Не то, чтобы Эмма думала, что, скорее всего, этим и займутся Блэкторны. Они останутся в своём доме друг с другом: они были слишком далеко от всех всю свою жизнь, чтобы хотеть утешения от других сумеречных охотников, которых они едва знали.
Она отошла от остальной части группы, было бы слишком грубо снова попытаться поговорить с Джулианом перед его семьей. Кроме того, он держал Тавви, который плакал и практически не спал.
— Эмма, — прозвучал голос рядом с ней.
Она повернулась и увидела Джема Карстаирса.
Джем. Она была слишком удивлена, чтобы что-то сказать. Джем когда-то был Безмолвным Братом, и хотя он был Карстаирсом, он был очень дальним родственником, так как ему было больше ста лет. Он выглядел всего лет на двадцать пять и был одет в джинсы и потертые туфли. На нём был белый свитер, который, как она догадалась, был его вариантом похоронного белого.
Джем больше не был сумеречным охотником, хотя он был одним из них в течение многих лет.
— Джем, — прошептала она, не желая мешать кому-то ещё в процессии. — Спасибо, что пришёл.
— Я хотел, чтобы ты знала, как мне жаль, — сказал он. Джем выглядел бледным и напряженным. — Знаю, что ты любила Ливию, как сестру.
— Мне пришлось смотреть, как она умирает, — сказала Эмма. — Ты когда-нибудь видел, как умирает кто-то, кого ты любил?
— Да, — ответил Джем.
«Это был почти бессмертный человек», — подумала Эмма. Было бы редкостью, чтобы у тебя был жизненный опыт, которого у него не было.
— Можем ли мы поговорить? — резко спросила она. — Только мы вдвоём?
— Да. Я сам хотел поговорить с тобой наедине. Он указал на невысокий холм, частично скрытый деревьями. После того, как она шепнула Кристине, что собирается поговорить с Джемом…
— С Джемом? Который очень древний? Который женат на колдунье? Правда?
Она последовала за Джемом туда, где он сидел на траве, среди кучи старых камней. Они сидели с минуту молча, оба глядя на Нетленные Поля.
— Когда ты был Безмолвным Братом, — начала Эмма, — ты сжигал людей?
Джем посмотрел на неё. Его глаза были очень темными.
— Я помогал зажигать костры, — ответил он. — Умный человек, которого я знал однажды сказал, что мы не можем понять жизнь, и поэтому мы не можем надеяться понять смерть. Я потерял многих, кого любил до смерти, и это не становится проще- смотреть как горят костры.
— Мы прах и тени, — сказала Эмма. — Думаю, мы все тоже прах.
— Это должно было сделать нас равными, — проговорил Джем. — Мы все будем сожжены. Наш прах пойдет на строительство Города Костей.
— За исключением преступников, — вставила Эмма.
Джем нахмурился.
— Ливия вряд ли была такой, — сказал он. — Как и ты, если только ты не собираешься совершить преступление?
Я уже совершила. Я преступно влюблена в своего парабатая. Желание сказать эти слова, признаться кому-то, особенно Джему, было похоже на давление в глазах Эммы. Она поспешно сказала:
— Твой парабатай когда-нибудь от тебя отдалялся? Когда ты хотел поговорить?
— Люди совершают странные поступки, когда скорбят, — мягко произнёс Джем. — Я наблюдал на расстоянии, раньше. Я видел, как Джулиан поднялся на костер за своим братом. Я знаю, как сильно он всегда любил этих детей. Ничто из того, что он говорит или делает сейчас, в эти первые и худшие дни, не показывает то, кем он является. Кроме того, — добавил он с легкой улыбкой, — быть парабатаем сложно. Я ударил своего парабатая по лицу один раз.
— Что ты сделал?
— Как я уже сказал. — Казалось, Джем наслаждался её изумлением. — Я ударил своего парабатая… Я любил его больше, всех на свете, я хотел спасти Тессу, и я ударил его по лицу, потому что моё сердце разрывалось. Я едва ли могу судить кого-либо ещё.
— Тесса! — воскликнула Эмма. — Где она?
Рука Джема сжалась в кулак в траве.
— Ты знаешь о болезни магов?
Эмма вспомнила, что слышала о слабости Магнуса, о быстроте, с которой его магия истощалась. Это было не только у него, но и у других магов тоже.
— Тесса больна? — спросила она.
— Нет, — ответил Джем. — Она была больна, но выздоровела.
— Тогда и другим магам может стать лучше?
— Тесса единственная, кто победил болезнь. Она верит, что защищена своей кровью сумеречного охотника. Но всё больше и больше магов заболевают сейчас — и те, кто старше, кто использовал больше магии и более мощную магию, заболевают первыми.
— Как Магнус, — прошептала Эмма. — Сколько Тесса знает об этом? Что они выяснили?
— Тесса считает, что это может быть связано с заклинаниями, которые Малкольм Фэйд использовал, чтобы воскресить Аннабель, — сказал Джем. — Он использовал лей-линии, чтобы усилить свою некромантическую магию — если они отравлены этой тьмой, он мог бы передать этот яд любому магу, который их использует.
— Не могут ли маги просто не использовать их?
— Есть только несколько источников силы, — сказал Джем. — Лей-линии являются самым легким. Многие маги перестали их использовать, но это означает, что они очень быстро истощают свои силы, что также вредно для здоровья.
Он неубедительно улыбнулся. — Тесса решит эту проблему, — добавил он. — Она нашла Кита — она также найдёт ответ на этот вопрос. Джем наклонил голову. У него были короткие волосы, и Эмма могла видеть следы его шрамов Безмолвного Брата, где когда-то были руны молчания, вдоль его щеки.
— На самом деле я хотел поговорить с тобой о Ките, — продолжил он. — Отчасти поэтому я и пришел.
— В самом деле? Из-за Кита? С ним всё в порядке, насколько я знаю. Грустный, как и все мы.
— Кит больше, чем просто Эрондейл, — сказал он. — Эрондейлы важны для меня, но также, как и Карстаирсы и Блэкторны. Но мы с Тессой знали, что Кит был в опасности сразу, как только нам стало известно, чье он наследие. Мы бросились, чтобы найти его, но Джонни Рук хорошо спрятал мальчика.
— Наследие? Джонни Рук был мошенником, и Кит говорит, что его мать была танцовщицей в Вегасе.
— Джонни был мошенником, но в его семье тоже была кровь сумеречных охотников, давным-давно, возможно, сотни лет назад. Это не главное для Кита. Важно то, что он унаследовал от своей матери.
Он колебался.
— На семью матери Кита охотились фэйри в течение многих поколений. Король Неблагого Двора был настроен на их уничтожение, а Кит — последний из их линии. Эмма упала боком на траву.
— Не еще больше фейри, — простонала она.
Джем улыбнулся, но в его глазах была тревога.
— Мать Кит была убита Всадником, — сказал он. — Фал. Думаю, ты знала его.
— Кажется, я убила его, — сказала Эмма. Она поднялась, чтобы сесть рядом с Джемом. — И теперь я этому рада. Он убил мать Кита? Это ужасно.
— Не могу сказать тебе столько, сколько хотел бы, — сказал Джем. — Не сейчас. Но я могу сказать тебе, что в семье Кита есть кровь фейри. На его мать охотились, как и на её отца, на протяжении поколений. Кит жив, потому что его мать пошла на многое, чтобы скрыть тот факт, что он родился. Она покрывала каждую связь между ними, и когда она умерла, Король думал, что линия умерла вместе с ней.
— И что-то изменилось? — сказала Эмма.
— Мы боимся, что да, — ответил Джем. — Мы с Тессой оставили Кита с тобой в Институте, потому что болезнь магов уже начиналась. Тогда мы не знали, могло ли это распространиться на людей. Мы также должны были быть в Спиральном Лабиринте, и они бы не позволили нам привести Кита. Мы всегда собирались вернуться за ним — мы не знали, что Всадников отправят вас искать. Мы не можем знать, узнали ли они его или нет. Он очень похож на свою мать.
— Не думаю, что это так, — сказала Эмма. Кит выглядел так же, как Джейс. — Так ты собираешься сейчас забрать Кита? — спросила Эмма. — Мы не хотим потерять его, но если тебе нужно…
— Болезнь магов только ухудшилась. Мы с Тессой работаем день и ночь в Спиральном Лабиринте, чтобы найти лекарство. И есть кое-что ещё. — Он замешкался. — Тесса беременна.
— Ой! Поздравляю! — Это была первая хорошая новость, которую Эмма узнала за все это время, показавшееся ей вечностью.
Джем улыбнулся той улыбкой, которая выглядела так, будто внутри него зажегся свет. Эмма знала, что он так долго был один, представляя, что у него никогда не будет семьи. Иметь жену сейчас и ребенка, самые обычные чудеса, из которых складывается обычная жизнь, должно быть, это было необыкновенно для него.
— Это замечательно, — сказал он. Джем положил руку на её руку. — Я доверяю тебе, Эмма. Я только хочу попросить тебя присмотреть за Китом, и, если ты увидишь что-то подозрительное, если увидишь какие-то признаки поиска, пожалуйста, скажи мне. Я тотчас же приду.
— Отправить огненное сообщение? — спросила Эмма, её счастье из-за ребёнка исчезало.
— Иногда не представляется возможным отправить огненное сообщение. Есть более простые способы. — Он что-то положил в её руку. Простое серебряное кольцо со вставленным в него прозрачным камнем. — Это стекло, — сказал он. — Разбей кольцо, и Тесса узнает; у неё есть кольцо, которое служит парой к этому.
Эмма надела кольцо на палец. Она подумала о Ките, стоящем рядом с Таем на похоронах. Она подумала о его бледных кудрях, голубых глазах и бледном лице; могла ли она догадаться, что в нем течет кровь фейри? Нет, он не был похож на Марка. Он был похож на Эрондейла. Как будто это было все, кем он был.
— Вы можете мне доверять, — сказала она. — Я буду смотреть за Китом. Что я могу сделать с лей-линиями?
— Было бы полезно, чтобы сумеречный охотник в Лос-Анджелесе проверил локус точки магии Малкольма, — сказал Джем. — Когда ты вернёшься домой, свяжись с Катариной Лосс. Ей может понадобиться твоя помощь.
— Обязательно, — сказала Эмма. — Думаю, для меня хорошо иметь цель. Ливви мертва, Джейс и Клэри на миссии, и с ними никак не связаться, а Гораций Дирборн — Инквизитор. Похоже, что сейчас нет никакой надежды.
— Всегда есть надежда, — сказал Джем. — Когда я был совсем маленьким, все еще разрешалось брать добычу, собственность Нижнего мира могла быть конфискована любым сумеречным охотником. Я знал человека, который держал головы убитых фейри в Институте, которым управлял.