— Что говорят люди в такой ситуации? Это неподходящий момент?
— Всё в порядке, — сказал Джулиан. Его выражение лица снова стало обычным, будто бы ничего не произошло. Эмма не знала, что было написано на ее собственном лице, но она знала, что чувствует: будто бы зияющая дыра была проделана в центре ее тела.
— Я рада это слышать, — сказала Нене, продвигаясь к центру комнаты и поворачиваясь к ним лицом. — Потому что сейчас нам необходимо поговорить. Быстро спускайтесь вниз. Королева предала вас, и времени для того, чтобы действовать, действительно очень мало.
* * *
Тавви наконец-то уснул, ухватившись за книгу, на его лице все еще виднелись следы от недавних слёз. Марк стоял на коленях, гладя младшего брата по мягким волосам. Хелен почувствовала, как её сердце болит — болит любовью к Тавви, переживанием, отсутствием Джулиана, который смог бы успокоить Тавви за минуты, не за часы, которые это заняло у Хелен.
Пока Марк накрывал одеялом Тавви, Хелен поднялась, чтобы открыть окно и впустить немного свежего воздуха в комнату. Она ничего не слышала от Джулиана и Эммы с того времени, как они оставили их в Аликанте, хотя Джия снова и снова клялась Алине, что они были в порядке. И всё же, Хелен очень редко чувствовала себя так далеко от семьи. Даже на острове Врангеля, где она была отрезана от мира, она верила, что Джулиан позаботится о них, что все они были настолько счастливы, насколько могли быть, и их счастливые лица в её разуме помогали ей держаться.
Реальность же стала шоком. Во время отсутствия Джулиана, они обращались к ней, и она не имела ни малейшего понятия — зачем. Тавви плакал, когда она дотрагивалась до него. Дрю свирепо смотрела, а Тай, казалось, вряд ли вообще знал, что она была здесь. И Марк…
— Я никогда не должна была позволить им разделить нас, — произнесла Хелен. — В Идрисе. Когда они хотели оставить Джулса и Эмму там, я не должна была позволить им сделать это.
— Конклав принудил нас, — ответил Марк, поднимаясь на ноги. — У тебя не было выбора.
— У нас всегда есть выбор, — сказала Хелен.
— Ты не можешь винить себя. Очень трудно бороться с Джулианом, когда он упрямо верит в свою правоту. У него очень сильная воля. И он хотел остаться.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Я думаю, он не хотел возвращаться с нами. Он вёл себя странно до того, как мы покинули Идрис, тебе не кажется?
— Сложно сказать. — Хелен закрыла окно. — Джулиан всегда способен делать жертвы, которые было сложно представить, и прятать боль, которую это причиняло ему.
— Да, — сказал Марк. — Но даже когда он скрывал что-то, он был любящим и внимательным, не холодным. До нашего отъезда он казался холодным.
Марк говорил просто, без всякого сомнения. Он бросил взгляд на Тавви и встал.
— Я должен вернуться к Кирану. Он ранен, а Тавви успокоился.
Хелен кивнула.
— Я пойду с тобой.
Коридоры Института были тёмными и тихими. Где-то дальше по коридору спала Алина. Хелен позволила себе на мгновение подумать о том, как ей хотелось залезть обратно в кровать к своей жене, прижаться к телу Алины и забыть обо всём другом.
— Возможно, мы можем попробовать руну Семьи, — сказала Хелен. — Что-то, что приведёт нас к Джулиану.
Марк выглядел озадаченным.
— Ты знаешь, что это не будет работать через границу с фейри. К тому же Джулиан тоже должен иметь такую руну.
— Конечно, — Хелен чувствовала себя так, как несколько лет тому назад, — когда Элеанор Блэкторн умерла — будто бы она была заморожена изнутри, и думать о чем-либо было тяжело. — Я…я знаю это.
Марк посмотрел на неё обеспокоено, пока они входили в спальню, в которую они поместили Кирана. Комната была в тусклом освещении, и Кристина сидела на стуле рядом с кроватью, держа руку Кирана; он неподвижно лежал под одеялом, хотя его грудь со свистом поднималась — постоянное дыхание, нормальное для фейри.
Хелен знала о Киране совсем немного — только то, что Марк рассказал ей в нескольких коротких разговорах, которые были у них с того момента, как он вернулся от фейри (до того, как они вернулась в Идрис). Они остались в доме для разговора после того, как забрали Тавви, и тогда же она услышала полную историю. Хелен знала, насколько сложными были чувства Марка к Кирану, но в этот момент, когда Марк взволнованно смотрел на другого парня, она поняла, что всё было гораздо проще. Но ничего никогда не является простым, не так ли? Хелен поймала быстрый взгляд Марка, направленный на нее, когда он садился рядом с Кристиной: взгляд, полный переживаний, беспокойства — за Кирана, за Эмму и Джулиана, за них всех. Было много причин для беспокойства.
— Я знаю, что ты захочешь пойти за Джулианом, — сказала Хелен. — К фейри. Пожалуйста, не делай ничего глупого, Марк.
Глаза Марка горели в темноте. Голубой и золотой, море и солнечный свет.
— Я сделаю всё, что нужно, чтобы спасти Эмму и Джулиана. Я снова присоединюсь к Охоте, если потребуется.
— Марк! — Хелен была в ужасе. — Ты никогда не сделаешь этого!
— Я сделаю то, что нужно. — Повторил он, и в его голосе она услышала не младшего брата, которого она вырастила, а взрослого парня, который вернулся из Охоты.
— Я знаю, что ты жил в Охоте годами и что ты знаешь вещи, которые не знаю я, — произнесла Хелен. — Но я была в контакте с нашей тётей Нене и знаю то, что не знаешь ты. Я знаю, как о тебе с Джулианом думают фейри — не как о детях, а как об опасных врагах. Вы сражались со Всадниками Маннана. Вы опозорили Неблагого Короля в его собственном Дворе, и Эмма одолела Фала, который являлся почти богом для народа фейри. Даже если есть возможность встретить у фейри друзей, также есть возможность встретить и врагов.
— Так было всегда, — ответил Марк.
— Ты не понимаешь, — резко прошептала Хелен. — За пределами Идриса каждый вход к фейри теперь охраняется после того, что случилось в Зале Совета. Народ фейри знает, что нефилимы винят в этом их. Даже если вы пройдёте по лунной дороге, пука, охраняющий вход, доложит о вашем проходе сразу же, и на другой стороне вас встретят с мечами.
— Что ты тогда предлагаешь? — бросил Марк. — Оставить нашего брата и Эмму у фейри умирать и гнить? Я был брошен у фейри, я знаю, каково это. Я никогда не позволю этому случиться с Эммой и Джулианом!
— Нет, я предлагаю, чтобы за ними пошла я. Ибо я не враг у фейри. Я пойду прямиком к Нене. Она поможет мне.
Марк вскочил на ноги.
— Ты не можешь пойти. Дети нуждаются в тебе здесь. Кто-то должен заботиться о них.
— Алина может позаботиться о них. Она уже справляется лучше меня. Я даже не нравлюсь им, Марк.
— Может, ты им и не нравишься, но они любят тебя, — яростно воскликнул Марк. — И я люблю тебя, я не лишусь ещё одного родного человека у фейри!
Хелен выпрямилась — хотя она и близко не была такой высокой, как брат (что сейчас ее очень расстраивало) — и пристально посмотрела на Марка.
— И я тоже.
— Возможно, у меня есть решение, — подала голос Кристина. — Есть фамильная ценность семьи Розалес. Мы называем её Этернидад, имея в виду, что время не имеет ни начала, ни конца, подобно времени у фейри. Это позволит нам войти к фейри незамеченными.
— Ты позволишь мне взять его? — сказал Марк.
— На данный момент у меня его нет, и только Розалесы могут правильно его использовать, поэтому пойду я.
— Тогда я пойду с тобой, — сказал Киран, который приподнялся на локтях. Его волосы были в беспорядке, и под глазами залегли тени.
— Ты не спишь? — сказал Марк.
— Я не сплю уже некоторое время, — признался Киран. — Но притворился, что сплю, потому что почувствовал себя неловко.
— Хмм, — произнесла Хелен. — Я думаю, это именно то, что Алина имеет в виду под абсолютной честностью.
— Кристина не может отправиться к фейри одна, — сказал Киран. — Это слишком опасно.
— Я согласен, — сказал Марк. Он повернулся к Хелен. — Я пойду с Кристиной и Кираном. У нас троих это получится лучше.
Хелен колебалась. Как она могла позволить им так подвергать себя опасности? И всё же, это то, что делают Сумеречные охотники, не так ли? Смотрят в лицо опасности? Она отчаянно желала иметь возможность поговорить со своей матерью. Наверное, главным вопросом, который она задала бы ей был: как она могла остановить их, когда Марк и Киран лучше всех ориентируются у фейри? Отпустить Кристину одну — значит отправить её на верную смерть; отправить их всех означает, что она может потерять Марка так же, как Джулиана. Но не позволить им пойти значит бросить Джулиана в стране фейри.
— Пожалуйста, Хелен, — вновь повторил Марк. — Мой брат пошёл к фейри, чтобы спасти меня. Я должен быть способным сделать то же самое для него. Я был узником до этого. Не делай меня узником снова.
Хелен почувствовала, как её мышцы напряглись. Он прав. Она села на кровать прежде чем на ее глазах успели выступить слезы.
— Когда вы собираетесь сделать это?
— Так быстро, как Джейми доберётся сюда с артефактом. — сказала Кристина. — Прошёл почти час с того момента, как я позвала его с помощью огненного сообщения, но я не знаю, сколько времени займёт у него дорога к нам.
— Джейми Розалес? — спросили Марк и Киран одновременно.
Хелен посмотрела на них. Оба они выглядели удивленными и слегка встревоженными, будто бы это вызвало в них чувство ревности. Она отбросила эту мысль. Похоже, она сходила с ума от напряжения.
— Ох, Марк, — произнесла Хелен. В стрессовой ситуации интонация в ее голосе, как и у Марка, приобретала оттенок формального говора фейри. — Я не могу принять то, что необходимо вас отпустить, но, полагаю, я должна.
Глаза Марка смягчились.
— Хелен…Мне жаль. Я обещаю вернуться к тебе невредимым и привести Эмму и Джулиана также невредимыми.
До того, как Хелен успела вслух заметить, что это не было тем обещанием, которое он действительно мог сдержать, Киран прочистил горло. Это прозвучало так обычно и по-человечески, что почти против воли заставило Хелен улыбнуться.