Два месяца! Мог бы хоть записку передать.
Дворецкий наверняка их уже не слышал, но смотрел вслед по-прежнему.
– Твоя мать в меня правда стреляла, – сказал Даркус. – В плечо попала. Пуля прошла навылет.
– Ох… – Новак споткнулась, но продолжала идти вперёд. – Прости меня!
– Нет, это ты меня прости. Ты права: я должен был как-нибудь с тобой связаться, когда меня выписали из больницы. Я боялся, чтобы у тебя из-за этого не вышло неприятностей. – Даркус рискнул посмотреть ей в лицо и улыбнуться. – Новак, а ты моего папу видела? Мне очень нужно его найти.
– Видела, он здесь. – Новак замялась. – Только он теперь вместе с мамой работает.
– А! Ясно. – Даркус заметил, как Вирджиния многозначительно глянула на Бертольда. – Значит, с ним всё в порядке?
– Да. Маман его просто обожает. Даже позволяет с ней спорить.
Даркус не знал, что на это сказать. Ему было тошно.
Наконец их заслонила от Жерара живая изгородь. Бертольд подбежал, стащил у Даркуса с носа свои очки, чтобы хоть что-то видеть, схватил руку Новак и стал её трясти.
– Я так рад с тобой познакомиться! Я считаю, ты замечательная! Я Бертольд, давний друг Даркуса. Обычно я совсем по-другому выгляжу. И одеваюсь лучше. Это на тебе «Шанель»? Выглядишь сказочно!
– Привет, Бертольд. – Новак, хихикнув, отобрала руку. – Даркус о тебе рассказывал, только не говорил, что ты так здо́рово изображаешь американский акцент.
– Я сам не знал, – сказал Даркус.
– Спасибо! – Бертольд покраснел от удовольствия. – Я маме помогаю готовиться к прослушиваниям, но у меня нет врождённого таланта, вот как у тебя.
– Ох, нет у меня никакого таланта. – Новак низко опустила голову.
– Не говори так! – ахнул Бертольд. – Вспомни, как ты помогла Даркусу! Да тебе, наверное, приходится каждый день играть роль, чтобы только тебя не наказывали.
– Он прав, – поддержала Вирджиния. – Ты, наверное, здо́рово умеешь играть. Привет, я Вирджиния!
Новак так и засияла.
– Я ужасно рада познакомиться с вами обоими! А что вы делаете здесь, в Америке? Кстати, Даркус, твой дядя получил моё письмо? Жуки живы?
– Письмо мы получили, – ответил на первый вопрос Даркус.
– Как хорошо! – Новак захлопала в ладоши. – Вы спасли Чашечную гору?
Даркус покачал головой.
Повисло тяжёлое молчание.
Новак уронила руки.
– Ох, нет…
– Они не все погибли, – заметил Бертольд. – Часть жуков мы всё-таки спасли.
– Простите меня, пожалуйста… – У Новак задрожали губы. – Я… Я старалась…
– Ты не виновата, – сказал Даркус. – Если бы не твоё письмо, было бы намного хуже.
– Ты мне жизнь спасла! – добавил Бертольд. – Я бы там поджарился.
– Новак, Лукреция Каттэр задумала сделать что-то ужасное на церемонии вручения кинопремии. Ты не знаешь, что это? – поинтересовался Даркус.
– О господи! – Новак закусила губу. – В общем, я слышала, как она говорили твоему папе что-то такое о зрелищности и что станет лидером, но я не очень поняла, о чём это.
– А папа что сделал? – Даркус подался вперёд.
– Он очень странно себя вёл. – Новак захихикала. – Сказал, что ему скучно, и спросил, когда сможет наконец заняться научной работой.
– Он не пробовал её остановить? – не поверил Даркус.
– Э-э… Нет. Он, кажется, больше всего удивился, что она вывела вид долгоносика, который может летать.
Даркус нахмурился. Что же такое папа делает? Неужели он правда сотрудничает с Лукрецией Каттэр? Невероятно!
– А ты в курсе, как твоя мамаша собирается захватить всё внимание на церемонии? – спросила Вирджиния.
– Нет, я только знаю, что она сделала платья для актрис в той же номинации, что и я. Своё платье я ещё не видела, а у Стеллы Мэннинг оно всё сплошь покрыто зелёными златками. Я таких никогда раньше не видела. Как будто их скрестили с жуками-скакунами.
– Ты видела Стеллу Мэннинг?! – чуть ли не взвизгнул Бертольд.
Новак кивнула:
– Платье у неё – умереть можно!
– Скорей бы на него посмотреть! Ой, а у меня для тебя кое-что есть. – Бертольд вытащил из кармана листок бумаги. – Это азбука Морзе. Мы ей научили наших жуков. Если ты выучишь её и потом научишь Хепбёрн, она сможет передавать нам от тебя сообщения.
Новак открыла потайное отделения браслета, оттуда вылетела Хепбёрн и заложила в воздухе «мёртвую петлю», а потом села на руку хозяйки.
– У тебя тоже есть жук-дружок? – спросила Новак Бертольда.
– Ага. – Бертольд посмотрел вверх. – Ньютон, иди сюда, поздоровайся!
Из его пышных волос вылетел Ньютон и замигал брюшком, приветствуя Новак.
– Ой, как красиво! – восхитилась она.
– Ночью, когда темно, ещё красивее.
– Новак, я знаю, что церемония уже завтра, но, может, у тебя получится провести нас в театр? – спросил Даркус. – Неизвестно, что задумала Лукреция Каттэр, но я хочу быть рядом с папой, когда он попробует её остановить.
– Он собирается остановить маман? Ты уверен? – удивилась Новак.
– Наверняка, – кивнул Даркус.
По другую сторону газона, около дома, показался лысый накачанный дядька.
– Моулинг! – испугалась Новак. – Не волнуйтесь, я как-нибудь ухитрюсь провести вас на награждение, – пообещала она, пятясь. – Держитесь поближе к театру, а я пришлю Хепбёрн, как только смогу.
Она оглянулась на Моулинга.
– Нас шестеро, – сказал Даркус. – Мы и трое взрослых.
– Простите, мне надо идти. – Девочка пошла к дому, но на ходу оглянулась. – Спасибо, что пришли! Я думала, что осталась совсем одна.
26Багаж
Хамфри Шанс топал по аэропорту Лос-Анджелеса, не замечая, как все на него оглядываются. Он искал указатель к месту выдачи багажа. Одет Хамфри был в разномастные одёжки не по размеру, которые они с Пикерингом отыскали в мусорном ящике рядом с автостоянкой аэропорта. Все эти вещи были ему малы. Разноцветный галстук с узором «огурцы» был продет в петельки на поясе брюк – не затем, чтобы они не упали, а чтобы не слишком расходились в стороны, потому что застегнуть их не удалось. Зелёные брюки клёш едва доходили до щиколоток, а рубашка в жёлто-розовую полоску душила Хамфри, хотя он и расстегнул две верхние пуговицы. Поверх он натянул просторную бордовую майку, чтобы скрыть, что рубашка предательски не сходится на животе.
Заприметив наконец багажные ленты, он бросился к тому месту, где был вывешен номер рейса, которым Хамфри прилетел в Америку. Он искал глазами большой тёмно-синий чемодан. К сожалению, оказалось, что синих чемоданов среди багажа полным-полно. Ему нужен был потрёпанный, местами почерневший, найденный на пепелище сгоревшего магазина. Хамфри уставился на квадратную дыру, завешенную пластиковыми полосками, и зачарованно наблюдал, как оттуда один за другим вываливаются на конвейер чемоданы.
– Слышал? – сказала рядом какая-то женщина мужу. – Тот чемодан издаёт звуки!
Хамфри увидел, что женщина показывает как раз на его старый чемодан. Всех растолкав, он подскочил к ленте конвейера и, ухватив чемодан за ручку, сдёрнул его на пол.
– Ай! – взвизгнул чемодан. – Осторожней!
– Вот, опять! – Женщина прижалась к мужу.
– Ты можешь заткнуться? – зашипел Хамфри, наклонившись к чемодану. – Люди тебя слышат!
Он торопливо поволок чемодан подальше от любопытной толпы.
– А ты аккуратней меня кидай! – зашипел в ответ Пикеринг. – Больно же!
Хамфри, не обращая на его слова никакого внимания, потащил чемодан к табличке «ЗЕЛЁНЫЙ КОРИДОР». Не сводя глаз с таблички, он упорно пёр вперёд.
– Извините, сэр! – Дорогу ему заступил американский таможенник в щеголеватой форме. – Нам бы нужно проверить ваш багаж и задать несколько вопросов о цели ваше пребывания в Соединённых Штатах.
– Э-э… Конечно, конечно. Я приехал на праздники.
Хамфри огляделся: по бокам от двери в какую-то комнату стояли ещё два сотрудника таможни.
– А в чемодане у меня одежда.
– Сюда, пожалуйста.
Таможенник жестом пригласил его пройти в комнату для досмотра.
– А… ну да. – По лбу у Хамфри градом катился пот, попадая в глаза. Толстяк заморгал и постарался любезно улыбнуться. – А что, какие-то проблемы?
– Никаких проблем, сэр, – заверил его таможенник. – Просто обычная процедура.
Хамфри отошёл от чемодана.
– И чемодан тоже возьмите, пожалуйста.
Хамфри кивнул и потащил чемодан с собой. В комнате стоял только один стол и стул.
– Пожалуйста, положите чемодан на стол и откройте, – велел таможенник.
Хамфри посмотрел на двух других вошедших вслед за ней сотрудников – мужчину и женщину. Вроде не особенно крупные. Он взгромоздил чемодан на стол и громко кашлянул, чтобы замаскировать посторонний звук, если Пикеринг охнул.
– Откройте чемодан, пожалуйста, и отойдите к стене.
Хамфри заметил, что у всех трёх таможенников к поясу пристёгнута кобура с пистолетом. Он медленно расстегнул молнию на чемодане, попятился назад и повернулся лицом к стене.
Таможенник положил ему руку на плечо.
– Ноги шире.
Хамфри подчинился, и сейчас же раздался душераздирающий треск – узкие брюки лопнули по шву. Он оглянулся через плечо в тот самый миг, когда таможенница подняла крышку чемодана.
– Привет таможне! – заорал Пикеринг, выскакивая наружу с перцовым баллончиком в каждой руке, и пшикнул в глаза сотрудникам.
Сотрудники со стонами отшатнулись. Тот, который охранял Хамфри, схватился за пистолет. Хамфри треснул его кулаком по макушке. Таможенник потерял сознание.
– БЕЖИМ! БЕЖИМ! – завопил Пикеринг.
Хамфри закинул кузена на плечо и рванулся к двери. Он пронёсся через коридор таможенного контроля и выскочил в зону прибытия. Пикеринг брызгал баллончиком в каждого, кто к нему приближался. Сзади поднялся шум.
– Догоняют! – крикнул Пикеринг двоюродному братцу.
В лопнувших штанах бежать было удобнее. Хамфри с топотом промчался к дверям и с ходу вломился в очередь на стоянке такси. Пожилые муж с женой как раз передавали свои чемоданы таксисту, а тот укладывал вещи в багажник.