– Кого? – насторожился Элио.
– Ее. Ту женщину. Ее голос сводит меня с ума! Я все время жду, что она снова заговорит, и это такое мучение, если бы вы знали!
– Знаю, – чуть слышно ответил юноша и поставил саквояж на стол у окна. – Вы ели или пили что-нибудь в том доме?
– Ел? Нет, что вы, откуда, там ничего не было… кроме пыли и плюща снаружи. Я помню, мне на лицо брызнул сок… но это обычный плющ, не ядовитый.
– Уже нет, – пробормотал Элио и уставился в недра раскрытого саквояжа.
Что же тут применить? Средства от заразы или средства от проклятия?
Он взял Книгу Ишуд, открыл на закладке и принялся неспешно листать.
За этим занятием его и застал Уикхем. Агент вошел, потянул носом, заворчал и навис над плечом юноши.
– Соседи ничего не знают, – сказал он, понизив голос. – Но кроме Галлахера, зараженных в этом квартале нет. Пока.
– Если нам повезет, то и не будет, – отвечал джилах, не поднимая глаз от книги. – Плющ, вьющийся по дому, был отравлен Королевой. Все, на кого попали капли сока, пока рубили ветви, тоже заражены. Пошли полицейских за этими людьми и за врачами, которые пользовали несчастных. Нужно изъять все инструменты. Лучше подстраховаться. Хотя, может, дело ограничится теми, на кого попал яд.
Уикхем кивнул и вышел. Элио остановился перед кроватью, с жалостью глядя на Галлахера – он уже ничем не был похож на того сильного, рослого и крепкого мужчину, которого юноша встретил в Джолиет-холле.
– Мне придется испортить изголовье кровати и постельное белье, – предупредил пациента юноша.
– Делайте что хотите, доктор, – Галлахер слабо шевельнул рукой. – Только скажите… Дженни и дети в безопасности? Они не заболеют?
– Может быть, и нет. Посмотрим. Пока у них нет никаких симптомов?
– Нет… а другие?
– К вашим работникам поедут полицейские, и, если ваши работники также пострадали, то я применю к ним такое же лечение. Итак, – Элио поставил на тумбочку рядом с кроватью чернильницу и перо, позаимствованные им на столе. – Приступим.
Он макнул перо в чернила и, бормоча слова ключа, стал наносить знаки Бар Мирац на изголовье кровати. Затем причудливая угловатая вязь спустилась на подушку, одеяло и пижаму, заключив голову и грудь больного в спираль. На лбу несчастного Элио отыскал неповрежденный кусочек кожи и нанес замыкающий знак, а затем, глядя в Книгу Ишуд, стал нараспев зачитывать заклятие на древнем идмэ – языке, на котором говорили предки джилахов. Знаки Бар Мирац наполнились слабым свечением, а Галлахер запрокинул голову на подушку и замер.
Он так долго лежал без движения и дыхания, что Элио испугался – неужели исцеление пошло не по плану?! Вообще-то у юноши не было особой уверенности в своих силах – заклятие очищения от яда Королевы он прочел впервые по дороге сюда, а потому…
Вдруг Галлахер заскреб руками по одеялу, недовольно зашипел и прошелестел на идмэ:
– Наконец-то пришел! Долго же пришлось ждать!
«Королева!» – Элио отпрянул от постели больного.
– Выпусти меня! – потребовала нечисть.
– С чего бы это? Ты пыталась меня обмануть – просила, чтобы я открыл тебе путь на ту сторону, а моего друга – о том, чтобы он выпустил тебя наружу.
– Но вы же разные, с чего бы мне просить вас об одном и том же? – возразила Магелот. – К тому же твой друг не может открыть мне путь назад.
– Тебя называют «Открывающей пути». Почему бы тебе самой не открыть себе дверь домой?
– Не могу, – проскрипела нечисть. – Проход запечатан, я же говорила тебе, тупая ты тварь.
– Да не может такого быть. Проходы на ту сторону можно или открыть, или закрыть. Он не может быть приоткрыт немножечко, это не форточка, черт побери!
– Что такое форточка? – спросила нечисть, и Элио растерянно замолчал. Он едва ли ожидал от твари с той стороны искренней любознательности.
– Неважно. Ты же все время в доме, как ты могла провести там столько лет и ни разу не попытаться открыть проход?
– Я пыталась. Но тот человек закрыл его так, что я не могу даже прикоснуться!
– Какой человек? – нахмурился Элио.
– Не знаю. Вы все одинаковы. Он был как ты. Вошел в дом, пока я поглощала тех, других, произнес слова, и ход закрылся.
– Так, подожди, там были еще и другие?
– Те, кто убивал таких же, как он. Их было много, – припомнила Королева Магелот. – Вспыхивали, как огни! Я поглотила всех, но те, кто остались, заперли меня в доме. А тот, другой, ушел. Я не успела его поймать.
Юноша потер лоб. Все это было как-то запутанно, да и говорит ли нечисть правду? К тому же она и впрямь вряд ли отличает людей друг от друга.
– А кто это – те, кто остались?
– Твои люди выпустили троих, когда сломали стену.
Элио похолодел. Так эти души все еще там! В Книге Ишуд ничего об этом не говорилось, но если так…
– Ну так ты выпустишь меня? – нетерпеливо спросила Магелот.
– Нет, извини. Могу предложить только возвращение домой.
Королева яростно зашипела:
– Тогда я возьму их всех! И этого, и других!
– Не успеешь.
– Тебе не укрыть их всех!
– Ничего, – хмыкнул Элио, – я трудолюбивый, – и нанес укол трехгранником точно в центр спирали.
Магелот взвизгнула; витки спирали стянулись, словно удавка, знаки вспыхнули и рассыпались темно-синей пылью. Она покрыла лицо, шею и грудь Рональда Галлахера.
Романте осторожно смахнул пыль платком. Под ней была гладкая здоровая кожа без следов язв, хотя строитель оставался худым и изможденным. Его грудь слабо приподнималась и опускалась, но, к радости юноши, пульс был ровным, на шестьдесят ударов в минуту.
Элио на всякий случай обошел кровать и комнату с амулетом для обнаружения нечисти или ее следов, ничего не нашел и устало опустился на стул. Юноша всегда чувствовал себя опустошенным и измотанным после такого. Оставалось еще с полдюжины тех, кто рубил ядовитый плющ у Джолиет-холла.
Диего сидел в кресле у кровати и внимательно смотрел на юного джилаха. Его голова тонула в белой подушке, а лицо в ореоле черных волос казалось еще более худым и бледным. Щеки Элио запали, под глазами лежали тени, между густых бровей застыла морщинка, словно он даже в забытьи изо всех сил боролся с чарами нечисти.
Наконец юноша слабо шевельнулся под одеялом, перекатился головой по подушке, приоткрыл веки и тут же сощурился на свет газовой лампы.
– Где я?..
– Ты в доме Мерхаива и Голды.
– Я что, упал? – пробормотал Элио.
– Ты потерял сознание в доме последнего из рабочих Галлахера.
– Ох…
– Я привез тебя сюда. Ты очень долго не приходил в себя. – Диего поднялся и наклонился над юношей. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – буркнул Элио.
– Ты уверен? Сейчас уже одиннадцать часов вечера. Ты лежал в обмороке почти шесть часов, и мы не могли привести тебя в чувство.
– Я… да… так бывает. Ничего.
– В смысле – так бывает? – настороженно спросил оборотень, наклонился ниже и снова обнюхал юношу; тот со слабым возмущенным возгласом пихнул его локтем. Однако никакой болезнью, тем более заразой с той стороны, от него не пахло.
– Отстань! Я буду в порядке завтра утром, ну или днем!
– Да? Откуда ты знаешь? Ты уже так падал?
Джилах сжал губы и отвернулся.
– Элио, – мягко сказал Уикхем, – мне нужно знать. Это не шутки. Я должен быть готов, если ты снова так упадешь.
– Вот поэтому, – с горечью ответил Элио, – я и не агент.
– В смысле?
– Я не могу колдовать долго. Силы быстро заканчиваются и вот, – он поморщился. – Теперь ты отошлешь меня в замок?
– Ты не посылка, чтобы тебя отсылать. – Диего почесал бороду. – Но что-то делать надо. У меня с колдовством туговато, сам знаешь. Ладно, завтра решим.
Элио облегченно перевел дух. Диего на всякий случай потрогал его лоб, подошел к печке, взял завернутый в полотенце горшок с куриным супом и лапшой, чтобы поставить его на поднос. Тетушка Голда твердо верила, что именно куриная лапша лучше всего отгоняет даже смертельные недуги.
– Угощайся. Если еще нужно – на кухне остался хлеб и пироги с бараниной.
Элио жадно набросился на еду. Руки у него еще немного дрожали.
– Здесь был детектив Скотт, – сказал оборотень, снова устроившись в кресле. – Он провел день в мэрии, пытаясь выяснить, кто же принял решение о передаче Джолиет-холла под библиотеку для школьников.
– И как, добыл что-нибудь?
– О да. Знакомые его папочки, – хмыкнул Диего, – пообещали посодействовать в получении этой ценнейший информации.
– И все?! – недовольно вскричал Элио.
– Пока да. Но с другой стороны – Скотт решил присмотреться к мистеру Линну, которого назначили главой этой библиотеки. Может, он выгонял тебя не потому, что ты джилах, а потому, что не хотел, чтобы ты шастал по дому.
– Если так рассуждать, то в число главных подозреваемых стоит занести и Галлахера. Это же он сломал стены, – фыркнул Романте. – И Абернаута, который не хотел допускать меня к расследованию. Да и сам Скотт под подозрением – чего это он первый явился к дому и крутится вокруг нас, как привязанный?
– Так-то оно так, но проверить не помешает. Тем более что в архив я сегодня не попал. Завтра поеду.
– Извини, – тихо сказал Элио. – Если бы не я…
– Если бы не ты, то у нас было бы семь зараженных трупов уже к обеду. Так что день прошел не зря.
– А еще я кое с кем поговорил, – добавил Элио. – С ее величеством Королевой Магелот собственной персоной!
– Как это?
– Она подчинила себе тело Галлахера и снизошла до беседы. Просила выпустить ее в свет, к людям.
– Ну ты же не согласился? – осторожно спросил Диего.
– Нет, конечно! Но мне удалось кое-что выведать у нее насчет того дня, когда ее заперли в Джолиет-Холле.
Юноша рассказал оборотню о беседе с нечистью. Уикхем задумался. Конечно, допрос твари с той стороны – штука нечастая, а потому очень интересная, но вот можно ли доверять словам Королевы?
– Думаешь, она сказала правду?
– Кто знает? – пожал плечами Элио. – Мы не обязаны верить ее словам. Однако, если допустить, что она не лжет, то картина получается любопытная. Выходит, что там было две группы людей – жертвы и, скажем условно, чародеи, а также еще некий человек, который запечатал трещину на ту сторону.