— Она для нас ничего не значит, — быстро сказал Джулиан. Он звучал так, будто бы сам верил в то, что говорит.
— Конечно же, нет, — сказал Себастьян, — Но вы когда-то были ее братом и ее подругой. Люди, к сожалению, сентиментальны. Она может быть обманута, доверяя вам.
— Ливви никогда бы не поверила парочке Омраченных, — сказала Эмма и замерла. Это было не то, что ей нужно было говорить.
Золотые глаза Джейса сузились от подозрения. Он хотел что-то сказать, но Себастьян отрезал его попытки пренебрежительным взмахом.
— Не сейчас, Джейс.
Выражение лица Джейса стало пустым. Он отвернулся от Себастьяна и подошел к Эшу, наклонившись над спинкой стула, чтобы указать на что-то на экране. Эш кивнул.
Это выглядело почти как приятный момент братского единства, если бы он не был так испорчен и ужасен. Если бы люстра над головой не была сделана из замерзших человеческих рук, каждая из которых держала в руках факел, излучающий демонический свет. Если бы Эмма могла забыть те лица под полом.
— Эмма имеет в виду, что Ливви всегда пользовалась хитрыми способами, — сказал Джулиан, — Довольно-таки низкими способами.
— Интересно, — сказал Себастьян. — Я склонен одобрять подобные низкие способы, хотя, очевидно, не когда они направлены на меня.
— Мы ее очень хорошо знаем, — сказал Джулиан. — Я уверен, что мы сможем выяснить местоположение ее маленького восстания без особых проблем.
Себастьян ухмыльнулся.
— Мне нравится твоя уверенность, — сказал он. — Ты не поверишь тому, что я… — он нахмурился. — Эта чертова собака снова лает?
Это действительно был лай собаки. Через несколько секунд черно-белый терьер на длинном поводке ворвался в комнату. Другой конец поводка держала женщина с длинными темными волосами.
Это была Аннабель Блэкторн.
На ней было красное платье без рукавов, хотя, должно быть, она мерзла на холодном воздухе. Ее кожа была очень бледной.
Увидев Эмму и Джулиана, она побледнела еще сильнее. Она крепче сжала поводок собаки.
Адреналин разлился по венам Эммы. Аннабель собиралась рассказать ему, она собиралась сдать их. У нее не было причин не делать этого. И тогда Себастьян убьет их. Клянусь, подумала Эмма, Я найду способ заставить его истечь кровью прежде, чем я умру.
Я найду способ заставить истекать кровью их обоих.
— Извините, — раздраженно сказала Аннабель. — Он хотел увидеть Эша. Не так ли, Малкольм?
Даже выражение лица Джулиана дернулось в этот момент. Эмма с ужасом наблюдала, как Аннабель наклонилась, чтобы потереть собачьи уши. Он посмотрел на нее широко раскрытыми лавандовыми глазами и снова залаял.
Малкольм Фэйд, верховный маг Лос-Анджелеса, теперь был демоном-терьером.
— Убери отсюда своих противных знакомых, — отрезал Себастьян. — Я занимаюсь делом. Если Эшу что-то понадобится, он позвонит тебе, Аннабель. Он уже практически взрослый человек. Ему больше не нужна нянька.
— Всем нужна мать, — сказала Аннабель. — Не так ли, Эш?
Эш ничего не сказал. Он был погружен в свою игру. С раздраженным вздохом Аннабель вышла из комнаты, Малкольм побежал за ней.
— Как я уже говорил, — Себастьян был напряжен от раздражения. — Аннабель — один из моих лучших палачей, вы не поверите, какие креативные навыки она способна показать лишь с помощью одного ножа сумеречного охотника. Однако, как и все окружающие меня, она слишком уязвима перед своими эмоциями. Я не знаю, почему люди не понимают, что для них лучше.
— Если они это поймут, им не понадобятся лидеры, — сказал Джулиан. — Как Вы.
Себастьян внимательно посмотрел на него.
— Полагаю, это правда. Но это как груз ответственности, он разрушает меня. Ты понимаешь.
— Давайте мы найдем для вас Ливию, — сказал Джулиан. — Мы позаботимся об угрозе и принесем вам её голову.
Себастьян выглядел довольным. Он посмотрел на Эмму.
— Ты не особо много разговариваешь, не так ли?
Я не могу, подумала Эмма. Я не могу стоять здесь, лгать и притворяться, как Джулиан. Я не могу.
Но тепло руки Джулиана все еще было с ней, с ней была сила их связи, даже когда магия больше не поддерживала связь. Приподняв свой подбородок, крепко сжав свои челюсти, она высвободила свою руку из руки Джулиана и медленно хрустнула костяшками пальцев.
— Я предпочитаю убивать, — сказала она. — «Говори с помощью пуль», таков мой девиз.
Себастьян рассмеялся. На мгновение Эмма вспомнила, как Клэри сидела на крыше Института, она говорила о своем зеленоглазом брате, которого никогда не было, но которого она могла бы иметь. Может быть, в каком-то другом мире, лучшем, чем Туле.
— Очень хорошо, — сказал Себастьян. — Вы будете хорошо вознаграждены, если преуспеете в этом. Возможно, для вас даже найдется домик в Бэл Эйр. Особенно если вы найдете среди мятежников хорошеньких рыженьких и приведете их поиграть со мной и Джейсом, — усмехнулся он. — Теперь, бегите, пока не замерзли насмерть.
Он сделал пренебрежительный взмах рукой. За этим стояла какая-то сила, Эмма чувствовала, что повернулась, как будто с помощью воздействия чьей-то руки на её плечо. Она почти пошатнулась, восстановила равновесие и обнаружила, что они уже почти у дверей клуба. Она даже не помнила, как они прошли мимо зеркал.
Потом они вышли на улицу, и она задохнулась от легкого, горячего, грязного воздуха и внезапно поприветствовавшего их тепла влажной ночи. Они забрали свой мотоцикл у стража-ящера и проехали несколько кварталов, не говоря ни слова, пока Джулиан не наклонился вперед и не сказал сквозь стиснутые зубы:
— Остановись.
Квартал, в котором они находились, был почти безлюдным, уличные фонари были разбиты, а тротуар потемнел. Как только Эмма остановилась, Джулиан вскочил и подошел к витрине разрушенного Старбакса. Эмма слышала, как его вырвало в тени здания. Ее живот сжался от переживаний. Она хотела подойти к нему, но боялась оставить байк без присмотра. Это был их единственный путь обратно в Брэдбери. Без него они были мертвы.
Когда Джулиан вернулся, на его лице показались ссадины и синяки, Эмма протянула ему бутылку воды.
— Ты был просто великолепен в ночном клубе, — сказала она.
Он сделал глоток из бутылки.
— Я чувствовал, будто все внутри меня разрывается на части, — сказал он сухо. — Стоять там и говорить такие вещи о Ливви, называть этого ублюдка, этого монстра «сэром», при этом сдерживать себя, чтобы не оторвать Аннабель все конечности.
— Тогда сделай это сейчас, — заявил голос из тени. — Разорви меня на части, если сможешь.
Глок Эммы был уже заряжен, когда она повернулась. Она направила его прямо на женщину в тени. В эту ночь ее красное платье было подобно кровавому пятну. Бесцветные губы Аннабель вытянулись в улыбку.
— Этот пистолет не причинит мне вреда, — сказала она. — А выстрел, крики, скорее всего, приведут сюда Омраченных. У вас есть шанс, если так хочется. Но я бы не стала рисковать.
Джулиан уронил бутылку. Вода брызнула на его ботинки. Эмма молилась, чтобы он не сорвался на Аннабель; его руки дрожали.
— Мы не можем навредить тебе, — сказал он. — Мы можем заставить тебя истекать кровью.
Эмму потрясло то, как близка эта мысль была к тому, о чем она сама думала в ночном клубе.
— Омраченные придут, — сказала Аннабель. — Все, что мне нужно сделать, это закричать. Ее метки исчезли, как и у всех остальных сумеречных охотников; ее кожа была бледной, как молоко, без единого рисунка. Эмма была поражена тем, насколько спокойной она казалась. Какой вменяемой. Правда, здесь для нее прошло несколько лет. — Я поняла, кто вы, в тот момент как только увидела вас. Вы выглядите в точности также, какими вы были в Неблагом Дворе. Следы битвы на ваших лицах еще даже не зажили.
— Тогда почему ты не сказала Себастьяну? — выплюнула Эмма. — Если бы ты хотела избавиться от нас…
— Я не хочу от вас избавляться. Я хочу заключить с вами сделку.
Джулиан с силой натянул правый рукав, достаточно сильно, чтобы фабричная ткань разошлась по швам. На его запястье была тряпка, с которой он прошел через всю Страну Фейри, все еще покрытая засохшей кровью.
— Это кровь моей сестры, — сказал он. — Кровь, пролитая тобой. Зачем мне заключать с тобой сделку?
Аннабель не шелохнулась при виде крови Ливви.
— Потому что ты хочешь вернуться домой, — сказала она. — Потому что ты не можешь перестать думать о том, что может случиться с остальными членами твоей семьи. Знаете, я ведь все еще владею черной магией. Здесь Черный Том работает еще лучше. Я могу открыть портал, чтобы вы смогли вернуться домой. Я единственная в этом мире, кто может.
— Почему ты это сделаешь для нас? — спросила Эмма.
Аннабель слабо улыбнулась. В своем красном платье она, казалось, парила, как капля крови в воде.
— Инквизитор отправил вас в Страну Фейри, чтобы умереть, — сказала она. — Конклав презирает вас и хочет, чтобы вы сдохли. И все потому, что вы защищали то, что любите. Думаете, я не понимаю, каково это?
Так или иначе, Эмме эта логика казалась довольно извращённой. Тем не менее, Джулиан смотрел на Аннабель так, будто бы она была его кошмаром, от которого он просто не мог отвести взгляд.
— Ты наложил на себя заклинание, — продолжала Аннабель, пристально глядя на Джулиана. — Ничего не чувствовать. Я почувствовала это заклинание, как только увидела тебя в Стране Фейри. Я увидела это и почувствовала удовольствие, — она повернулась, ее красная юбка закружилась вокруг нее. — Ты сделал с собой то же самое, что и Мальком в своё время… Он отрезал себя от собственных эмоций, чтобы вернуть меня.
— Нет, — сказала Эмма, не в силах вынести выражение лица Джулиана. — Он пытался вернуть тебя, потому что любил тебя. Потому что он чувствовал эмоции.
— Может быть, сначала так и было, — Аннабель перестала вертеться. — Но это было уже не так, когда он непосредственно возвращал меня, правда? Все эти годы он держал меня в ловушке и пытках, чтобы он мог вернуть меня для себя, а не меня для меня самой. Жертвование счастьем любимого ради собственных нужд не есть любовь. К тому времени, как он смог вернуть меня, он был настолько оторван от мира, что заботился о своих целях больше, чем о той любви, которая действительно имеет значение. То, что было истинным, чистым и прекрасным, стало порочным и пагубным, — она улыбнулась, и ее зубы засияли подобно жемчугу с глубины морских вод. — Как только ты перестаешь чувствовать, ты становишься монстром. Ты можешь не быть под чарами здесь, Джулиан Блэкторн, но как насчет того, что случится, когда вы вернетесь? Что ты будешь делать тогда, когда ты не сможешь чувствовать то, что чувствуешь сейчас?