– И про жуков не забудьте! – Даркус показал на чемодан, который волочил за собой.
– Жуков? – Мотичилла нахмурилась.
Даркус аккуратно положил чемодан плашмя, отстегнул застёжки и поднял крышку. Внутри, словно соты, стояли пластиковые стаканчики, а промежутки между ними были заполнены клочками мха и мятой газетной бумагой. Изо всех чашек выглядывали большие и маленькие жуки.
– Их здесь сто восемьдесят семь.
– Сто восемьдесят восемь, – поправила Вирджиния, показывая всем баночку из-под лекарств, где сидела жёлтая божья коровка.
Встав на колени, Вирджиния вынула из кармашка на передней стенке чемодана банку от варенья, в крышке которой были пробиты дырочки. В банке было девять жёлтых божьих коровок – шесть из них мёртвые. У трёх, пока ещё живых, на надкрыльях было по одиннадцать пятнышек.
Даркус открутил крышку и чуть-чуть приоткрыл. Вирджиния ловким движением вытряхнула жёлтую божью коровку в банку и снова закрутила крышку.
Мотичилла повернулась к дяде Максу:
– Это и есть тот «неоднозначный» груз, о котором ты говорил?
Дядя Макс кивнул и сказал:
– Никто не должен знать о специфических талантах этих жуков, иначе их конфискуют и убьют. Нужно провезти их в Америку и обратно так, чтобы никто не догадался.
– Ясно, значит, нам лучше не попадаться. – Мотичилла улыбнулась. – Если спросят, вы – друзья и родственники чудаковатого британского миллионера Максимилиана Катла. – Дядя Макс поклонился. – Он везёт вас в Диснейленд на своём частном самолёте. Понятно?
– Понятно! – закричали все хором.
– Тогда вперёд!
Мотти зашагала к выходу на лётное поле.
Сзади громко хлопнула входная дверь. Все быстро обернулись.
– Ой-ой-ой! – У Бертольда был такой вид, словно он сейчас упадёт в обморок.
На пороге ангара стояли две женщины.
– МАМ! Ты что здесь делаешь? – завопила Вирджиния.
– Я могла бы тебя о том же спросить, – ответила миссис Уоллес, уперев руки в бока и сердито поджав губы.
– Ах, миссис Уоллес… – извиняющимся тоном начал дядя Макс.
– И не пробуйте меня умаслить своими лживыми любезностями! – отрезала миссис Уоллес. – Ничего не хочу слышать! Я явилась за своей дочерью и немедленно заберу её домой.
– Нет, мам! – крикнула Вирджиния.
– Берти… – У Калисты Блум глаза были как у побитого щенка. – Ты мне сказал неправду.
– Прости! – Бертольд стал пунцовым.
– Не ругайте его, пожалуйста! Если бы он не сказал Айрис Крипс, что происходит, мы бы ни о чём и не узнали, – напомнила миссис Уоллес.
Даркус повернулся к Бертольду:
– Ты рассказал миссис Крипс?
Бертольд повесил голову.
– Ей так одиноко. Я её навещал пару раз, – признался он. – Я не хотел ей говорить, но мне было ужасно тяжело, что я соврал. И я подумал: если что случится, пусть она объяснит маме.
– Миссис Крипс тоже мать, и она знает, что такое – потерять своего ребёнка, – сказала Барбара Уоллес. – Конечно, она сразу нам позвонила! О чём вы только думали? – напустилась она на дядю Макса.
Дядя Макс покраснел.
– Вы, конечно, правы. Я увлёкся, простите. Хотя это совершенно непростительно. Я очень сожалею.
– Вы сами хуже ребёнка! – отчитывала его Барбара Уоллес. – А ведь взрослый человек. Ответственней надо быть!
– Берти, крохотулечка ты мой! – Мама Бертольда раскрыла объятия, и он бросился ей на шею. Она посмотрела поверх его головы на Даркуса. – Вот этот мальчишка сбил тебя с толку?
– Нет, мам. – Бертольд покачал головой и, к удивлению Даркуса, высвободился из маминых объятий. – Прости, что я тебе наврал, мне правда очень стыдно. Только я всё равно должен уехать. Отпусти меня, пожалуйста! Происходят страшные вещи, и от этого может быть плохо нам всем. – Он часто заморгал. – У миссис Крипс пропал сын, наша подруга Новак в опасности, а у Даркуса папа исчез. Мы думаем, он поехал в Америку, чтобы не дать Лукреции Каттэр сделать что-то ужасное на церемонии вручения кинопремии.
– Кинопремии? – удивилась мама Бертольда. – Ах, обожаю кинопремии! – Она всплеснула руками, восторженно улыбаясь. – Там все такие красивые, нарядные… Платья так и сверкают!
– Мам… – Бертольд подёргал её за руку. – Мне нужно поехать, понимаешь?
Вирджиния кивнула и тоже подошла к матери.
– Мам, прости, что я соврала. – Слова хлынули потоком. – Это только потому, что я боялась, вдруг ты меня не отпустишь, а это очень важно, важнее всего, что я делала в жизни! И я им нужна. Мне обязательно надо ехать. Ну пожалуйста!
Миссис Уоллес посмотрела на Даркуса.
– Ты мне сказала, что его папа в больнице.
– Я обманула тебя, – призналась Вирджиния.
– Совсем вы заврались, детки. – Барбара Уоллес прищёлкнула языком, не сводя глаз с Даркуса. – Твой папа сказал, чтобы моя дочь держалась от тебя подальше.
– Он хотел её защитить, – ответил Даркус, бесстрашно глядя в глаза миссис Уоллес. – Он знал, что мы захотим сражаться с Лукрецией Каттэр. Думал, если не даст нам общаться друг с другом, то сможет нам помешать.
– И похоже, он был прав. – Барбара Уоллес покачала головой. – Не надо вам ни с кем сражаться. Вам уроки делать надо! Вы же просто дети.
– Мы не просто дети, – возразил Даркус. – У нас есть сто восемьдесят восемь необыкновенных жуков и ещё дядя, который понимает, что дети могут сражаться не хуже взрослых.
Миссис Уоллес сурово посмотрела на дядю Макса. Он чуть-чуть поклонился, будто извиняясь без слов.
– Вирджиния, ты уверена, что тебе обязательно надо в этом участвовать? – спросила Барбара Уоллес.
Вирджиния крепко стиснула кулаки и решительно кивнула.
Барбара Уоллес с тяжёлым вздохом покачала головой:
– Может, если бы я могла поехать с вами… Но сейчас Рождество, и кому-то надо присмотреть за Кейшей и Дарнеллом.
– Я могу поехать! – вдруг подала голос мама Бертольда.
– Что?! – вскрикнул Бертольд.
– Я могу поехать с вами в Голливуд. – Калиста Блум захихикала, сама удивляясь собственным словам. – Я, конечно, драться совсем не умею и ужасно боюсь всяких ползучих букашек, но я могу проследить, чтобы дети нормально питались и сварить им перед сном по чашке какао.
– А как же рождественская пантомима? – спросил Бертольд. – Ты играешь добрую фею, нельзя же всё бросить!
Калиста Блум скорчила гримасу:
– Я эту роль каждое Рождество играю! Пусть в кои-то веки дублёрша выйдет на сцену. Съездить в Голливуд гораздо интереснее! – Она закружилась по ангару. – Я так давно мечтала побывать на вручении кинопремии! Надо только купить платье, туфли и сумочку.
– Калиста, вы правда поедете? – спросила Барбара Уоллес. – Прямо гора с плеч!
– Погоди! – растерялась Вирджиния. – Ты мне позволишь ехать?
– Ты всегда была настоящим бойцом! – Барбара Уоллес горделиво улыбнулась дочери. – Если уж ты решила биться с этой злодейкой, то не мне становиться у тебя на пути. Я только хочу, дорогая, чтобы с тобой ничего плохого не случилось. Ну, об этом Калиста позаботится, она сама мать. – Барбара Уоллес грозно ткнула пальцем в дядю Макса. – Смотрите, если кто обидит мою девочку, то только через ваш труп!
– Конечно! – воскликнул дядя Макс. – О чём речь!
Даркусу стало завидно. Если бы папа верил в него так, как миссис Уоллес верит в свою дочь Вирджинию!
– Приглядывайте за ним, – сказала Барбара Уоллес Калисте Блум, указывая на дядю Макса.
– Н-но, но… – Бертольд даже заикаться начал. – Мам, у т-тебя и п-паспорта с собой нет.
– Вообще-то есть. – Калиста пошарила в сумочке и вытащила паспорт, уронив при этом губную помаду и ключи. – Упс! – Она быстро всё подобрала. – Я всегда ношу паспорт с собой, на всякий случай, – вдруг вызовут в Голливуд! – И она снова захихикала.
– Итак, наконец-то всё решено! – Дядя Макс хлопнул в ладоши. – Добавляем миссис Блум в список пассажиров.
– Мисс, – поправила Калиста Блум.
– Прошу прощения, мисс Блум. – Дядя Макс поклонился.
Мама Бертольда всплеснула руками:
– Берти, ну скажи, правда весело?
Бертольд кивнул, улыбнувшись через силу.
– Пора на взлёт, – вмешалась Мотичилла. – Не то до вечера в Нарсарсуак не успеем.
Она отворила громадные двери ангара. Метрах в пятидесяти от них, в ослепительном сиянии зимнего солнца, стоял белый двухмоторный самолётик с красными отметинами и острым носом.
– Это «Бернадетта», серия Beechcraft-90, – сказала Мотичилла, выходя из ангара.
Даркус разглядел, что на хвосте самолёта красивыми красными буквами было написано имя: «Бернадетта».
– А кормить в полёте будут? – спросила Калиста Блум. – Я сегодня не успела позавтракать.
– Мы еды припасли, – успокоил её дядя Макс.
Бертольд ухватился за руку Даркуса. Лицо у него было встревоженное.
– Ты боишься лететь? – спросил Даркус.
– Нет. – Бертольд покачал головой. – Если знать, как устроен самолёт, бояться нечего. Это один из самых безопасных видов транспорта. – Он замялся. – Просто… Нам довольно трудное дело предстоит.
– Это точно, – кивнул Даркус.
– И я боюсь, если кто-то может всё испортить или пострадать… – Бертольд нахмурился. – Это точно будет моя мама.
22Нарсарсуак
– У нас ещё никогда не было такого приключения! – воскликнула Вирджиния, когда заработали пропеллеры. Она просунула голову между Бертольдом и Даркусом и улыбнулась обоим. – Я думала, мама меня точно домой отправит. Бертольд, а твоя мама вообще с нами летит, ты сам-то веришь?
Даркус посмотрел на Калисту Блум. Она сидела впереди, явно волнуясь, и разговаривала с дядей Максом. Её руки безжалостно мяли нарядную пёструю юбку.
– Меня тошнит, – сказал Бертольд, проследив за взглядом Даркуса. – Не хочется мне никаких приключений.
– Ты не всерьёз! – не поверила Вирджиния.
– Всерьёз. Хочу, чтобы никакой Лукреции Каттэр не было и чтобы всё было как обычно.
– Да ну, «как обычно» – кое для кого не особенно весело. Это значит быть невидимкой. – Вирджиния выглянула в иллюминатор и помахала своей маме, стоявшей на лётном поле.