Песчаные мертвецы были обычными людьми, только… Годы изнурительных тренировок, многодневного нахождения в специальных кельях в дюнах, сделанных наподобие пчелиных сот в улье, в которых не было ни света, ни воздуха, обмазывание тела зловонными ядовитыми составами, позволявшими им отпугивать и крупных хищников, и опасных гадов– жителей пустыни, превращали их в нелюдей, потерявших связь с нормальным, реальным миром… Поговаривали, что он теряли рассудок, а их замутненным сознанием руководили лишь жажда убивать и причинять боль… Делать плохо другим в отместку за то, что было сделано с ними… Их глаза становились красными от постоянного раздражения песочными частицами, их тело покрывалось коркой от яда мазей и собственной ороговевшей под ее действием кожи. А еще этот крик– не просто фактор устрашения и дезориентации жертвы, но еще и быстрый способ очистить и без того засоренные легкие от летящих при нападении во все стороны песков…
Когда– то песчаными мертвецами становились, чтобы спасти свою семью от того или иного вида позора. Так жестокие, придерживающиеся доисторических понятий чести и морали жители пустыни искупали вину за тот или иной поступок семьи перед своими соплеменниками, будь то кража, измена, насилие или бесчестие… Эти несчастные уроды, расплачивающиеся за собственные грехи или грехи тех, кто был им дорог, превращались в идеальное оружие номадов– истинных хозяев этих бесплодных земель… У мертвецов было конкретное предназначение– устраивать засады, нападать и грабить проходящие по пустыне караваны, не щадя его несчастных путешественников. Помимо своего скудного хозяйства, какое только и было возможно вести в этом суровом, неприветливом крае, возможность ограбить пересекающий песчаное море караван была единственным средством пропитания… А потом пришел великий Баллор, указавший перстом, где нужно искать золото– и вмиг эти бесплодные земли стали объектом притяжения жаждущих богатства и славы… В пустыню потекли сотни златоискателей, а караванные маршруты были закрыты– отныне пустыня представляла слишком большую ценность, чтобы пускать туда чужаков… Часть процента от добычи золота доставалось местным обитателям. Так была куплена их нейтральность и лояльность в отношении пришлых, осмелившихся ворошить хранившийся тысячелетиями покой этих песков… Но номадов все равно побаивались, стараясь держаться от их злого, испытующего взгляда в стороне. И не зря…
Когда связь с реальностью королевой была полностью утеряна, когда она почувствовала, как руки и ноги ее предают, а сознание ее покидает, она почувствовала на себе чей– то крепкий захват… И это были не смертоносные, липкие объятия мертвецов… Чьи– то сильные, теплые руки оторвали ее от лошади и пересадили в свое седло. Конь понесся, каким– то чудом преодолевая бушующие вихревые потоки. Торс и голову Иллирии прижали к гриве и крупу животного, и она даже продохнуть боялась. И только спустя какое– то время, когда им удалось скрыться за горизонтом, те самые сильные руки ее отпустили, дав возможность распрямиться. Девушка резко развернулась и увидела перед собой Эмиля. И почему– то это ее совсем не удивило…
– Эмиль… Тихо произнесла она испачканными в песке губами,– что нам теперь делать? Что будет с остальными? Почему мы одни? Их убили?– в голове роем летало столько вопросов, ответ не который хотелось получить здесь и сейчас… И она прекрасно понимала, что не ее спасителю надо задавать все эти вопросы… Но говорить от шока хотелось, не останавливаясь. Только бы слышать свой голос, его голос, дышать… волноваться… Понимать, что они живы… Что они способны здраво мыслить, что не остались погребенными там, под слоями безжалостного песка…
– Я не знаю, что с остальными, королева, и знать не хочу.– тихо ответил он, даже немного мрачно,– Не их жизни мне дороги… Ты спросила, что мы будем делать? Выживать, Лира, выживать… Ты и я…
– Без еды? Без воды? Сколько мы протянем на этой жаре…– отчаянно прошептала она, судорожно назад, всматриваясь в очертания на горизонте, надеясь, что вот– вот там появятся темные точки– приближающиеся силуэты кого– то из ее свиты…
– Предоставь это мне.– резко повернул ее лицо за подбородок своими пальцами,– делай так, как я говорю, и все будет хорошо…
А потом он не спрашивая сорвал со своих рук кожаные браслеты с золотом, скинул и другие отличительные знаки, демонстрирующие его принадлежность ко дворцу, в том числе и шикарный инкрустированный меч. Оставил лишь маленький нож при себе. Следующим на очереди был плащ Иллирии. Без церемоний он снял его через голову и разорвал на несколько частей.
– Снимай брюки, если не хочешь, чтобы это сделал я,– совершенно невозмутимо произнес железным голосом, скручивая один из кусков ткани вокруг своей головы в подобие чалмы.
– Что?– с ужасом переспросила Иллирия, подозревая самое плохое,– что ты собрался со мной делать?
Но он тут же осек ее.
– Королева Иллирия должна была умереть сегодня в песках. Эти монстры появились на нашем пути не с проста. Зато девочка Лира выживет… Назло всем своим врагам, назло судьбе… Снимай свою богатую одежду, королева. Будем сейчас делать из тебя невольницу… И нет, не надейся, у меня нет планов овладеть тобой,– бросил на нее кривую усмешку,– по крайней мере, не сейчас… Есть дела поважнее…
По телу женщины пробежал озноб, и на этот раз явно не от возбуждения… Еще никогда она не чувствовала себя такой зависимой от воли и действий мужчины… Впервые в жизни Иллирия не имела права приказывать, а лишь слепо слушаться, выполняя приказы… Странное, незнакомое ощущение… Одновременно такое удручающее и… успокаивающее…
– Зачем это все, Эмиль? Объясни хотя бы… Что ты задумал?
– Мы не проживем и ночи вдали от человеческих поселений, королева… У нас нет даже огня, чтобы создать препятствие для диких обитателей пустыни подойти к нам. Хочешь стать их кормом?
Отрицательно покачала головой, сглотнув. И тогда Эмиль продолжил.
– Я сыграю роль вольноотпущенного гладиатора, который пытается найти дорогу в столицу, а ты будешь моей девочкой…
– Что значит девочкой?– сиплым голосом произнесла Иллирия.
– Потаскухой, которую я тащу с собой ради развлечения или за деньги…– спокойно ответил он, даже бровью не поведя и при этом пристально смотря в ее глаза.
Иллирия покраснела, отвела взгляд, и промолчала, при этом со всей мочи от злости, резко стягивая с себя штаны.
– Голой прикажешь идти? –зло выплюнула, кинув в нег снятые шальвары.
– Хотел бы, но, боюсь, твоя кожа сгорит раньше, чем мы пройдем и сто метров… Держи– он протянул ровный кусок черной ткани, оставшуюся поле разрыва ее плаща. –Завязывай на бедрах. Не обижайся за свои штаны… Женщины неблагородных кровей не имеют права носить одежду по типу мужской, ты ведь знаешь… Верх сойдет. Оставшийся отрез ткани используй, чтобы закрыть лицо подобно тому, как это сделал я. С твоими глазами тебе бы и глаза закрыть… Впрочем, ладно, натяни ткань посильнее на лоб, старайся не смотреть на людей, преимущественно в пол…
Щипя от злости, Иллирия сделала все, что он говорил.
– Даже если твой обман и пройдет, откуда ты знаешь, куда нам идти?
Мужчина уже не слушал ее, а обмочив слюной большой палец, поднял его над головой… Снова странное ощущение… Королева привыкла, что каждое ее слово ловят, как ценный камень, брошенный в толпу бедняков… А сейчас… Сейчас она снова почувствовала себя крохотной девочкой, которой нужно самой с открытым ртом хватать каждое слово своего спасителя и поводыря…
– Пустыня, Иллирия, это то же море, только песчаное… И нам нужно понять, куда по нему плыть… Номады строят свои поселения, учитывая ветряные потоки, иначе бы безжалостный песок давно поглотил их… Нам туда– показал налево от себя. Попытаемся вернуться обратно в город, только через более обитаемый маршрут. Лошади не хватит сил вынести нас из пустыни без остановки, подкрепления и передышки…
Он стащил с лошади привязанный к седлу бурдюк с водой и кинул Иллирии.
– Протри все места, куда тебя касались песчаные мертвецы. На их коже яд… Воду экономь, нам должно хватить до заката…
– На закате мы доберемся до поселения?– с надеждой проговорила Иллирия.
– Понятия не имею,– повел плечами Эмиль…
– А почему тогда «до заката».
– Потому что если мы не набредем на человеческое пристанище до заката, нам конец… Пустыня убьет нас за ночь… Если не ее обитатели, так холод…– совершенно спокойно проговорил он, вскакивая на коня и протягивая руку королеве.
На секунду Иллирия замерла, залюбовавшись его красотой. Идеальное тело, блестящее от пота под ярким солнцем, выразительные глаза, красоту и остроту которых так выгодно подчеркивал обернутый вокруг лица платок…
Еще секунда– и она уже сидела, крепко прижимаемая им к своему торсу. Поерзала, попытавшись отстраниться.
– Аккуратнее, королева, меньше движений, если не хочешь слишком реально вжиться в роль моей девочки…
Раздраженно хмыкнула в ответ, пытаясь отстраниться от него как можно дальше, сильнее вцепляясь в гриву лошади.
– Откуда ты столько всего знаешь о номадах, если ты из Вольного города и по другую сторону моря нет пустыни? Кто ты, Эмиль?,– резко обернулась на него.
Он посмотрел ей в глаза и вмиг резко прижал к себе, запечатав губы горячим поцелуем, но тут же отстранился.
– Не оборачивайся, или в следующий раз я не прервусь…
ГЛАВА 13
Она потеряла счет времени. Солнце палило без пощады, многочасовое сидение в седле в столь неудобной позе– места для двоих наездников катастрофически не хватало– натерли кожу, штанов, которые бы от этого спасали, уже на ней не было.
– Эмиль, я умираю…– жалобно стонала она, откидывая голову на мужчину сзади,– пить хочу…
– Нет, – жестко осекал он ее, слегка встряхивая,– воды больше нельзя. Ты и так выпила достаточно. От жажды и обезвоживания не умрешь. Только хуже сделаешь. Это капризная, изнеженная натура в тебе сейчас говорит…
– Легко тебе говорить. Ты раб! А я королева! Я не привыкла часами слоняться по пустыне в поисках пристанища!– выпалила она в сердцах.