– Не могу сдвинуть!
Даркус подскочил к ней и тоже стал тянуть, но перевёрнутая ванна не желала открываться. Через минуту напрасных усилий Даркус разжал руки.
– Бертольд там заперся.
Он стукнул кулаком по дну ванны и, приподняв полотенце, крикнул:
– БЕРТОЛЬД! ЭТО МЫ!
Что-то звякнуло, крышка капсулы поднялась, и они увидели Бертольда, сидящего в ванне в окружении сотен жуков.
– Балда ты! – Заливаясь слезами, Вирджиния стиснула Бертольда в объятиях с такой силой, что сбила у него с носа очки. – Я думала, ты умер!
Даркус подумал: а если бы это он сидел в ванне, стала бы она его так обнимать?
– ПУСТИ! Задушишь! – приглушённо завопил Бертольд.
Вирджиния отступила назад, улыбаясь сквозь слёзы.
– Ты живой!
– Жуки… – Даркус не мог говорить.
– Даркус, я старался, я правда старался! – Бертольд сжал губы, изо всех сил сдерживая слёзы. – Но за мной погнались Хамфри и Пикеринг, и огонь был такой горячий, и вот – это все жуки, которых я смог спасти. – Он посмотрел на собравшихся в ванне насекомых. – Многие ранены.
Даркус закрыл глаза. Ему казалось, что какая-то его часть сгорела вместе с жуками. Чудесными умными жуками, которых больше нет. Он покачнулся, схватившись за край ванны.
– Давайте не будем здесь это обсуждать, да и не время, – сказала Вирджиния, положив ему руку на плечо. – Смотрите, дым какой густой. Надо уходить.
Даркус наклонился и упёрся руками в дно ванны.
– Забирайтесь, мои маленькие друзья, – прошептал он.
Вирджиния, обойдя ванну с другой стороны, сделала то же самое.
Бертольд осторожно выбрался из ванны. На голове и на плечах у него всё ещё сидели жуки.
– Надо бежать к лестнице, а там через стену – в сад к дяде Максу, – сказала Вирджиния.
– Огонь идёт вдоль стены, – заметил Бертольд. – Лестница, наверное, горит.
– Беги за умывальным ведром! – скомандовала Даркусу Вирджиния. – Будем заливать.
Даркус немедленно понёсся в Базовый лагерь. Схватил ведро и побежал обратно. Забравшись на стул, он поднялся на обгорающую брезентовую шкуру леса.
– Пойдём поверху, – предложил он. – Отсюда видно, где огонь, и легче уклониться от дыма.
– А как же Хамфри и Пикеринг? – спросил Бертольд, залезая на стул вслед за Вирджинией. – Нельзя их здесь бросать: они же сгорят!
– Дядя Макс вызвал пожарных. Машины приедут с минуты на минуту, – ответил Даркус.
– А дым? – спросил Бертольд.
– У этих типов головы находятся близко к земле, – сказал Даркус. – А дым идёт вверх. Ничего им за это время не сделается.
– Они бы не волновались, если бы мы поджарились заживо! – отмахнулась Вирджиния, помогая Бертольду забраться наверх.
Когда они побежали по крыше Мебельного леса, вдали послышался характерный звук пожарной сирены. Сразу словно сил прибавилось. Даркус окатил тлеющую приставную лестницу водой из ведра, и они по очереди перебрались через стену.
Друзья смотрели из окна кухни, как пожарные тянут шланги в Мебельный лес, баграми разгребают ещё горящую мебель, тушат множество мелких очагов огня, отыскивая застрявших в ловушках двоюродных братцев. Бертольд перевёл дух, только когда Хамфри и Пикеринга наконец вытащили на волю, промокших насквозь и слегка обгоревших, зато живых и злющих, словно потревоженные шершни. Хамфри орал и кидался на пожарных, а Пикеринг судорожно пытался спасти что-то из груды обугленной рухляди, в которую превратился Мебельный лес. К его клочковатым волосам прицепилась полоска липкой бумаги, а к ней – обрывок газеты. Всё это болталось на ветру. Вид у Пикеринга был до невозможности дурацкий, но никто не смеялся.
В окно вползали немногие уцелевшие жуки, раненные и оглушённые всем происходящим. Бакстер, Марвин и Ньютон встречали их с радостью, но их было очень мало, а скоро новые совсем перестали появляться.
Даркус устроил для раненых жуков больницу в металлической форме для запеканки – насыпал на дно дубовых опилок, положил кусочки фруктов и поставил пару чашек. Остальные жуки расползлись по тёмным углам комнаты отдыхать.
Пожар потушили окончательно. То, что осталось от Мебельного леса, напоминало обгоревший разбитый корпус корабля после кораблекрушения.
Пожарные свернули шланги. Хамфри и Пикеринга забрала «Скорая помощь». Дядя Макс увёл детей от окна и сказал, что отвезёт Вирджинию и Бертольда по домам. Даркус попрощался с ними и побрёл вместе с Бакстером наверх, в свою комнату.
Залезая в гамак, Даркус заметил, что через окошко в потолке сочится голубоватый свет раннего утра. Он стянул вместе края гамака. Внутри стало темно, как в коконе. Мальчик положил притихшего Бакстера себе на грудь и прикрыл его ладонями, словно оберегая.
Из огненного ада спаслись жуков шестьдесят – семьдесят, не больше, а погибли десятки тысяч. Жуков больше нет, и папы тоже нет. Лукреция Каттэр победила.
17Последние новости
Хамфри и Пикеринг лежали на носилках в машине «Скорой помощи».
– Что это? – Хамфри дёрнул за полоску липкой бумаги, приставшую к волосам Пикеринга.
– А-а-а! – завопил Пикеринг – Хамфри отодрал бумагу вместе с клоком волос.
– Ты это зачем?
Пикеринг стукнул кузена, но тот словно не заметил. Он изучал обрывок газеты, который тоже приклеился к липкой бумаге.
– Что там такое? – спросил Пикеринг.
– Лукреция Каттэр.
– Где?! Покажи! – Пикеринг кувырнулся на пол и на коленях подполз к двоюродному брату.
Хамфри показал ему фотографию Лукреции и Новак и статью о том, что Лукреция Каттэр создаст наряды для трёх актрис, номинированных на кинопремию.
– Мальчишка, который меня заманил в западню… Тот белобрысый крысёныш… Обвинил нас, будто бы мы устроили пожар. А когда я сказал, что это не мы, он произнёс её имя.
– Откуда крысёнышу знать её имя? – удивился Пикеринг.
Хамфри пожал плечами:
– Понятия не имею. Но если это Лукреция Каттэр сожгла наш дом, то она нам должна по-крупному.
– Она и так нам должна… – вздохнул Пикеринг. – Мы подписали договор.
Хамфри помахал газетой:
– Теперь мы хоть знаем, где она. – Он улыбнулся. – Съездим-ка с тобой в Лос-Анджелес! Навестим её. Может, прямо на церемонию придём.
– О да! – Пикеринг захлопал в ладоши. – Всю жизнь мечтал побывать в Америке!
Хамфри кивнул и потёр живот.
– У них там громадные бургеры!
– Может, Лукреция Каттэр проведёт нас на церемонию как своих гостей. – Пикеринг прижал руки к сердцу и громко вздохнул.
Тут машина остановилась.
– Живо ложись и делай вид, что ты прямо весь больной! – Хамфри толкнул Пикеринга к носилкам. – А то нам ночевать негде, а в больнице утром ещё и бесплатный завтрак дают.
Пикеринг запрыгнул на носилки и укрылся красным одеялом.
– Лос-Анджелес! – прошептал он мечтательно. – Увидеть Лукрецию Каттэр! Дивно!
– Как наедимся больничной еды – сразу в аэропорт, – сказал Хамфри.
– Погоди, а на что мы купим билеты? – Пикеринг даже привскочил. – Денег у нас нет…
– Есть твой счёт в сберегательном банке, – улыбнулся Хамфри.
– Я их на чёрный день храню!
– Пикерс, этот день настал. – Хамфри шмыгнул носом. – Наш дом сначала взорвали, а потом ещё и сожгли. Куда уж чернее.
18Частный авиарейс
Новак вышла из машины на взлётную полосу. Впереди виднелся чёрный самолёт Bombardier Learjet с изображением золотого скарабея – символа фирмы «Каттэр кутюр» на фюзеляже. Новак пошла к самолёту, придерживая рукой сумку на плече, чтобы потайной кармашек, где пряталась Хепбёрн, не слишком качало. Она боялась, что не сумеет надёжно спрятать златку от маман с её обострёнными органами чувств, но теперь все мысли маман занимал Бартоломью Катл, на дочь она и внимания не обращала.
Новак тревожило, что папа Даркуса может вспомнить, что она участвовала в его спасении, но если он её и узнал, то ничем этого не показывал. Иногда ей казалось, что она видит в его глазах сочувствие, но это наверняка было притворство. Он предал своего убитого сына – так уж точно не станет беспокоиться о Новак.
Возле трапа, ведущего в самолёт, стоял Жерар. Дворецкий подал руку и помог Новак подняться. Чуть-чуть сжал её руку, и они обменялись взглядами.
Салон частного самолёта Лукреции Каттэр был весь отделан белой кожей. Восемь кресел стояли друг против друга, двумя группами по четыре, и ещё два отдельных сиденья находились в хвосте самолёта, лицом к спинкам переднего ряда. Новак направилась прямо к этим отдельным креслам и села.
Капитаном была Лин-Лин, а Крейвен – вторым пилотом. Данкиш и Моулинг уселись впереди, рядом с Жераром. В центре, лицом друг к другу, сидели маман и Бартоломью Катл.
Полёт длился одиннадцать часов. Новак всё заранее продумала. Она будет спать или читать, тем и займёт время над Атлантикой. Она взяла с собой тоненькую книжку из библиотеки маман под названием «Справочник коллекционера жуков» – об этой книге говорил Даркус. Найти её оказалось нетрудно: маман собрала у себя все книги о жуках, какие только есть на свете. Чтобы никто не узнал, что она интересуется жуками, Новак надела на справочник суперобложку от другой книги о девочке, которая мечтала стать балериной. Когда Новак читала справочник, ей казалось, что Даркус совсем близко – будто он смотрит ей через плечо и одобряет.
В сумочке у неё лежала пластмассовая коробка с арбузом от Милли. Новак планировала каждые два часа ходить в туалет и там выпускать Хепбёрн из браслета – размяться и перекусить.
Новак пристегнулась и стала смотреть в иллюминатор, гадая, вернётся ли когда-нибудь на родину, в Англию.
«Если бы я могла вырасти обычным человеком, – думала она, – то хотела бы жить здесь. Люблю Англию, особенно в дождь».
Новак клонило в сон. Она откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза.
Взлёт она не почувствовала, а когда проснулась, самолёт летел уже высоко над облаками. Хепбёрн выбралась из потайного кармашка и тихонько щипала её между большим и указательным пальцами.