– Тебя-то никто невидимкой не назовёт! – возразил Даркус.
– Потому что я «Большая птица», да? – огрызнулась Вирджиния.
– Эй, Вирджиния, это несправедливо! – сейчас же укорил её Бертольд. – Даркус совсем не то хотел сказать.
– Я имел в виду, что ты храбрая и очень громкая, – вывернулся Даркус, глядя прямо ей в глаза. – Тебя трудно не заметить.
Вирджиния криво улыбнулась. Даркус и не думал, что она так переживает из-за школьного прозвища. Ему казалось, девочке всё равно, как её называют.
– Не хочу жить «как обычно»: я этого не умею! – фыркнула Вирджиния. – Приключения – дело непростое, но в этом же вся фишка, так?
– То, что нам предстоит, похуже чем «непростое дело», – заметил Бертольд.
– Мы уже сражались с Лукрецией Каттэр и победили, – напомнила Вирджиния.
– Но она всё-таки уничтожила жуков, – возразил Даркус, глядя в иллюминатор.
На поле аэродрома Барбара Уоллес скрестила руки на груди, ожидая взлёта самолёта, и вид у неё был довольно мрачный.
– Не всех, – уточнила Вирджиния.
– Пусть попробует тронуть ещё хоть одного жука! – пригрозил Даркус. – Или Новак, или папу, или ещё кого-нибудь…
– У неё власть, деньги и наука. – Бертольд часто заморгал, глядя на Даркуса сквозь огромные очки. – Как ты собираешься ей помешать?
– Не знаю, – ответил Даркус. – Но я обязательно её остановлю, и на этот раз – окончательно.
– Молодец, так держать! – Вирджиния одобрительно стукнула Даркуса по спине.
К ним по проходу, покачиваясь на высоких каблуках, приближалась Калиста Блум.
– Даркус, – ласково сказала она, – ты не против, если я сяду рядом с Бертичком?
Даркус, сдерживая улыбку, протиснулся мимо краснеющего Бертольда, и сел рядом с Вирджинией.
– Дети, пристегните ремни! – мелодичным голосом скомандовала Калиста Блум и сама пристегнулась.
Взревели моторы. Самолёт начал набирать скорость. У Даркуса живот приклеился к спине, а голову вдавило в спинку сиденья. «Бернадетта» резко пошла вверх.
Как только погасла лампочка, показывающая, когда можно отстегнуть ремни, Вирджиния вскочила:
– Пойду в кабину! Ты идёшь? – Не дожидаясь ответа, она перешагнула через колени Даркуса.
Даркус, наклонившись вперёд, тронул Бертольда за плечо:
– Ты с нами?
– Я с мамой посижу, – ответил он и тихо добавил: – Она не очень хорошо переносит полёт.
Глаза Калисты были зажмурены, а руки намертво вцепились в подлокотники. Даркус кивнул и пошёл за Вирджинией.
Отдёрнув занавеску, отделяющую кабину от салона, Даркус увидел, что Вирджиния сидит в кресле второго пилота и жадно рассматривает приборную доску, а Мотти ей объясняет, для чего нужна та или другая кнопка или рычажок. По кивку Мотти Вирджиния с трепетом взялась за рычаги управления.
– Я из-за неё работы лишился, – пожаловался дядя Макс – он стоял за креслом второго пилота.
Даркус посмотрел вперёд сквозь лобовое стекло. Они летели выше облаков. Небо над горизонтом было чистое, ослепительно синее. Мальчик представил себе триллионы жуков, ползающих по планете далеко внизу. Когда история с Лукрецией Каттэр закончится, он посвятит всю свою жизнь их изучению. Чем больше мальчик об этом думал, тем сильнее был уверен, что проект «Фабр» по сути был хорошим начинанием. Жуков действительно можно использовать для улучшения экологии. Даркус вообразил, как жуки трудятся на свалках – перерабатывают мусор, как фермы насекомых помогают бороться с вредителями и опылять растения. Он вспомнил книгу профессора Эпльярда и вообразил мир, где люди разводят насекомых вместо скота. В таком мире хорошо было бы жить, и за него стоит бороться.
Даркус снова задумался о генно-модифицированных жуках Лукреции Каттэр, и вдруг у него в голове прозвучали папины слова: «Силу, созданную для добра, можно обратить во зло. Всё зависит от того, кто управляет этой силой».
Кто знает, что за жуков выводят в лабораториях Лукреции Каттэр и как она собирается их использовать? Но ведь она же создала жуков, которые стали друзьями Даркуса и построили Чашечную гору, а значит, бывает и наоборот: насекомые, созданные ради зла, могут делать добро.
Даркус погладил Бакстера, сидящего у него на плече. Этот жук-носорог – живое доказательство, что из лабораторий Лукреции Каттэр может выйти что-то хорошее. Жаль, что мой папа этого совсем не понимает.
У Даркуса заныло сердце. Где сейчас папа? Неужели с Лукрецией Каттэр? Он всё-таки за неё или против?
Бакстер потёрся головой о палец Даркуса.
– Бакстер, ты голодный?
Даркус тихонько вышел из кабины и отправился в хвост самолёта – там он оставил чемодан с жуками, пристегнув его к сиденью. Он отстегнул ремень безопасности и открыл чемодан.
Часть жуков поспешили спрятаться от яркого света, зато другие, поднявшись на задние лапки, другими приветственно махали Даркусу.
– Привет!
Он вытащил из кармашка на стенке чемодана два пакета – в одном мелко нарезанные бананы и дыня, в другом – крохотные пластиковые стаканчики с желе.
– Бакстер говорит, обедать пора.
Даркус разложил в чемодане кусочки фруктов и расставил стаканчики с желе, чтобы жуки могли выбрать себе что-нибудь по вкусу. Один кусочек банана он положил себе на плечо. Бакстер тотчас упёрся в банан передними лапками и принялся за еду.
– Сейчас я вас опять закрою, – сказал Даркус жукам. – Нельзя, чтобы вы разбрелись по самолёту. Для битвы с Лукрецией Каттэр вы мне будете нужны все до единого.
Он сел в кресло рядом с чемоданом, дожидаясь, пока Бакстер доест банан. Мама Бертольда, сидя по другую сторону прохода, стала рассматривать Бакстера.
– Он такой большой, правда? – Она сморщила нос, разглядывая жука-носорога с безопасного расстояния. – Не понимаю я всё-таки вашего увлечения этими букашками.
Женщина покачала головой, и длинные белокурые крашеные кудри закачались.
– Раньше Берти позволял мне его причёсывать, а с тех пор, как у него в волосах поселился этот светлячок, он меня и близко к своей голове не подпускает. Это негигиенично!
– Мам, если бы не жуки, мы все были бы по колено в навозе, – возразил Бертольд.
– Фу, Бертичек! Гадость какая! И вообще, какашки не самая подходящая тема для беседы.
– Мам! – Бертольд весь сморщился. – Я тебе тысячу раз говорил: не называй меня так!
– Жуки не только избавляют нас от… навоза. – Даркус улыбнулся. – Они важное звено пищевой цепи. Ими питаются птицы и мелкие млекопитающие, а ещё они опыляют растения.
– Я думала, опыляют пчёлы. – Калиста Блум надула губы. – Пчёлы мне нравятся. Они делают мёд.
– Пчёлы действительно опыляют цветы, – ответил Даркус, – но и жуки тоже.
Он погладил надкрылья Бакстера и стал смотреть в иллюминатор, пока жук-носорог расправлялся со своим обедом.
Даркус проснулся от звука шагов. Дядя Макс вёл по проходу Вирджинию, и тут же из громкоговорителя раздался голос Мотти:
«Запирайте жуков, ребята, и пристегнитесь! Мы подлетаем к Нарсарсуаку».
– Мне надо вернуться в кабину – помочь с приземлением, – извинился дядя Макс и быстро ушёл.
– Я хотела помочь! – насупилась Вирджиния. – А они мне не позволили! Я не виновата, что нечаянно отключила автопилот.
– Наверно, тебе надо немножко поучиться пилотированию, а потом уже браться водить самолёт, – успокоил её Даркус.
Вирджиния помогла ему снова пристегнуть чемодан к креслу, и они побежали на свои места.
Самолёт начал снижаться над угольно-чёрным морем. Из воды поднимались белоснежные айсберги, словно макушки затонувших гор. Вдруг море кончилось. Как будто прямо из воды, впереди возникла полоса асфальта, размеченная белыми линиями, указывая путь к «Блю-Вест-1», авиабазе в Нарсарсуаке.
Самолёт выпустил шасси, едва коснувшись посадочной полосы, мягко приземлился и, проехав ещё немного, остановился.
– Отличная посадка, Мотти! – крикнула Вирджиния, приставив ладони ко рту.
«С вами говорит капитан экипажа, – объявила Мотти по громкой связи. – Можете отстегнуть ремни и выметаться из самолёта».
23Доктор Юки Исикава
У посадочной полосы всю компанию ждал человек в американской военной форме.
Дядя Макс раздал детям пуховики с меховой отделкой на капюшонах, а Калисте Блум отдал свой. Потом он спрыгнул на землю и сказал несколько слов человеку в форме.
Тот обошёл свой пикап и достал из него армейскую куртку с капюшоном. Дядя Макс с благодарностью её надел. Тем временем дети выгрузили из самолёта свои сумки и чемодан с жуками.
Дыхание вырывалось у Даркуса изо рта белыми клубами пара, обжигая верхнюю губу. Даже в пухлой куртке было ужасно холодно.
Военный показал на микроавтобус с работающим мотором. Вирджиния уселась, положив вещи на заднее сиденье. Даркус поставил чемодан с жуками рядом с собой. Мотти осталась в салоне самолёта – готовить его к следующему этапу путешествия.
Было всего четыре часа дня по гренландскому времени, но уже темно, как ночью. Дядя Макс объяснил, что зимой на Севере день продолжается всего несколько часов.
Автобус поехал по расчищенной от снега дороге, мимо одноэтажных квадратных деревянных домиков, покрашенных в красный цвет и до окошек заваленных сугробами. Водитель автобуса рассказал, что в Нарсарсуаке живёт всего сто шестьдесят человек, но это число удваивается, когда в городок приезжают туристы или учёные. Ещё он сказал, что зимой в этих краях стоят сильные морозы, но, благодаря долгим ночам, тут лучше всего любоваться северным сиянием.
– А это место, куда мы едем, – шёпотом спросила Вирджиния, – этот ден-дра-рий. Что это?
– Коллекция деревьев, – ответил Бертольд. Он весь трясся от холода.
– Гренландским дендрарием заведует Университет Копенгагена, – объяснил дядя Макс. – Сто пятьдесят гектаров сплошь засажено деревьями. Там же находится метеостанция, где собирают данные о температуре, особенностях почвы и различных признаках изменения климата.
– Мы надеемся, что здесь находится ещё и доктор Юки Исикава, – дрожа, прибавил Даркус.