Еще пару его умелых движений– и сознание Иллирии озарила золотая вспышка, похожая на удар молнии… Она громко простонала, откинулась спиной на мужчину, выгнувшись дугой и забилась в конвульсиях удовольствия.
Мужчины тоже теперь стонали в голос. Лира чувствовала справа от себя какие– то ритмичные движения, и только когда реальность стала понемногу возвращаться, она с ужасом поняла, что это номад удовлетворяет себя рукой совсем рядом…
Ее тело все еще тряслось от пережитого удовольствия, но… по сознанию обухом било и другое не менее сильное чувство– унижения… подавленности…
Эмиль все еще был возбужден. Его рука собственнически сжимала ее талию. И каждый его порывистый вздох отражался в ее теле спазмами противоречивых эмоций.
– Что ж, надеюсь, представление тебе понравилось,– нарушил наэлектризованную тишину Эмиль,– а теперь разреши мне продолжить, но уже наедине с моей рабыней… Ты и так увидел больше, чем я позволил бы в другой ситуации…
Номад хмыкнул. Его тон был хмельным, словно после изрядной порции вина…
– Теперь я понимаю, путник, почему ты так рьяно оберегаешь тело этой рабыни… Она сокровище… Не был бы ты гостем в моем доме, я бы не раздумывая, убил за нее…– искренне произнес пустынник. Эмиль знал, в его словах нет угрозы. Традиция гостеприимства в домах номадов была непреложной. Раз переступивший порог шатра пустынника и отпивший у него глоток воды может быть спокойным– номад никогда не покусится на жизнь своего гостя, кем бы он ни был, даже заклятым врагом…
– Что ж, не буду тебя задерживать, путник. Тебя проводят в шатер, где ты сможешь отдохнуть. Там тебя уже ждет пиала с водой, чтобы можно было хотя бы немного смыть песок с тела. С утра можете выдвигаться в путь. Твою лошадь тоже накормят…
Эмиль потянул все еще потерянную Иллирию за руку на себя и тут же проследовал за слугой, ведущим их к шатру.
ГЛАВА 15
Стоило им оказаться за пологом своего шатра, Иллирия развернулась к Эмилю и наотмашь ударила его по лицу.
– Еще раз так сделаешь, пожалеешь!– процедил сквозь зубы, хватая девушку и притягивая к себе, близко– близко…
– Ты что вообще себе позволяешь, раб?! Вернемся в город –прикажу тебя высечь до полусмерти!– яростно шипит она ему в губы.
– Да ну?– усмехается,– ключевое слово «вернемся»… Понимаешь, что это всецело зависит только от меня, девочка Лира?– его рука нагло трогает ее лицо,– будешь плохо себя вести, подарю тебя номаду.
– Ублюдок!– снова цедит яростно сквозь приоткрытые губы, раскрасневшиеся от постоянных укусов самой себя.
Он не отвечает. Порывисто дышит, тяжело на нее смотря. Его ноздри раздуваются… И ей страшно, по– настоящему страшно… Ей показалось, или ее слова его задели… А может он просто был вне себя, забыв, что он отнюдь не хозяин, а она не строптивая невольница… Такой Эмиль ее пугал, сильно пугал… Иллирия пятится, невольно отступает назад.
– Пора тебе научиться вести себя благоразумно, королева,– вроде взял себя в руки. Говорит тихо, якобы спокойно, но очевидно, это спокойствие напускное. Там, внутри него, бездна… Тьма с раскаленной лавой… Ее личные объятия Диспатера…
– Серьезно?– словно оправдываясь, пищит Иллирия,– Фиола? Не мог придумать мне другого имени?! Мужской кол в горло?! Порка?! «Терлась о тебя круглым задом весь путь»? Это гадкое представление для этого урода… Ты делал и говорил все это, чтобы унизить меня! Упиваешься своей мнимой властью надо мной?! Знаешь, что не можешь получить меня реальную, и вот так вот мстишь, пользуясь ситуацией?!
Эмиль прыснул. Искренне, даже по– мальчишески. Ей показалось, что ее слова на этот раз его никак не задели… Хотя вот они как раз должны были… Странно… И почему тогда только минуту назад он так напрягся на это ее в сердцах брошенное «ублюдок»…
– Разве не терлась и не ерзала? Это более, чем правда, Лира… А если серьезно, расслабься и подумай своей монаршей головкой… Ты хотела, чтобы я отвешивал тебе комплименты и поклоны в присутствии этого номада? Прости, если ты посчитала мое поведение грубым, но мне надо было доказать ему, что ты всего лишь моя рабыня. Он, как ты заметила, сомневался… Особенно после того, как я дал тебе мясо… Мы вообще производим странное впечатление и живы только из– за его любопытства…
– Не дал, а кинул. Как собаке!– недовольно возмутилась, вспоминая, как он решил ее угостить частью своего ужина.
– Зря ты так, Иллирия. Как королева ты плохо знакома с традициями этих народов, хоть и кичишься, что эти земли подвластны тебе. Оторвать от туши кусок и кинуть гостю здесь не оскорбление, а почет… Это был мой промах… Просто очень хотелось тебя накормить… Я знаком со вкусом этой похлебки, которую тебе дали… Такое пойло скармливают самым никчемным гладиаторам с увечьями, которых гонят на арену только как пушечное мясо, чтобы убить… На них не тратятся и не кормят нормальной, питательной едой… Так что… Нужно было срочно сделать что– то, что могло бы доказать, какие отношения нас с тобой связывают…
Иллирия вздохнула…
– Все это ужасно, Эмиль… Никогда я не чувствовала себя такой никчемной и оскорбленной… Отвернись!– резко потребовала она чуть ли не срывающимся на слезы голосом. Подошла к большой пиале с водой и расстегнула кожаный верх своего наряда. Страсть как хотелось бы часа два лежать и отмокать в купальне, смывая с себя пережитые позор и унижение, но… все, что у нее сейчас было – кусок материи и несколько литров прохладной воды…
Эмиль видел, как девушка обнажила себя по пояс, как повела плечами, откидывая уже расплетенные косы на одну сторону, как стала активно натирать себя мокрой тряпкой, оставляя на нежной коже красные пятна… Умылась, проворно замотала снятый с головы отрез ткани на груди, чтобы не спать в давящем кожаном кафтане.
Недовольно поджала губы, как только обернулась и обнаружила, что Эмиль вовсе и не собирался отворачиваться. Снова этот голодный взгляд, снова это тяжелое мужское внимание… Устало прикрыла глаза… Так хотелось спрятаться от них подальше…
Легла на застеленную лежанку и сразу отвернулась к стене, поежившись. В шатре было холодно… Каким бы ни был зной в пустыне днем, ночью на нее всегда опускалась морозящая свежесть.
Эмиль быстро проделал то же самое, что и королева, обмыв тело скудными остатками воды. Королева, конечно же, не позаботилась о том, чтобы оставить ему нужное количество жидкости… Не прошло и пяти минут, как он опустился на лежанку рядом с ней.
– Что? Нет!– возразила она, резко вскакивая,– я не буду с тобой спать!
– Будешь. –невозмутимо ответил он,– не только потому, что нас могут разоблачить… Ночи здесь холодные. Ты и часа не выдержишь, Лира… А я согрею тебя.
Она злобно выдохнула. Закрыла лицо руками. Через какое– то время молча дала возможность ему прилечь рядом, отодвинувшись максимально к стене. Но он тут же придвинул ее к себе, впечатывая свое тело в ее.
– Вот так не будет холодно,– хрипло выдохнул в затылок.– не дергайся…
Иллирия нервничала… Это место ее пугало… Номад был далеко не так прост, как казался, она была в этом убеждена… А еще и это поведение Эмиля, явно желающего получить максимум от сложившейся ситуации… Если и не обесчестить ее, то поиграться по– полной… И эта его близость… Она… дезориентировала…
Попыталась выкрутиться из его захвата, но своими действиями только усугубила ситуацию. Теперь Эмиль угрожающе– возбужденно нависал над ней, тяжело дыша…
Провел по шее, опустился руками на грудь и сжал ее.
– Нет,– пискнула Иллирия.
– Я почувствовал твою влагу между ног, эту пленительную узость– и теперь дышать не могу, Лира… Это такая пытка… Словно сам Диспатер втыкает в меня свои раскаленные колья…– он хрипло шептал ей эти бесстыдства, опаляя кожу жаром, водя кистями по телу, как по водной глади.
– Скажи мне, Лира, это было у тебя в первый раз? Мужчина уже делал тебе хорошо руками? Что ты почувствовала?
– Пусти…– жалобно прошептала она,– пожалуйста…
– Не могу, Лира… Не могу… Расслабься. – в его голосе было столько надрыва, столько одержимости…– Я ничего не сделаю, что бы тебе навредило… Ты останешься цела… Дай мне просто посмотреть на тебя… Полюбоваться идеальной красотой…
Спустился по животу, отодвинул прикрывающую бедра ткань, коснулся пальцами ее плоти снова, как там… В этом проклятом шатре номада… Только сейчас Иллирия поняла, что повязка на глазах спасла ее не только от лишних вопросов и внимания в глазам, но и от этого нестерпимого чувства смущения от откровенности… В ее сознании все еще был барьер, который не давал телу расслабиться и вверить себя во власть мужчине, дать ему право смело себя исследовать…
– Нет, нет!– отчаянно затрепыхалась под ним.
Эмиль закрыл Иллирии рот рукой, продолжая свои смелые действия.
– Тише, тише, сказал же, ты сегодня ничего не потеряешь, я не трону тебя так, как ты боишься, но дай мне поиграть с тобой… Сделать хорошо нам обоим… Я ведь заслужил маленькую благодарность. Он высвобождает свой член из шальвар, берет руку Иллирии и заставляет ее обхватить его, при этом накрывая ее руку своей, чтобы она не отступила, не оттолкнула.
Девушка невольно охает… Странное ощущение, новое… Его мужское достоинство такое большое, такое… живое… Мягкая горячая плоть сверху, такая твердость внутри… Он словно живет своей собственной жизнью– стоит немного надавить– напрягается, дергается… В нем такая мощь… такая тайна… Ей страшно и волнительно одновременно… Эмиль резко толкается в ее руку с характерным стоном, и она чувствует проступившую на головке влажность, как его достоинство еще больше набухает и наливается в ее руках. Она думала про этот член с тех самых пор, как увидела его в действии на пиршестве Виры… А теперь… Теперь он был в ее руках, всего в шаге от того, чтобы… Нет, нет, НЕТ!
– Боги, Лира, ты такая горячая и влажная… Ты создана для того, чтобы дарить удовольствие мужчине… Зачем ты мучаешь себя все эти годы? Как сильно я хочу тебя… – его рука умело расслабила плотно завернутую ткань на ее теле и приспустила ее, оголяя грудь,– дай мне посмотреть на тебя, приласкать… Я сделаю тебе так хорошо…