Она бросилась на Эмму. Меч Эммы исчез; она бросила копию Черного Тома, и меч Этны вонзился в него. Этна отбросила его в отвращении; остатки книги приземлились на горящую землю, а ее страницы загорелись. Эмма могла слышать, как Клэри зовет ее, а остальные кричат, чтобы она бежала быстрее. Она поняла с замиранием сердца, что они, должно быть, не видят ее; они не знают, что ей нужна помощь, они не смогут узнать…
Клинок Этны летел в воздухе, бронза рассекала дым. Эмма повернулась в сторону и упала на землю, катясь, чтобы избежать последующих ударов. Каждый раз, когда лезвие Этны едва не пронизывало ее, оно врезалось в глубокий врез на каменном полу.
Эмме становилось все труднее дышать. Она вскочила на колени, только чтобы Этна положила ногу в сапоге на ее плечо. Она толкнула, и Эмма растянулась на полу, сильно ударившись о землю.
— Умри на спине, сука, — сказала Этна, высоко поднимая меч.
Эмма взмахнула руками, как будто они могли отразить лезвие. Этна засмеялась, качнулась…
И упала в сторону. Эмма вскарабкалась на ноги, задыхаясь от дыма и неверия.
Джулиан. Он бросился на Этну и опустился на колени у нее на спине, нанося ей удары снова и снова с чем-то зажатым в кулаке. Эмма с удивлением поняла, что это была железная статуэтка, которую ему подарил Саймон. Этна кричала, пытаясь избежать железа. Эмма обернулась: комната пылала огнем, валуны светились, как раскаленные угли. Горячая боль пронзила ее бок; уголь упал на рукав ее куртки. Она яростно дернула его и похлопала, потушив огонь. Извини, Клэри.
Ей показалось, что она все еще может видеть смутные фигуры остальных сквозь дым. Поверхность Портала, казалось, рябила, как тающее стекло.
— Джулиан! — Закричала она и протянула руку. — Оставь ее! Мы должны добраться до остальных!
Он поднял взгляд, его глаза были дикими от ярости, и Этна оторвалась от него с визгом гнева и боли. Джулиан приземлился на ноги и уже мчался к Эмме. Вместе они убежали на звук голоса Кристины, поднимаясь и отчаявшись, выкрикивая их имена. Эмме показалось, что она тоже слышит Марка и остальных…
Из земли вырвался столб пламени, отбросив их назад. Они обернулись, ища способ обойти ее, и Эмма ахнула: Этна и Эохайд шли к ним, Этна окровавлена и ослепительна, Эохайд сияющий и смертельно опасный.
Всадники были в сердце их силы. Эмма и Джулиан были голодны, истощены и ослаблены. Сердце Эммы упало.
— Кристина! — Закричала она. — Уходите! Уходите! Убирайтесь отсюда!
Джулиан схватил ее за запястье.
— Есть только один путь.
Его взгляд остановился на стене — она напряглась, затем кивнула — и они оба побежали, как только Всадники начали поднимать свои лезвия. Эмма слышала, как они кричат в замешательстве и разочарованы жаждой крови. Ей было все равно; Портал вырисовывался перед ней, как темное окно высотного здания, весь в тени и блеске.
Она добралась до него и прыгнула, держа Джулиана за руку, и они вместе прошли через Портал.
* * *
Диего не был уверен, сколько времени он провел в пустой каменной камере. Там не было ни окон, ни понимания проходящего времени. Он знал, что Райан и Дивия находились в той же тюрьме, но толстые каменные стены камер не позволяли им кричать или звать друг друга.
Это было почти облегчением, когда в коридоре послышались шаги, и вместо обычного стражника, который приходил два раза в день с тарелкой пресной еды, появилась Зара, блистательная в одежде Центуриона. Он подумал, что она ухмыльнется, но она была странно безразлична. Кортана была привязана к ее боку, и она рассеянно ласкала ее рукоять, глядя на него через решетку, как будто она поглаживала голову собаки.
— Мой дорогой жених, — сказала она. — Как тебе твое жилье? Не слишком холодно и неприветливо?
Он ничего не сказал. Руна Молчания, которую на него наложила Когорта, была удалена почти сразу после встречи, но это не означало, что ему было о чем поговорить с Зарой.
— Только подумай, — продолжала она. — Если бы ты разыграл свои карты немного по-другому, ты мог бы жить со мной в одной из башен Гарда.
— И это не было бы холодно и неприветливо? — плюнул Диего. — Жить с кем-то, кого я ненавижу?
Она немного вздрогнула. Диего был удивлен. Конечно, она знала, что они ненавидят друг друга?
— У тебя нет права или причины ненавидеть меня, — сказала она. — Я та, кого предали. Ты был удобной перспективой брака. Теперь ты предатель. Мне было бы стыдно выйти замуж за тебя.
Диего опустил голову на стену.
— Хорошо, — устало сказал он. — Ты все забрала у меня. По крайней мере, мне больше не нужно притворяться, что я люблю тебя.
Ее губы сжались.
— Я знаю, что ты никогда не собирался заключать брак. Ты просто пытался выиграть время для своего брата. Тем не менее, я заключу с тобой сделку. Ты утверждаешь, что у Джейми все еще есть артефакт фейри. Мы его хотим. Он должен быть в руках правительства. — Ее губы скривились в ужасной ухмылке. — Если ты скажешь нам, где его найти, я тебя прощу.
— Понятия не имею, — сказал Диего. — Кстати, ношение этого меча не сделает тебя Эммой Карстаирс.
Она посмотрела на него.
— Ты не должен был этого говорить. Или о том, что я все забрала у тебя. Тебе еще есть что терять, — она повернула голову. — Майло? Выведи второго заключенного вперед.
В темном коридоре было пятно движения, и дверь камеры открылась. Диего напрягся, когда темная фигура была брошена в камеру рядом с ним.
Майло захлопнул дверь и запер ее, когда вновь прибывший застонал и сел. Сердце Диего перевернулось в груди. Даже ушибленный и окровавленный, с порезанной губой и шрамом от ожогов на щеке, он узнал бы своего младшего брата где угодно.
— Джейми, — выдохнул он.
— Кажется, он знает об артефакте не больше, чем ты, — сказала Зара. — Но сейчас, без Меча Смерти, мы не сможем заставить его сказать правду. Поэтому нам придется прибегнуть к более старомодным методам борьбы с лжецами и предателями. — Она любящими пальцами проследила рукоять Кортаны. — Я уверена, что вы знаете, что я имею в виду.
— Джейми, — снова сказал Диего. Потолок был слишком низок, чтобы он мог встать; он подполз по полу к своему брату, притягивая Джейми к себе.
Джейми в полусознательном состоянии прислонился к его плечу, его глаза были почти закрыты. Его одежда была порвана и промокла от крови. Диего почувствовал холодный страх в своем сердце: какие раны скрывались под ним?
— Здравствуй, брат, — прошептал Джейми.
— Во время бесед с Инквизитором о местонахождении артефакта твой брат перевозбудился. Его нужно было успокоить. — Теперь Зара улыбнулась. — Охранники случайно, скажем так, ранили его. Было бы неловко, если бы его раны воспалились или он умер, потому что ему не хватало надлежащей медицинской помощи.
— Дай мне стило, — прошипел Диего. Он никогда не ненавидел никого больше, чем Зару в тот момент. — Ему нужна иратце.
— Дайте мне артефакт, — сказала Зара. — И он сможет получить иратце.
Диего ничего не сказал. Он понятия не имел, где находится Этернидад, семейная реликвия, ради которой Джейме так пострадал, чтобы защитить. Он крепче держал брата, прижав губы. Он не стал бы просить Зару о пощаде.
— Нет? — Спросила она — Как пожелаешь. Возможно, когда твой брат закричит от лихорадки, ты будешь чувствовать себя по-другому. Позови меня, Диего, дорогой, если ты когда-нибудь передумаешь.
* * *
Мануэль вошел в тронный зал, ухмыляясь, Обан следовал за ним по пятам.
Мануэль не мог сдержать ухмылку; как он иногда говорил людям, это было просто естественное выражение его лица. Правда, ему также нравился хаос, и прямо сейчас хаос был в изобилии, чтобы доставить ему удовольствие.
Тронный зал выглядел обугленным, каменные стены и пол покрыты черным пеплом. Место пахло кровью и серой. Пол был усыпан телами красных колпаков, одно из них была покрыто дорогим на вид гобеленом. На дальней стене сокращающийся Портал показывал пляж ночью под красной луной.
Обан щелкнул языком, что, как понял Мануэль, было эквивалентом низкого свиста фейри.
— Что здесь произошло? Это похоже на последствия одной из моих самых известных вечеринок.
Мануэль ткнул пальцем в покрытый гобеленами холм.
— А поля снаружи полны бегущих из Благого Двора Фейри, теперь, когда их Королева исчезла, — продолжил Обан. — Мануэль, я требую объяснений. Где мой отец?
Винтер, мрачный лидер красных колпаков, подошел к ним. Он был залит кровью и пеплом.
— Принц, — сказал он. — Твой отец лежит здесь.
Он указал на холмик, который Мануэль тыкал носком ботинка. Мануэль наклонился и дернул гобелен. Существо под ним не было похоже ни на человека, ни на фейри, ни вообще на живое существо. Это был почерневший, осыпающийся силуэт человека, изображенный пеплом, его лицо было искажено.
Что-то блестело у его горла. Мануэль встал на колени, чтобы взять это. Стеклянный флакон с алой жидкостью. Интересно. Он положил его в карман пиджака.
— Что это? — Спросил Обан. На мгновение Мануэль почувствовал искру беспокойства, потому что Обан решил заинтересоваться чем-то важным. К счастью, это был не тот случай — Обан заметил среди останков своего отца сверкающий наконечник эльфийской стрелы. Он наклонился, чтобы схватить сияющую вещь, позволяя ей свисать с его пальцев.
— Киран? — недоверчиво сказал он. — Киран убил нашего отца?
— Это имеет значение? — сказал Мануэль тихим голосом. — Старик мертв. Это хорошие новости.
Это было действительно хорошие новости. Предыдущий король был непростым союзником, если вообще можно было назвать его союзником. Хотя Когорта помогла ему распространить гниль в Идрисе, и это доставило ему удовольствие, он никогда не доверял им и не интересовался их большими планами. Он также не предупредил их о своем намерении захватить Черный том, событие, которое сильно раздражало Горация.
Обан был бы другим. Он будет доверять тем, кто привел его к власти.
Он был дураком.
— Это могло бы дать Кирану право на трон, если бы об этом стало известно, — сказал Обан, его вялое красивое лицо потемнело. — Кто видел короля убитым? Как насчет друзей Кирана, Нефилимов?