«Но когда жертв станет достаточно много…» – с тревогой подумал Элио, и тут его слуха и обоняния коснулись те самые звуки и запахи, которые он не ощущал с тех самых пор, как перебили половину джилахской общины в Романте.
Юноша замер; впереди все громче и громче раздавались дикие крики, треск и грохот, а в фургон просочились запахи гари, крови и тлеющей плоти.
– Элио? – Детектив положил руку ему на плечо и с тревогой взглянул в лицо. – С вами все в порядке?
– Да, – ответил джилах и прикрыл глаза.
Ему было всего шесть, но это невозможно забыть, сколько бы лет ни прошло…
Фургон остановился. Вопли и вонь заполнили его изнутри.
Элио открыл глаза.
– Выходим, – скомандовал Скотт. – Помните: наша цель – доставить мистера Романте к кругу перед домом, а не битва с мирными жителями. Вперед!
Полицейские распахнули двери фургона и посыпали из него, как горох. Романте вытащил револьвер с обычными пулями и спрыгнул на землю. За ним последовал детектив и еще четверо человек.
Три полицейских фургона встали треугольником на самой границе охваченного безумием квартала, и большой отряд стражей порядка собрался под прикрытием фургонов. Впереди творился сущий ад: горожане жгли дома, кусты и деревья в палисадниках, били стекла, ломали ограды и убивали друг друга всем, чем могли найти, а те, кто не смог – действовали голыми руками. Прямо перед Элио, в промежутке между двумя фургонами, были видны три женщины, катающиеся по земле, как дикие кошки, и с визгом разрывающие друг друга на куски. Кровь заливала булыжники, но женщины не останавливались, хотя у одной уже не было лица, а у другой – глаз.
– Господи боже, – прошептал полицейский рядом с юношей и перекрестился пистолетом, – что же это такое?!
– Это нечисть, – сказал юноша; его начинала бить слабая дрожь, и он крепче сжал оружие. – Они все одержимые.
– Но зачем она это делает? – воскликнул Скотт. – Почему они кидаются друг на друга?
– Жертвоприношение. – Элио сглотнул; к горлу уже подкатывала тошнота. – Королеве нужны жертвы, чтобы поглотить их, набрать силу и захватить новых. Чем больше жертв – тем она сильнее.
– Ясно, – кивнул детектив. – Ну все, парни, не будем заставлять даму ждать!
Полицейские собрались клином вокруг Скотта и джилаха и ринулись вперед, в самую гущу погрома, которому со страстью предавались мирные жители. Элио бежал, опустив глаза, чтобы не видеть все это снова – как тогда, в общине Романте, когда он метался под ногами взрослых, пока не упал в открытый винный погреб и не забился в самый узкий угол между каменной стеной и бочками с вином.
Внезапно впереди со звоном вылетели стекла на втором этаже красивого особняка. Большое окно выбил клубок человеческих тел и рухнул вниз. Чей-то череп разлетелся от удара о мостовую, но остальные люди – даже трудно было понять, сколько их – этого даже не заметили и буквально грызлись между собой, словно гиены. Мимо с дикими завываниями промчался человек в рваной сутане, размахивая выломанным из ограды длинным штырем. Увидев нескольких своих прихожан, дерущихся в разбитом фонтане, он бросился к ним и принялся вонзать в них штырь и истерично хохотать. Кто-то из полицейских стал громко молиться, и Элио зажмурился.
Они бегом пересекли квартал минут за десять – но, как ни странно, ни один из одержимых не обращал внимания на отряд полиции, пока тот не достиг Джолиет-холла. Хотя число мирных жителей постепенно сокращалось, они не собирались останавливаться, и чем ближе полицейские подбирались к эпицентру, тем яростнее кипела вокруг резня. Но стоило им приблизиться к погасшему контуру, как все прекратилось, и внезапно на залитые кровью улицы опустилась полная тишина.
– Охо-хо, – пробормотал Скотт, – кажется, сейчас начнется.
Одержимые медленно двинулись к ним. Полицейские сомкнули кольцо вокруг детектива и джилаха, ощетинились пистолетами и дубинками. Элио не мог сосчитать, сколько горожан их окружило, но вид их так напоминал ему одновременно растерзанные трупы и пирующих среди них стригов, что ноги подкосились. И запах, снова этот запах, заползающий всюду…
– Нам в них стрелять, сэр? – спросил один из полицейских.
– Да чего тут ждать, – проворчал сержант из второго фургона. – Это ж уже не люди!
– Погодите. Может, мистер Романте…
– Да как им жить-то потом, даже если он их расколдует?
– Они не будут жить, – с трудом выдавил Элио. – Она выпивает их всех…
Он, пошатываясь, направился к контуру. Полицейские расступились, и он сразу же увидел тусклый голубоватый рисунок, запорошенный пылью, окрашенный кровью и ошметками внутренностей. Посреди контура высился, как скала, черный дом, а на пороге стояла высокая пепельно-серая фигура, окутанная туманом, как платьем. Сквозь сероватую фату туманной дымки сверкали огромные сине-зеленые глаза, темные, как подземные озера.
Элио достал из ножен трехгранник и переступил контур. Одержимые, издав зловещий стон, качнулись к полицейским. Юноша глубоко прорезал трехгранником ладонь от большого пальца до мизинца и поднял руку. Фигура в доме подалась вперед, но порог все еще держал ее внутри. Глаза Магелот загорелись.
– Смотри, – тихо сказал Элио на джилахском, – чистейшая девственная кровь. Хочешь?
Нечисть испустила громкий вздох и жадно заскребла пальцами по воздуху. Юноша направился к дому.
– Эй, что вы делаете? – очнулся детектив и устремился за Романте.
– Ко мне! – прошелестела Королева; Элио впервые услышал ее голос – значит, она уже набрала достаточно силы хотя бы для частичного воплощения.
– Хочешь? – повторил он, остановившись за несколько шагов до крыльца. Кровь стекала по его руке и капала наземь; Магелот жадно следила за каплями.
– Ты из тех, – вдруг сказала она, и в ее глазах вспыхнула дикая радость. – Из тех, кто запер меня тут!
– Да. Отпусти их всех, – Элио кивнул на кольцо одержимых, – не трогай других горожан – и получишь все. Всю мою кровь.
– Оссссссстальныххххххх? – прошипела Магелот. – В тебе слишком мало крови, чтобы выкупить всех!
– Я приведу тебе в полночь еще двух жертв. Тебе хватит, чтобы открыть проход на ту сторону. Отпусти всех, кто еще жив, не трогай больше никого и жди.
– Вы, смертные, лживые твари все до единого, – отвечала Магелот. – Смотри!
Она взмахнула рукой, и все одержимые застыли, словно статуи, только глаза их напряженно следили за каждым движением полицейских.
– Они останутся здесь. Они будут следить за тем, чтобы ты сдержал слово. И если ты не придешь в полночь, – прошептала Королева, – я отпущу их всех в твой город.
– Клянусь своей кровью, что приду, – сказал Элио.
Королева алчно уставилась на его ладонь, наполненную кровью. Юноша вылил ее наземь и побрел прочь.
– Что вы ей пообещали? – спросил Скотт.
– Свою кровь, – устало ответил Элио и прижался виском к прохладному стеклу в дверце кареты. – И еще двух жертв для того, чтобы она открыла портал.
– Но вы же не собираетесь ей все это давать, верно?
– Верно, – пробормотал юноша и закрыл глаза.
Диана взяла его за руку и раскрыла ладонь. Элио зашептал рану, но след остался.
– Не трогай, – сказал джилах. – Должен быть след от договора.
– Она ничего тебе не сделала? – спросил Диего.
Элио покачал головой и закрыл глаза. Он выглядел совершенно опустошенным, и оборотень оставил его в покое, хотя его состояние тревожило Диего все сильнее.
Они встретились на границе захваченного Королевой Магелот квартала. Уикхемы доставили в полицейский департамент мисс Финнел, объяснили детективам, в чем дело, и от них же узнали, что случилось в Ан Сорне. Агенты вместе с подкреплением из полицейских добрались туда одновременно с Фредериком Абернаутом – шефом полиции, который привел отряд национальной гвардии.
Абернаут хмуро выслушал объяснения Элио, посмотрел на часы и поинтересовался, включает ли его договоренность с нечистью уборку трупов. Юноша ответил, что лучше не рисковать – Королева вполне может захватывать и мертвые тела. Шефу полиции это не понравилось, как и перспектива стоять в карауле вокруг квартала, полного одержимых, но с помощью детектива Скотта они все же убедили его подождать со следующим актом резни, и Абернаут даже предоставил в их распоряжение свою карету и кучера. По пути в джилахский квартал Диего видел, как горожане постепенно стекаются к границе Ан Сорны, чтобы узнать, что произошло и чем им это все грозит.
– Это все я, – вдруг прошептал Элио. – Это я во всем виноват.
– Ну что ты… – начала было Диана.
– Я так хотел защитить общину… и вот что вышло. Если бы я не солгал, если бы сразу проверил, кто стрелял – никто бы сегодня не умер.
– Если бы не вы, – сказал Скотт, – они бы умерли все. И не только они, но и многие другие. В конце концов, если бы вы сразу нашли Финнела, он бы отправил и вас, и мистера Уикхема в пещеру и сделал бы тоже самое, только кто бы смог вмешаться и остановить эту тварь?
Элио только тихо вздохнул – кажется, его это не убедило.
В общине их встретили джилахи. Он собрались перед домом гостеприимства и встревоженно перешептывались. Элаим Мерхаив и его сестра, тетушка Голда, тоже были здесь.
Элио первым выбрался из кареты, подошел к элаиму и заговорил с жителями общины на джилахском. Диего не знал этого языка и мог только гадать, о чем им рассказывает секретарь шефа. Люди слушали внимательно, изредка перешептываясь и поглядывая на агентов и детектива. Когда Романте замолчал, из толпы раздалось несколько вопросов, но, судя по голосам, те, кто их задал, не были напуганы. Элио ответил, затем элаим тоже веско произнес несколько фраз и указал на Скотта, а затем – на Уикхемов. Послышались вздохи облегчения, и люди стали расходиться.
Элаим подкатил ближе к агентам и Скотту. Элио что-то негромко сказал главе общины и скрылся в доме. Диего проводил его обеспокоенным взглядом.
– Добрый день, – поприветствовал их Мерхаив, с удивлением поглядывая на Диану. – Могу ли я предложить вам немного воды и пищи в доме нашей общины?