— Почему ты покинул Некроситет? — спросила Кристина.
— Мне нужно вам кое-что рассказать.
Киран вздрогнул и шлепнул Копье Ветра по боку. Лошадь фыркнула и затрусила в тень, растворяясь во тьме.
— Сначала мы должны отвести тебя наверх. — Кристина взглянула на Марка, словно ожидая, что он шагнет вперед, чтобы помочь Кирану. Когда он этого не сделал, она подошла к Кирану и положила его руку на свои плечи. — Мы должны посмотреть, насколько серьезно ты ранен.
— Это важно… — начал Киран.
— Как и это. — Кристина двинулась вперед, Киран опирался на нее.
Марк больше не мог наблюдать за этим; он подхватил Кирана с другой стороны, и они вместе вошли в дом; Киран, хромая между ними.
— Спасибо, Марк, — тихим голосом сказал Киран.
Когда Марк рискнул мельком взглянуть в его сторону, он не увидел злости в глазах Кирана, но разве Киран не злился в последний раз, когда они были вместе? Неужели Киран забыл, что Марк обидел его? Не в характере принцев забывать обиды, а тем более прощать их.
Кристина что-то говорила о воде и еде; у Марка голова шла кругом, и на мгновение, когда они вошли в кухню, он растерянно заморгал. Он думал, они идут в одну из комнат. Кристина помогла Марку усадить Кирана в кресло, прежде чем подошла к раковине за влажными салфетками и мылом.
— Я должен рассказать вам о том, что узнал, — сказал Киран; он восседал в кресле, такой огромный, в темной, странной одежде и с горящими глазами. Его волосы отливали темно-синим. Он выглядел как фейри, не соответствующий человеческому миру, и это пронзило Марка болезненным сочувствием, смешанным со страхом, что он сам может выглядеть так же.
— Дай мне взглянуть на твое лицо.
Кристина мягко коснулась Кирана; он наклонился к ней, и Марк не мог винить его в этом.
— Что происходит? — Свет вспыхнул на кухне; это была Хелен с ведьминым огнем в руке. — Кто-то пострадал?
Марк и Кристина обменялись испуганными взглядами; Киран перевел взгляд с Марка на Хелен, его губы приоткрылись в осознании.
— Вы ждали нас? — спросил Марк. — Уже за полночь.
— Я..нет. — Хелен виновато посмотрела на свои спортивные штаны. — Я захотела бутерброд. — Она искоса посмотрела на Кирана. — Вы обменяли грузовик Дианы на принца фейри?
Киран все еще смотрел на нее с тем же осознанием, и Марк знал, что он должен был видеть: кого-то, кто был сестрой Марка, Хелен, о которой Марк говорил с такой болью в течение многих лет в Охоте.
Он встал и подошел к Хелен. Он поднял ее свободную руку и поцеловал тыльную сторону ладони.
— Любимая сестра моего любимого Марка. Отрадно видеть вас здоровой и вернувшейся к вашей семье.
— Он мне нравится, — сказала Хелен Марку.
Киран отпустил ее руку.
— Могу ли я разделить с вами скорбь по поводу кончины вашей сестры Ливии? — спросил он. — Досадно видеть, как такая светлая и прекрасная звезда преждевременно погасла.
— Да. — Глаза Хелен заблестели. — Спасибо.
Я не понимаю. Марк чувствовал себя как во сне. Он представлял себе, как Киран встретится с его семьей, но немного иначе, Киран никогда не был таким любезным, даже в воображении Марка.
— Возможно, нам всем стоит присесть, — сказала Хелен. — Думаю, мне лучше услышать, что произошло сегодня вечером в вашем «обычном» патруле. — Она подняла бровь, глядя на Марка.
— Сперва, я должен рассказать вам о том, что случилось в Некроситете, — твердо сказал Киран. — Это необходимо.
— Что случилось? — спросила Кристина. — Я подумала, там ты будешь в безопасности.
— Так и было, некоторое время, — сказал Киран. — Затем Когорта вернулась из Идриса и обнаружила меня. Но эта история подождет. Я пришел сообщить вам новости. — Он оглядел их выжидающие лица. — Инквизитор Конклава отправил Эмму и Джулиана с секретной миссией к фейри. От них не ожидают ни возвращения, ни выживания.
Марк онемел.
— Что ты имеешь ввиду?
— Это опасная миссия, и кого-то послали за ними, чтобы убедиться, что они не вернутся. — Задыхаясь, Киран откинулся на спинку кресла, выглядя ужасно бледным.
Марк и Кристина одновременно протянули руки, чтобы поддержать его. Они посмотрели друг на друга с некоторым удивлением поверх опущенной головы Кирана.
— Киран, ты истекаешь кровью! — воскликнула Кристина, убирая руку с его плеча. Она вся была в красных пятнах.
— Ничего страшного, — резко сказал Киран. Не совсем ложь. Марк был уверен, что Киран верил в это, но его мертвенно-бледное лицо и лихорадочные глаза говорили о другом.
— Кир, ты не в порядке, — сказал Марк. — Ты должен отдохнуть. В таком состоянии ты никому не сможешь помочь.
— Согласна. — Кристина встала, ее рука все еще была красной от крови Кирана. — Мы должны немедленно осмотреть твои раны.
* * *
— Ты изменился, сын терний. — сказала Королева.
Несколько минут она молчала, пока комната пустела от охранников и наблюдателей. Но даже тогда Джулиан не совсем верил, что они одни. Кто знает, какие духи или клуриконы могут прятаться среди теней?
Джулиан вышагивал вперед и назад, движимый беспокойством, которое он не мог объяснить. С другой стороны, он мало что мог объяснить из того, что чувствовал в эти дни. Были импульсы, за которыми он следовал. Были и другие, которых он избегал: злость, неприязнь и даже надежда, но он не мог объяснить то чувство, которое заставило его убить Дейна, или то, что он чувствовал после. Казалось, слова, необходимые для описания того, что он чувствовал, исчезли из его лексикона.
Он вспомнил, как кто-то однажды сказал ему, что последними словами Себастьяна Моргенштерна были: Я никогда не чувствовал себя так легко. Он и сам чувствовал легкость, сбросив с себя груз постоянного страха и тоски, к которым так привык, что больше не замечал этого. Но все же в глубине души мысль о Себастьяне охладила его. Было ли неправильно чувствовать легкость?
Теперь он ощущал нетерпение и смутное понимание того, что он играет с огнем. Но это понимание не сопровождалось ни страхом, ни волнением. Он был отстранен и спокоен.
— Мы одни, — сказала Королева. — Мы могли бы приятно провести время.
Теперь он посмотрел на нее. Ее трон изменился, как и она сама. Казалось, она украшает собой подушки красной кушетки, ее медные волосы ниспадали вокруг нее. Она была ослепительно красива, изящные очертания ее лица наполнились молодостью и здоровьем, ее карие глаза светились.
Глаза Королевы голубые. У Эммы карие.
Но это не изменило того, что он видел; глаза королевы были цвета камней Тигровый глаз, ее глаза мерцали, когда она смотрела на него. Ее платье было из белого атласа, и когда она медленно подняла одну ногу, скользя пальцем ноги по противоположной голени, оно распахнулось, оголяя ее ноги до бедер.
— Это чары, — сказал Джулиан. — Я знаю, что под ними.
Она подперла рукой подбородок.
— Большинство людей не осмелились бы так говорить с Королевой Благого двора.
— У большинства людей нет того, что нужно Королеве Благого двора. — сказал Джулиан. Он ничего не чувствовал, глядя на нее: она была прекрасна, но он не мог бы желать ее меньше, будь она красивой скалой или прекрасным закатом.
Она прищурилась, и ее глаза снова вспыхнули голубым.
— Ты действительно изменился, — сказала она. — Больше похож на фейри.
— Мне лучше, — сказал он.
— Действительно? — Королева медленно села, ее шелковое платье обтягивало ее.
— Среди моего народа есть поговорка о смертных, которых мы приводим сюда: на земле фейри смертные не чувствуют ни печали, ни радости.
— И почему же? — спросил Джулиан.
Она рассмеялась.
— Ты когда-нибудь задумывался, как мы заманиваем смертных жить среди фейри и служить нам, сын терний? Мы выбираем тех, кто что-то потерял, и обещаем им то, чего люди желают больше всего — прекращения их горя и страданий. Им невдомек, что, как только они войдут в наши земли, они окажутся в клетке и никогда больше не почувствуют счастья. — Она наклонилась вперед. — Ты в этой клетке, мальчик.
По спине Джулиана пробежала дрожь. Это был первозданный, первобытный импульс, как тот, что заставил его взобраться на погребальный костер Ливви.
— Вы пытаетесь отвлечь меня, Миледи. Как насчет того, чтобы дать мне то, что вы обещали?
— Что ты думаешь о связи парабатаев сейчас? Кажется, тебя больше не волнует Эмма. Я видела, как она смотрела на тебя. Будто она скучала по тебе, хотя ты стоял рядом.
— Связи, — сказал Джулиан сквозь зубы. — Как их можно разрушить? — Его голова раскалывалась. Может, у него было обезвоживание.
— Очень хорошо. — Королева откинулась назад, позволяя своим длинным волосам коснуться земли. — Однако, это может тебя не обрадовать.
— Расскажи мне.
— У руны парабатай есть слабость, которой нет ни у одной другой руны, потому что она была создана Джонатаном Сумеречным Охотником, а не ангелом Разиэлем, — сказала королева. Пока она говорила, она очерчивала кончиком пальца ленивые завитки в воздухе. — В Безмолвном городе хранится первая руна парабатай, начертанная Джонатаном Сумеречным Охотником и безмолвным Давидом. Если она будет уничтожена, все руны парабатаев в мире будут разрушены.
Джулиан едва мог дышать. Сердце бешено колотилось в груди. Все связи в мире. Разрушены.
— Почему я не должен обрадоваться, услышав это? — спросил он. — Потому что это будет трудно?
— Не трудно. Невозможно. О, это не всегда было невозможно, — сказала Королева, усаживаясь поудобнее и ухмыляясь ему. — Когда я говорила тебе об этом впервые, я говорила с благими намерениями. Но кое-что изменилось.
— Что ты имеешь в виду? — потребовал Джулиан. — Что изменилось?
— Я имею в виду, что есть только один способ уничтожить руну, — сказала Королева. — Ее должны пронзить насквозь Мечом Смерти.
Глава 11
Есть моря счастливей
Порез в виде раны на плече у Кирана был длинным, но не глубоким. Он сел, стуча зубами, на кровать в одной из свободных гостевых комнат Института, его рукав был разрезан ножом-бабочкой Кристины. Марк облокотился о ближайшую стену, нервно наблюдая.