понимаешь. Это не потому, что она не хотела возвращаться. Она нужна там. Я уверен, что она хотела бы быть со своей семьей, если бы она могла. Представь, каково это, нести весь этот груз потери…
— Я не хочу, — Тай резко оборвал его. — Я знаю, она плохо себя чувствует. Мне очень жаль ее. Правда. Он вынул кусок нитки из кармана и стал нервно перебирать его своими руками. — Но я не поэтому принес тебе это письмо. Ты знаешь, что это?
— Думаю, нет, — сказала Кит.
— Это последнее, что нам нужно для заклинания, — сказал Тай. — Это объект из другого измерения.
Кит чувствовал себя так, как будто он был на американских горках и вдруг внезапно полетел вниз. Он собирался сказать что-то, когда Тай издал тихий звук удивления; он наклонил голову назад, когда над ними пролетели черно-серая и коричневая лошади, их копыта оставляли за собой след золотых и серебряных испарений. В тишине, они оба наблюдали, как скакуны приземлились на траве напротив Института. Один из наездников был знакомой женщиной в черном платье. Диана. Другим был Гвин ап Нудд, лидер Дикой Охоты. Они оба осмотрелись в изумлении, тогда Гвин слез с коня, чтобы помочь Диане.
* * *
Дрю карабкалась на крышу. Тай и Кит уже были там, опасно близко к краю. Это ее не удивило; она давно сообразила, что всякий раз, когда они хотели поговорить наедине, они приходили сюда, как Эмма и Джулиан, когда они были моложе. Она ни с кем из них не разговаривала с тех пор как ушла в комнату Тая. Она не знала, что сказать. Все остальные в семье — Хелен, Марк — говорили о том, как хорошо стал справляться Тай, насколько он сильным он стал, как хорошо он держался перед лицом смерти Ливви. Но она видела тот ураган в его комнате и кровь на его наволочках. Это заставило ее присматриваться к нему более пристально — на то, каким худым он был, на шрамы поперек его костяшек.
После того, как умер их отец, Тай прошел через фазу кусания своих рук. Он просыпался в ночное время, грыз кожу, покрывающую фаланги. Она догадалась, что он делает это снова, и вот почему на его подушках была кровь. Хелен и Марк не могли опознать этого; их не было с ними тогда, годы назад. Ливви бы поняла. Джулиан бы понял, но он только что вернулся домой. Однако, кроме того, говорить с кем-либо об этом было бы предательством Тая с ее стороны.
История Туле тоже преследовала ее — мир, в котором Тай был мертв. В котором сама она считалась пропавшей без вести. В котором Блэкторны отныне не были семьей. Мир, где правил Себастьян Моргенштерн. Даже имя Эша не дает ей покоя, как будто она слышала это раньше, хотя у нее нет воспоминаний о том, что такое было. Идея о существовании Туле была темным кошмаром, напоминающим ей о хрупкости связей, которые привязывали ее к своей семье. Последним, что она хотела бы сделать — это расстроить Тая. И поэтому она отошла от него, от Кита, как следствие, так как они всегда были вместе.
В любом случае, крыша не была их частной собственностью. Она зашагала туда, где они стояли, создавая достаточно шума, чтобы не застать их врасплох. Они, похоже, не удосужились посмотреть на нее.
— Гвин и Диана здесь, — сказал Кит.
Когда он пришел к ним, он выглядел немного бледным, как будто он потратил большую часть своего времени в помещении и в ночных магазинах. Теперь у него был цвет — начало загара и покрасневшие щечки. Он стал больше походить на Джейса, в особенности из-за того, что его волосы выросли и начали закручиваться.
— Я знаю, — она присоединилась к ним на краю крыши. — Они едут в Идрис. Они собираются достать воду из озера Лин.
Она быстро ввела их в курс дела, обрадованная тем, что именно она была той, у кого были новости для обмена.
Киран вышел из Института и зашагал по траве в сторону Дианы и Гвина. Он держал спину прямо, солнце ярко изливалось на его иссиня-черные волосы. Киран склонил голову к Диане и повернулся к Гвину. Киран изменился, подумала Дрю.
Она вспомнила первый раз, когда она увидела его — кровавый, взбешенный и до горечи злой на весь мир. Она считала его врагом Марка, врагом всей ее семьи. С тех пор ей довелось увидеть его с разных сторон. Он сражался вместе с ними. Он смотрел плохие фильмы с ней. Она думала о том, как он жаловался на его любовную жизнь прошлой ночью, об их смехе, она посмотрела на него сейчас: Гвин положил руку на его плечо и кивнул, явно показывая своим жестом уважение.
Люди были созданы из всех видов разных частиц, — подумала Дрю. Частицы веселья, частицы романтики, частицы эгоизма, частицы храбрости. Иногда вы способны увидеть только некоторые из них. Может быть, когда ты увидел каждую, ты понимаешь, что знаешь человека хорошо. Она задалась вопросом, будет ли когда-нибудь кто-нибуд