Роберт старался не морщиться, пробуя черный напиток. Удивлялся, как такой можно пить и почему я чуть ли не мурлыкаю от удовольствия.
Ну и пусть не нравится, зато мне больше достанется!
Один мешок решила оставить себе, на два других были далеко идущие, но пока что теоретические планы. Я собиралась угощать им иностранных послов и отправить в дар королевским дворам Европы небольшое количество обжаренного и молотого кофе с описанием целительного (фантазии у меня хватит!), бодрящего и тонизирующего действия. Глядишь, заинтересуются…На всякий случай попросила Роберта начать разговоры о поставках из Константинополя по самой низкой цене.
Взамен лорд Дадли потребовал свою вольту, и я согласилась, раз такое дело! Не зря же несколько вечеров тренировалась на фрейлинах. Станцевали. Щеки горели, даже полыхали, и вовсе не от быстрого танца. Его прикосновения, взгляды, улыбка привели меня в несказанное волнение. Какой уж тут теннис?! Если в нем азарт, желание победить, здесь же – музыка, движения, соблазнение…
Вернулась к столу, упала в кресло, вцепившись в бокал с водой. Фрейлины держали меня в курсе сплетен, что ходили по дворцу. С начала наших теннисных партий говорили об особом расположении королевы к лорду Дадли. Могу представить, что будет после вольты…
И я оказалась права. Теперь мое имя связывали не только с Роджером Эшамом, но еще и с Робертом Дадли. Поэтому я ходила по Уайтхоллу с загадочным лицом женщины-вамп, которая завела двоих фаворитов одновременно.
Хотя, какой от них толк, если они оба женаты?
Глава 10
В Лондон пришла весна, растеклась по улицам талым снегом, тут же превратившись в непролазную грязь. Казалось, все разом посерело, так как на город опустился влажный, пропитанный запахом нечистот туман. Мне расхотелось выезжать за пределы дворца. Ну и пусть я передвигалась верхом или в закрытой карете, но видела, как ходят по улицам, утопая чуть ли не по щиколотки в черной жиже.
Может, раздать гражданам ходули? Говорят, в Париже они пользуются большой популярностью…
Вместо ходуль потребовала у мэра не щадить средства на поддержание чистоты. В то же время понимала, что это бесполезно. Что он сделает? Исправить ситуацию могла городская канализация вкупе с асфальтированными тротуарами и стоками для дождевой воды. До этого счастливого момента как минимум пара сотен лет, и я уж точно не доживу. Пока же все нечистоты стекали в Темзу, откуда и брали и питьевую воду.
Шикарно, одним словом!
На размышления над кружкой с водой не хватало времени. Из Парижа пришли обнадеживающие вести. В конце марта мы собирались подписать мирный договор. Правда, порт Кале, потерянный еще в правление Марии, так и остался за французами. Прежняя королева, кажется, сильно переживала из-за этого, утверждала, что вскрой ей грудь, то люди увидели бы на ее сердце надпись «Кале».
Поэтому я заявила Совету, что воевать мы будем лишь в крайнем случае. Чтобы, не дай бог, подобные надписи не появились и на моем…
После договора с французами пришло время провести Акт о Верховенстве и Единстве, сделавший бы меня главой Английской церкви. Но с Парламентом все было не так уж просто. Тайный Совет опасался, что Палата Лордов встретит новый закон в штыки, потому что в нем заседало слишком уж много рьяных католиков. А Палата Общин так вообще может потребовать от меня взамен письменное обещание выйти замуж в скорейшем времени.
Англии нужен наследник, и все тут!
Но с Парламентом пришлось повременить, так как прибыли шведы. В Колчестер делегацию отправились встречать граф Оксфорд и лорд Дадли. Их приезда в Лондон ждали со дня на день. Шведскому кронпринцу Эрику и его брату Юхану, герцогу Финляндскому, уже приготовили дворец епископа Винчестерского, который становился их резиденцией на время пребывания в нашей столице.
Я ожидала с замиранием сердца не только жениха, но и возвращения Роберта. Первые дни после его отъезда вздохнула свободно, затем почему-то заскучала. Мне не хватало его присутствия, поддержки в Совете, улыбки, шуток и комплиментов; наших теннисных турниров, вольты после обеда, верховых прогулок за город, когда, казалось, мы оставались лишь вдвоем и могли говорить обо всем на свете. Ну, если не обращать внимания на пару дюжин гвардейцев за спиной из охраны.
Нет, у меня точно с головой не все в порядке! Ведь обещала же себе, что никогда в жизни с женатым…
Пока ждали шведов, ко двору, как назло, прибыли послы из Дании. Я встретила их в приемном зале, давящем на мозг показной роскошью, в тяжелом платье, которое тоже давило, но уже на плечи, а узкий лиф так вообще мешал дышать. В обычной жизни я носила скромные наряды, избавилась от огромных клоунских воротников и длинных, до пола, рукавов. Уменьшила количество нижних юбок и стала надевать полосатые шерстяные чулки, которые привозили мне из Франции, так как во дворце было холодно.
Но на официальных приемах приходилось соответствовать. Поэтому сидела в золоте и драгоценных камнях, словно Хозяйка Медной горы.
Послы приехали по важному делу, а именно сватать принца Фредерика. Пока что принца, но он в скором времени должен получить корону Дании и Норвегии. Его отец, старый Кристиан III, не пережил этой зимы. После обмена официальными любезностями мне вручили личное послание и портрет будущего короля, на который я взглянула лишь мельком. Он, кстати, показался мне довольно симпатичным. Темноволосый, с волевым подбородком и высоким лбом и строго сжатыми губами, но, казалось, исключительно для того, чтобы не улыбнуться ненароком.
Затем принесли дары. Кажется, у Фредерика неплохие осведомители при английском дворе. Как по-другому будущий король узнал о моем увлечении теннисом? Вряд ли божественное провидение ему подсказало прислать мне две бочки мячей и несколько ракеток…
– Мячи шиты из белой кожи и доставлены прямиком из Парижа, – торжественно возвестил племянник короля, герцог Голштейн. – Ракетки от лучших европейских мастеров.
Отличный подарок! Мне тут же захотелось его испробовать, но Роберта не было, а когда появится сам даритель – неизвестно. На этом приятные сюрпризы не закончились. Принц, прознав о моем интересе к медицине, сбился с ног, но отыскал книги Парацельса, знаменитого швейцарского врача. Мне вручили целую стопу, в кожаных переплетах, инкрустированных драгоценными камнями. Красными рубинами сияли мои инициалы – ER – Елизавета Regina.
Я, признаюсь, даже растерялась. А уж как обрадуется Нонниус, частенько твердивший об этом великолепном враче и не менее гениальном алхимике!
Признательно улыбнувшись, заверила герцога Голштейна, что все подарки пришлись мне по душе. Затем объявила, что будущий король Дании – желанный гость в нашей стране, а ответ на брачное предложение дам ему лично…
Наконец, отсидев официальную часть, ушла на дневную мессу, во время которой читала письмо Фредерика, по привычке спрятав его в молитвослове. Будущий король оказался красноречив и забавен. Пробежав официальное начало, улыбнулась комплиментам и заверениям в любви.
Все они так говорят!..
Ага, а вот отсюда стало интереснее. Наследник датского престола собирался в прибыть в Лондон в конце весны, раньше ему не позволяли государственные дела. Он с нетерпением ждал нашей встречи, даже выписал тренера по теннису, чтобы не ударить передо мной в грязь лицом. Он надеялся, что королева сыграет с ним.
Конечно, мне не жалко!
К тому же, Фредерик писал, что постоянно рассматривает мой портрет. В этом месте я порядком занервничала. Зная придворных художников, могла себе представить, что они там нарисовали! Но тут же, словно он был на одной волне со мной, Фредерик извинялся за собственный. Скромно намекал, что портрет слегка отличается от оригинала, но принц надеялся, что личная встреча меня не разочарует. Так же он утверждал, что позировал с теннисной ракеткой в руках, но придворный художник не потерпел такого издевательства над канонами.
Написал и о том, как искал по всей Европе книги Парацельса. Выкупил их в медицинском университете Базеля, заодно пообещав им свой труп для эксгумации. Я улыбнулась. Врет же, небось!.. После смерти закатают его в пол или стены какого-нибудь аббатства, как и делали в Англии со своими умершими королями…
Советникам о содержании письма сообщать не спешила, единственное, намекнула, что датский король прибудет в конце весны. А вот то, что к Лондону приближался будущий король Швеции, кажется, решивший заодно примерить английскую корону, мы обсудили тщательно и в деталях. Соседи у нас оказались богатыми, Эрик кидал серебряные монеты в толпы моих подданных так рьяно, словно притащил за собой рудник. Простой люд встречал кронпринца с восторгом.
Кто бы в этом сомневался!..
Но подкупить он решил не только народ. Пока гости отдыхали в резиденции епископа Винчестерского, в конюшни Уайтхолла прибыло восемнадцать скакунов – дар королеве Англии. По слухам, кроме лошадей Эрик вез множество ларцов с золотом и драгоценностями. Меня не оставляло чувство, что будущий король Швеции покупал себе невесту. Тайный Совет, впечатленный столи щедрыми дарами, уже прикидывал, сколько кораблей сможем снарядить на эти деньги. Советники так увлеклись, что даже забыли о шотландском скандале.
А скандал вышел пренеприятнейший!
Несколько дней назад королевский шут, развлекая нас с Уильямом и Роджером, вытащил из колпака мятые листки антифеминистического трактата Джона Нокса. Лидер повстанцев Шотландии заклеймил правление женщин как нечто мерзкое и противное законам природы. Мы с горцами не только дружили, но еще и делились полупустой казной и чуть было окончательно не разлаялись из-за них с Францией. И тут, выходит, королева Елизавета – вселенское зло на троне Англии?! Уильям тут же подскочил и конфисковал у шута мерзкую книжонку. Я жутко рассердилась. На следующий день, разобиженная до невозможности, приказала Совету запретить Ноксу въезд в королевство. Пусть строчит свои памфлеты подальше от меня! Мы также прекратили денежные дотации шотландцам, пока те внятно не объяснят, что имели в виду.