— Смерть служит нам напоминанием, — сказал Гораций, и Кит взглянул на Джулиана, чьи темно-каштановые волосы развевались на ветру. Кит сомневался, что Джулиан нуждался в таком напоминании. — Напоминанием о том, что у нас только одна жизнь, и мы должны прожить ее, как воины. Напоминанием о том, что у нас есть только один шанс сделать правильный выбор. Напоминанием о том, что скоро наступит время, когда всем сумеречным охотникам придется решить, на какой они стороне. На стороне предателей и любителей жителей Нижнего мира, тех, кто разрушит наш образ жизни и всю нашу культуру? Они… молодой человек, что вы делаете? Слезайте оттуда!
— О, Ангел, — прошептала Диана.
Тай взбирался на костер своей сестры. По-видимому, это было непросто — дрова были сложены так, чтобы они максимально хорошо горели, а не для того, чтобы по ним взбирались, но он все равно находил выступы для опоры. Он был уже достаточно высоко над землей, и Кит почувствовал, как сквозь него пробежала волна страха при мысли о том, что произойдет, если одно из бревен выпадет и Тай сорвется. Кит двинулся вслед за ним, не задумываясь, но почувствовал руку на вороте. Диана дернула его назад.
— Нет, — сказала она. Ее лицо было мрачным. — Не ты.
Не ты. Кит сразу понял, что она имела ввиду: Джулиан Блэкторн уже бежал, протолкнувшись мимо возмущенно кричащего Инквизитора, он прыгнул к костру. Он начал взбираться вслед за своим братом.
* * *
— Джулиан! — окликнула Эмма, сомневаясь, что он услышит ее. Теперь кричали все: стража Совета, скорбящие, Консул и Инквизитор. Зара и ее друзья смеялись, указывая на Тая. Он уже почти достиг вершины костра и, казалось, не слышал никого и ничего вокруг: он поднимался с завидным упорством. Джулиан под ним поднимался более осторожно и не мог сравниться с ним по скорости.
Только Блэкторны были совершенно безмолвны. Эмма попыталась продвинуться вперед, но Кристина схватила ее за запястье, качая головой.
— Не надо…это не безопасно, лучше не отвлекать Джулиана…
Тай достиг платформы на вершине костра. Он сел рядом с телом своей сестры.
— Тай, — тихо всхлипнула Хелен.
На вершине костра было не укрыться от ветра. Волосы хлестали Тая по лицу, когда он склонился над Ливви. Выглядело так, будто он касался ее сложенных рук. Эмма ощутила волну печали, словно удар в живот, затем ее захлестнула волна беспокойства.
Джулиан взобрался на платформу рядом с Таем и Ливви. Он опустился на колени рядом со своим братом. Они были похожи на две бледные шахматные фигуры, только цвет их волос, у Тая немного темнее, отличал их.
Эмма почувствовала биение своего сердца в горле. Самым сложным для нее было сейчас стоять и не бежать к костру. Все остальное, кроме Джулиана и Тая, казалось далеким, даже смех Зары и ее друзей, предлагавших Безмолвным братьям зажечь костер, сжечь Тая и Джулиана вместе с Ливви, раз они так сильно хотят быть с ней.
Она чувствовала, как рядом с ней напряглась Кристина. Марк шел по траве, к кострам. Зара и ее друзья теперь перешептывались о нем, о его заостренных ушах, его крови фейри. Марк решительно опустил голову, и Эмма больше не могла это терпеть: она вырвалась из хватки Кристины и побежала по траве. Если Марк собирался пойти за Джулианом и Таем, то и она тоже.
Она мельком увидела Джию, Маризу и Джослин — все они стояли неподвижно в ужасе. Сумеречные охотники не вели себя так. Они не устраивали спектакль из своего горя. Они не кричали, не гневались, не падали, не срывались и не взбирались на костры.
Джулиан наклонился и заключил лицо брата в ладони. Это выглядело бы нежно, если бы не это место. Эмма могла представить, насколько это было трудно для него: он ненавидел показывать эмоции перед кем-то, кому он не мог доверять, но, похоже, он об этом не думал; он шептал что-то Таю, их лбы почти соприкасались.
— Лестница, — сказала Эмма Марку, и он кивнул, ничего не спрашивая.
Они растолкали кучку зевак и схватили одну из тяжелых лестниц, которую Безмолвные братья принесли на поле, и поставили ее к костру Ливви.
— Джулиан, — позвала Эмма, и увидела, что он взглянул на нее. Они с Марком крепко держали лестницу. Где-то вдали Гораций кричал им, чтобы они оставили их в покое, и чтобы стража Совета пришла и стащила мальчиков вниз.
Но никто не двигался.
Джулиан коснулся щеки Тая, Тай замешкался, быстро обхватил себя руками, затем опустил их и последовал за Джулианом вниз. Джулиан спустился первым. Коснувшись земли он не отошел, а развернулся к Таю и смотрел вверх, готовый подхватить брата, если тот упадет.
Оказавшись внизу, Тай отошел от костра. Не останавливаясь, чтобы отдышаться, он направлялся к Киту и Диане.
Кто-то кричал им, чтобы они убрали лестницу. Марк взял ее и отнес Безмолвным братьям. Эмма взяла Джулиана за запястья и осторожно отвела его от костра.
Он выглядел оглушенным, как будто его ударили с такой силой, что у него закружилась голова. Она остановилась на некотором расстоянии от других людей и взяла обе его руки в свои. Никто не подумает, что в этом есть что-то странное, это была обычная привязанность между парабатаями. И все же она вздрогнула, ощутив прикосновение к нему, ужас ситуации, и увидев его пустой взгляд.
— Джулиан, — позвала она, и он поморщился.
— Мои руки, — сказал он, его голос звучал удивленно. — Я не почувствовал.
Она опустила взгляд и ахнула. Его ладони были испещрены окровавленными щепками. Некоторые занозы были маленькими темными линиями на его коже, другие же — крупными обломками, которые вошли под углом, из ран сочилась кровь.
— Тебе нужно иратце, — сказала она, опустив одно из его запястий, и потянулась к своему поясу за стило. — Позволь мне…
— Нет, — он вырвал другое запястье из ее руки. Выражение его лица было холоднее льда. — Не думаю, что это хорошая идея.
Он ушел, а Эмма изо всех сил пыталась дышать. Тай и Марк вернулись туда, где стояли Блэкторны. Тай был рядом с Китом, как и почти всегда, как магнит, щелчком встающий на свое место.
Она увидела, как Марк потянулся и взял Кристину за руку, и подумала: я должна держать руки Джулиана, я должна быть рядом с ним, напоминать ему, что в мире все еще есть вещи, ради которых стоит жить.
Но руки Джулиана были окровавлены и изранены, и он не хотел, чтобы она прикасалась к ним. Как и его душа истерзана и окровавлена, и, может быть, он также не хотел, чтобы кто-то был рядом, но она была другой, она была его парабатаем, разве нет?
— Время пришло. — Безмолвный голос одного из братьев разошелся по Полям: они все его слышали, кроме Магнуса и Макса- они смущенно огляделись. Эмма едва успела собраться с силами, прежде чем Безмолвные братья дотронулись своими факелами до поленьев у подножий костров.
Огонь взметнулся вверх, переливаясь оттенками золотого и красного, и на мгновение было почти красиво.
Затем ее ударило ревом пламени, будто звук грохочущей волны, и жар прокатился по траве. Тело Ливви исчезло за стеной дыма.
* * *
Кит едва мог расслышать тихое пение нефилимов за жадным треском пламени:
— Vale, vale, vale. Прощай, прощай, прощай.
Дым был густым. Глаза Кита слепило и жгло, и он не мог перестать думать о том, что у его отца не было похорон, что от него мало что осталось, чтобы похоронить, его тело превратилось в пепел от яда Мантиды, и Безмолвные братья избавились от его останков.
Кит не мог смотреть на Блэкторнов, поэтому он уставился на Лайтвудов. Он уже подслушал все их имена: он знал, что сестрой Алека была Изабель, девушка с черными волосами, которая обнимала Алека и их мать, Маризу. Раф и Макс держались за руки; Саймон и Магнус стояли поблизости, как маленькие луны сочувствия, вращающиеся вокруг планеты горя. Он вспомнил, как кто-то говорил, что похороны были для живых, а не для мертвых, чтобы они могли попрощаться. Он задавался вопросом о сжигании тел: быть может, прощание в огне нефилимам напоминало им об ангелах?
Он заметил, как к Лайтвудам кто-то подошел. Кит моргнул, его глаза слезились. Это был молодой красивый человек с кудрявыми каштановыми волосами и квадратной челюстью. На нем была простая черная одежда.
Проходя мимо Маризы, он остановился и положил руку ей на плечо.
Она не обернулась и, кажется, не заметила. Никто не заметил. Магнус бросил на него быстрый взгляд, нахмурился, но вновь отвернулся. Холодок пробежал в груди Кита, когда он осознал, что он, по-видимому, был единственным, кто видел юношу. Дым будто проходил сквозь него. Казалось, будто он был сделан из воздуха.
Призрак, подумал Кит. Как Джессамина. Он ошарашенно посмотрел по сторонам: наверняка, здесь, на Нетленных Полях, есть еще призраки, их мертвые ноги не оставляют следов на траве.
Но он видел только Блэкторнов, цеплявшихся друг за друга, Эмму и Кристину рядом, Джулиана и Тавви. Дым поднимался вокруг них. Почти неохотно он вновь взглянул на юношу: он встал на колени рядом с костром Роберта Лайтвуда. Он был ближе к пламени, чем человек смог бы подойти, и вихри пламени будто проходили через его тело, освещая глаза пламенными слезами.
Парабатай, вдруг понял Кит. В том, как опустились его плечи, в протянутых руках, в тоске, отразившейся на его лице, Кит видел Эмму и Джулиана, Алека, когда он говорил о Джейсе. Он знал, что смотрит сейчас на парабатая Роберта Лайтвуда. Он не знал откуда, но знал, что так и есть.
Он подумал, что эта связь жестока, раз соединяла двух людей в единое целое, и оставляла такое опустошение, когда одна половина пропадала.
Он отвел взгляд от призрака, осознав, что дым и огонь стояли стеной, и костры больше не были видны. Ливви скрылась за кипящей тьмой.
Последнее, что он увидел перед тем, как его ослепили слезы, был Тай: он стоял рядом, подняв лицо и закрыв глаза — темный силуэт, очерченный блеском огня, как будто окруженный золотым ореолом.
Глава 4
Нам не принадлежащее
Костры всё ещё горели, когда процессия повернулась и направилась обратно к городу. Обычно дым поднимался всю ночь, а семьи собирались на Площади Ангела, чтобы оплакать других.