Тай подтянул колени к груди.
— Проблема в том, что нам теперь нужно встретиться с Барнабасом, а он нас ненавидит. Мы уже это уяснили. А потому не можем так просто приблизиться к нему.
— Возможно, нам следовало бы подумать об этом раньше, до того, как заключать эту сделку, — сказал Кит.
На мгновение Тай выглядел смущенным, но затем улыбнулся.
— Это детали, Ватсон. — Он провел рукой по волосам. — Возможно, нам следует замаскироваться.
— Думаю, нам следует обратиться к Дрю.
— Дрю? Почему к Дрю? — Теперь Тай выглядел озадаченным. — Зачем нам к ней обращаться?
— Чтобы она помогла нам. Барнабас ее не знает. И она выглядит гораздо старше своего возраста.
— Нет. Только не Дрю.
Кит вспомнила лицо Дрю в библиотеке, когда она рассказывала о Джейми. Он слушал меня, смотрел со мной фильмы ужасов и вел себя так, словно все, что я говорила, было важным. Он вспомнил, как она была счастлива, когда учил ее взламывать замки.
— Почему бы и нет? Мы можем ей доверять. Ей одиноко и скучно. Полагаю, что она хотела бы быть вовлеченной в команду.
— Но мы не можем рассказать ей о Шейде. — Тай был бледен, как луна. — Или о Черной Книге.
«Верно, — подумал про себя Кит. — Я определенно не посвящал бы Друзиллу в план, который, как я надеюсь, развалится до того, как осуществится.»
Он сел.
— Нет… нет, определенно нет. Для нее это было бы крайне опасно знать что-либо об… об этом. Все, что нам нужно сказать ей, — это то, что мы пытаемся наладить хорошие отношения с Теневым рынком.
Взгляд Тая скользнул в сторону Кита.
— Тебе и в самом деле нравится Друзилла.
— Я полагаю, что она чувствует себя очень одинокой, — сказал Кит. — И я понимаю каково это.
— Я не хочу, чтобы она подвергалась опасности, — сказал Тай. — Она не может быть подвержена какого-либо рода опасности. — Он потянул за рукава своей толстовки. — Как только Ливви вернется, я сообщу ей, что хочу немедленно провести церемонию парабатаев.
— Я полагал, что ты хочешь отправиться в Некроситет? — сказал Кит, не задумываясь. Если бы только Тай мог осознать, насколько возможным это было для него сейчас, Кит пожелал… и тотчас же возненавидел себя за подобные мысли. Само собой, Тай не желал воспринимать смерть Ливви, как какую бы то ни было форму свободы.
— Нет, — резко сказал Тай. — Вспомни, я уже говорил, я больше не хочу ехать туда. Кроме того, у учащихся в Некроситете не может быть парабатаев. Это правило. А правила важны.
Кит даже не хотел думать о том, сколько правил они нарушали прямо сейчас. Тай четко обозначил все, что нужно, чтобы вернуть Ливви, но в мире никогда и ничего не работало идеально. Сейчас же он сильно беспокоился о манжетах толстовки, пальцы Тая слегка дрожали.
Кит коснулся плеча Тая. Он сидел немного позади него. Спина Тая изогнулась, когда он наклонился вперед, но он не избежал прикосновения.
— Сколько окон на фасаде Института? — спросил Кит.
— Тридцать шесть, — сказал Тай. — Тридцать семь, если считать окно на чердаке, но оно залеплено бумагой. А что?
— Потому что это именно то, что мне так нравится в тебе, — тихо сказал Кит, и Тай слегка замедлил раскачиваться. — Тот факт, что ты все замечаешь. Ничего не забываешь. Ничего, — и никого, — не упускаешь из виду.
* * *
С наступлением ночи Эмма снова начала клевать носом. Когда ее лошадь остановилась, она проснулась и слегка откинула капюшон назад, осматриваясь вокруг.
Они достигли башни. Занимался рассвет, и в первых лучах света неизменно виднелся лишь Неблагой Двор, который совсем не был похожим на рисунок на стене Джулиана, а скорее, как нечто, явившееся из кошмара. Колючая изгородь, окружавшая башню, была не чем иным, как неприхотливыми кустами роз. Шипы стального цвета с легкостью достигали не менее фута в длину. Кое-где они были усыпаны чем-то похожим на массивные белые цветы. Стены башни без окон были гладкими и темными, словно антрацит.
У Эммы перехватило дыхание от холодного воздуха. Она вздрогнула и поплотнее закуталась в плащ Нене, вокруг нее поднимался шум, по мере того, как сонное шествие Благих Фейри начало приходить в себя ото сна. Девушки позади нее болтали о том, какого рода комнаты находятся внутри и какое приветствие им стоит ожидать от Короля. Джулиан рядом с Эммой сохранял неподвижность: он сидел прямо, а его капюшон скрывал лицо.
Послышался громкий и резкий металлический звук, подобный звону колокола. Эмма заглянула вперед и увидела, что в колючей изгороди были установлены ворота: высокие бронзовые врата, которые только что распахнулись. Прямо за воротами она смогла рассмотреть внутренний двор и большую черную арку, ведущую в башню.
Неблагие рыцари в черных плащах стояли на страже по обе стороны ворот. Они останавливали каждого участника процессии, прежде чем позволить им пройти во двор, где на пути к дверям башни были расположены два отряда Неблагих Фейри.
Разноцветные звезды начали гаснуть, и в отсутствии их свет восходящего солнца отбрасывал на башню тусклые золотые тени, мрачные и прекрасные, как полированный ствол оружия. Вокруг живой изгороди была плоская травянистая равнина, где росли деревья боярышника. Вереница Благих фейри снова двинулась вперед, и среди буйства шелков и бархата, крыльев и копыт поднялось громкое ворчание. Девушки на гнедой кобыле шептались друг с другом о том, как все тут при Ночном Дворе столь неторопливы и что это ужасно грубо заставлять их ждать.
Утренний воздух попал под капюшон Эммы, когда она обернулась спросить:
— О чем это вы?
Одна из девушек покачала головой.
— Вполне естественно, что Король излишне подозрительный. Слишком уж долго длилась вражда между Дворами. Всадники осматривают каждого гостя.
Эмма застыла.
— Всадники Маннана?
Другая девушка засмеялась.
— Как будто существуют другие всадники!
Джулиан наклонился к Эмме и сказал тихим голосом:
— Мы не сможем пройти через эти ворота с остальной частью процессии так, чтобы Всадники не узнали нас. Особенно тебя. Нам нужно выбираться отсюда.
Место, где обычно висела Кортана на спине Эммы, отдавало болью, словно утраченная рука. Она убила одного из Всадников своим мечом — не было ни единого шанса, что они не вспомнят ее.
— Согласна! Есть идеи, как это можно сделать?
Джулиан оглянулся и окинул взглядом беспокойную вереницу Дивного Народца. Он простирался от ворот башни и вдаль, насколько мог видеть глаз.
— Не сейчас.
Впереди раздался шум. Дриада на дереве спорила с парой гоблинов. Фактически, казалось, что небольшие споры, вспыхнули по всей процессии. Время от времени рыцарь фейри лениво проезжал мимо и призывал всех к порядку, но никто не казался особо заинтересованным в сохранении спокойствия.
Эмма с тревогой смотрела на горизонт: там занимался рассвет, и в скором времени вокруг будет гораздо светлее, что вряд ли поможет любой их попытке сбежать. Они могли бы броситься к вратам, но охранники заблокировали бы их, а если они двинуться в обратную сторону от колючей изгороди или попытаются покинуть процессию, их наверняка увидят.
— Тогда стоит допустить, чтобы тебя увидели, — подумала Эмма. Властно поднявшись, она повернулась к Джулиану.
— Фергус, ты дурак! — огрызнулась она. — Королева совершенно недвусмысленно потребовала, чтобы ты сопровождал заднюю часть процессии!
Губы Джулиана молча сформировали слово «Что?». Он не двигался, и девушки на гнедой кобыле снова хихикнули.
Эмма слегка ударила его по плечу, ее пальцы заскользили по его спине, нарисовав быстрый символ, который они оба знали. Это означало: у меня есть план.
— Ты отвлекся на дриаду? — спросила она. Она пришпорила Седовласую, и испуганная лошадь резко двинулась на месте. — Королева снесет тебе за это голову. Давай двигайся!
Хихиканье распространилось по всем близлежащим фейри. Эмма развернула Седовласую и двинулась к концу процессии. Через мгновение Джулиан последовал за ней. Хихиканье осталось позади, в то время, как они продвигались назад по процессии, Эмма не хотела привлекать внимание слишком быстрым движением.
К ее облегчению, никто не обращал на них особого внимания. По мере того, как они продвигались прочь от башни, порядок в Благой процессии начал ухудшаться. Дивный Народец собирался в кучу, смеялся, шутил и играл в карты. Никто из них, казалось, не был заинтересован в том, чтобы двигаться к башне, и тем более в том, чтобы ими руководили.
— Сюда, — пробормотал Джулиан. Он низко пригнулся к Вдоводелу, и лошадь ринулась к ближайшей чаще деревьев. Эмма крепко ухватилась за поводья, когда Седовласая прыгнула вслед за жеребцом. Мир проносился мимо, как в тумане: она словно летела, а ноги лошади едва ли касались земли. Эмма затаила дыхание. Это было похоже на ужас и независимость океана — находиться во власти чего-то гораздо более сильного, чем ты. Ее капюшон сорвало ветром, и он откинулся назад, а ее светлые волосы развевались, словно знамя. Они остановились на дальнем краю зарослей, вне поля зрения Дивного Народца. Эмма посмотрела на Джулиана, затаив дыхание. Его щеки вспыхнули на холодном воздухе. Позади него горизонт осветился ярким золотом.
— Хорошая работа, — сказал он.
Эмма не смогла сдержать улыбку, когда соскользнула со спины Седовласой.
— Возможно у нас здесь и нет ангельской магии, но мы все еще остаемся Сумеречными Охотниками.
Джулиан спрыгнул рядом с ней. Не стоило и говорить, что они не смогут оставить лошадей. Эмма легонько хлопнула Седовласую сбоку, и кобыла взлетела к светящемуся горизонту. Она знает дорогу домой.
Вдоводел растворился вслед за ней темным пятном, Эмма и Джулиан повернулись к башне. Длинные тени рассвета начали тянуться по траве. Перед ними возвышалась башня, которую обвивала высокая изгородь, словно смертельное ожерелье.
Эмма нервно посмотрела на траву между их деревьями и живой изгородью. Здесь не было где скрыться, и хотя они находились вне поля зрения ворот, любой, кто будет наблюдать с башни, сможет увидеть их приближение.