Кристина моргнула.
— Что ты имеешь в виду?
— Это то, что я вижу со стороны, — сказала Эмма. — Когда Марк и Киран вместе, то их затягивает их общее тяжелое прошлое. Оно поглощает их. Когда же вместе ты и Марк, то он беспокоится о том, что он недостаточно хорош для тебя, что бы ты ему ни говорила. И когда ты вместе с Кираном, то иногда вы не можете преодолеть пропасть непонимания между Сумеречными Охотниками и Фейри. Марк помогает тебе преодолеть эту пропасть. — Солнце уже почти село, и темно-синее небо спрятало в тень её очертания. — Это кажется тебе неправильным?
— Нет, — сказала Кристина после долгой паузы. — Но это не…
— Ты боишься того же, чего и все боятся, — сказала Эмма. — Что тебе разобьют сердце, а любовь сделает тебя несчастной. Но то, о чем ты говоришь, это то, чего жаждет Когорта. Они хотят заставить людей бояться, заставить их стоять в стороне, потому что они создали атмосферу страха и подозрений, где ты можешь быть наказана за то, что находишься с тем, кого любишь. Если они добьются своего, то они накажут Алека за то, что он был с Магнусом, но это не значит, что Магнус и Алек должны расстаться. Есть ли в моих словах хоть какой-то смысл?
— Слишком много смысла, — сказала Кристина, снимая выбившуюся нить с рукава.
— Одно я знаю наверняка, — сказала Эмма. — Кристина, ты одна из самых щедрых людей среди тех, кого я только знаю, и больше всего времени ты тратишь на размышления о том, что может сделать счастливыми других людей. Я думаю, что ты должна делать лишь то, что делает счастливой тебя. Ты заслуживаешь этого.
— Спасибо. — Кристина одарила её дрожащей улыбкой. — А как насчет тебя и Джулиана? Как у вас дела?
Желудок Эммы сжался, удивив ее. Что-то кольнуло у нее внутри, когда она услышала слова «ты и Джулиан». Она подавила это чувство, пытаясь взять его под контроль.
— Все очень сложно, — прошептала она. — Мы с Джулианом даже не можем разговаривать друг с другом. И лучшее, на что мы можем надеяться после того, как все это закончится, это какое-то изгнание.
— Я знаю. — Кристина взяла Эмму за руку. Эмма попыталась успокоиться и утешающее прикосновение Кристины ей помогло. Уже в миллионный раз Эмма пожалела, что не встретила Кристину раньше… Кристина могла бы стать ее парабатаем. — После изгнания, если это произойдет, приди и останься со мной, где бы я ни была. В Мехико или в любом другом месте. Я позабочусь о тебе.
Эмма издала звук: что-то среднее между смехом и сопением.
— Это именно то, что я и имела в виду. Ты всегда делаешь что-то для других людей, Тина.
— Окей, тогда я попрошу тебя сделать кое-что для меня.
— Что? Я сделаю для тебя что угодно. Если только это не доведет твою маму до сумасшествия. Твоя мама пугает меня.
— Ты хочешь убить Зару в битве, если дело дойдет до схватки, не так ли? — спросила Кристина.
— Такая мысль посещала мой разум. Хорошо. Да. Если кто-нибудь другой убьет её, то я очень и очень разозлюсь. — Эмма насмешливо нахмурилась. Кристина вздохнула.
— Мы даже не знаем, будет ли схватка, Эмма. Если Зару пощадят или заключат в тюрьму или же она сбежит, или если ее убьет кто-то другой, я не хочу, чтобы ты на этом останавливались. Сосредоточься на том, какой ты хочешь видеть свою жизнь послезавтра.
Послезавтра я буду изгнана, подумала Эмма. Увижу ли я тебя снова, Кристина? Буду ли я всегда скучать по тебе? Кристина с беспокойством сузила глаза.
— Эмма? Обещай мне? Но прежде чем Эмма успела ей пообещать, прежде чем она успела хоть что-либо ей сказать, вечерний воздух пронзили голоса Алины и Хелен, призывающих их на ужин.
* * *
— Кто-нибудь хоть раз пробовал кетчуп c c'мор?(С’мор или смор (англ. S’more от англ. some more — «ещё немного») — традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у бивачного костра. S’more состоит из поджаренного маршмэллоу и куска шоколада, прослоенных в два куска крекера «грэм».) — Спросила Изабель.
— Вот почему ты плохо готовишь, — сказал Алек.
Саймон в завязанном узлом свитер на поясе, соскользнул вниз, словно надеясь стать невидимым.
— На самом деле твоя еда весьма отвратительна. И это вовсе не похоже на случайность.
— Мне нравится кетчуп с с’мор, — преданно сказал Саймон и одними губами сказал Клэри, что на самом деле это не так.
— Я знаю, — сказала Клэри. — Я чувствую через связь парабатаев, как сильно они тебе не нравятся.
— Джулиан отлично готовит, — сказала Эмма, прокалывая зефир. Магнус приготовил мешки с ними вместе с необходимыми для их приготовления шоколадом и крекерами. Он бросил на Эмму мрачный взгляд, словно говоря: «Держись подальше от Джулиана и от приготовленной им пищи в том числе».
— Я тоже отлично готовлю, — сказал Марк, положив желудь в свой с’мор. Все уставились на него.
— Он ничего не может с собой поделать, — преданно сказала Кристина. — Он слишком долго жил с Дикой Охотой.
— Я так не делаю, — сказал Киран, поедая свой с’мор должным образом. — У Марка нет оправданий.
— Я никогда даже не думал, что Сумеречные Охотники едят с’мор, — сказал Кит, оглядывая костер. Это было похоже на сцену из мечтаний о кемпинге, которые у него были, когда он был маленьким ребенком: костер, деревья, все в завязанных на спине свитерах и сидящие на бревнах, а дым лезет в глаза и волосы. — С другой стороны, я впервые ем с’мор с тех пор, как покинул свой дом.
— Тогда это не С’мор, — сказал Тай. — Это печенье. Или нечто злаковое. Кит улыбнулся Таю и Тай улыбнулся ему в ответ. Он прислонился к Джулиану, который сидел рядом с ним. Джулиан обнял младшего брата, взъерошив волосы Тая рукой.
— Волнуешься перед своим первым сражением? — Спросил Джейс у Кита. Джейс сидел, скрестив ноги и обняв Клэри, которая создавала массивный с’мор из нескольких плиток шоколада.
— Он не будет сражаться! — Сказала Клэри. — Он еще слишком молод, Джейс. — Она посмотрела на Кита. — Не слушай его.
— Он кажется уже достаточно взрослым, — сказал Джейс. — Я сражался, когда мне было десять лет.
— Держись подальше от моих детей, — сказал Магнус. — Я слежу за тобой, Эрондейл. Кит ощутил краткое потрясение, прежде чем понял, что Магнус обращался не к нему. А затем еще одно, когда осознал, что неосознанно отреагировал на имя Эрондейл.
— Это замечательно, — сказала Хелен, зевая. — Я так долго не была в лагере. На острове Врангеля нет возможности отправиться в поход. Твои пальцы превратятся в сосульки и сразу же отвалятся.
Эмма нахмурилась.
— Где Кристина?
Кит огляделся: Эмма была права. Кристина ускользнула из группы.
— Она не должна гулять по окраине леса, — нахмурился Магнус. — Там расставлены мины-ловушки. И должен вам сказать, что они довольно таки хорошо спрятаны. — Он начал подниматься. — Я схожу за ней.
Марк и Киран уже были на ногах. — Мы найдем ее, — поспешно сказал Марк. — Мы многое узнали о ловушках в Охоте. — И мало кто знает тропинки леса лучше фей, — сказал Киран. Магнус пожал плечами, но в его глазах блеснула искра понимания, которую Кит не совсем понял.
— Отлично. Отправляйтесь. Когда они исчезли в тени, Эмма улыбнулась и поместила еще один зефир на палку.
— Предлагаю тост. — Алина подняла свой пластиковый стакан с водой. — Никогда больше не расставаться с нашими семьями. — Она смотрела на огонь. — Как только наступит завтра, мы больше никогда не позволим Конклаву снова сделать это с кем-либо из нас.
— Не разлучаться с семьей или друзьями, — сказала Хелен, поднимая свой стакан.
— Или парабатаем, — сказал Саймон, подмигивая Клэри. Алек и Джейс повеселели, а Джулиан и Эмма притихли. Эмма казалась печально грустной, уставившись в свой стакан с водой. Казалось, она не видела Джулиана, который долго смотрел на нее, прежде чем отвернуться.
— Никогда не разлучаться, — сказал Кит, глядя через костер на Тая. Тонкое лицо Тая освещал красно-золотой свет пламени.
— Никогда не расставаться, — сказал он с мрачным ударением, которое заставило Кита вздрогнуть по причинам, которых он не понимал.
* * *
Мариза больше не могла вернуться в дом Инквизитора, поскольку в него переехали Гораций и Зара. Вместо этого она отвела Дрю и остальных в дом Греймарка, тот, в котором, как однажды сказала Клэри, она остановилась, когда впервые прибыла в Идрис. Дрю отправилась спать сразу же, как только это позволила вежливость.
Она лежала, укрытая одеялами под самый подбородок, глядя на последние солнечные лучи, исчезающие из круглых окон. Эта сторона дома выходила на сад, полный роз, цвета старого кружева. Решетки поднимались вдоль окон и обвивали их: в разгар лета они, вероятно, были похожи на ожерелья из роз. Дома из старого камня спускались вниз с холма по направлению к стенам Аликанте… стенам, которые завтра будут наполнены Сумеречными Охотниками обращенным к Нетленным Полям.
Дрю зарылась глубже под одеяло. Она слышала, как в соседней комнате поют Макс, Раф и Тавви, напевая песню на французском. Странно было быть слишком взрослой для того, чтобы петь, чтобы успокоить себя, но слишком маленькой, чтобы участвовать в боевых приготовлениях.
Она начала произносить их имена как своеобразное заклинание удачи: Джулс и Эмма. Марк и Хелен. Тай и Ли… — Нет. Не Ливви. Пение прекратилось. Дрю услышала шаги в коридоре, а затем ее дверь открылась и Мариза просунула в нее свою голову.
— Все в порядке, Друзилла? Тебе что-нибудь нужно?
Дрю была бы рада стакану воды, но она не знала, как именно разговаривать с внушительной темноволосой бабушкой Макса и Рафа. Ранее она слышала, как Мариза играла с Тавви, и она оценила, насколько доброй была эта женщина, которая фактически была для них незнакомкой. Она просто не знала, как сказать ей об этом.