Несмотря на строгие папины правила, которые пришли откуда-то из средневековья, я знаю, что он хочет для меня лучшего. За последние несколько лет, с тех пор как умер тот, чьё имя не будет названо, отец извинился передо мной за то, что не увидел того, что произошло раньше. Он даже обнял меня. Без шуток. Мой отец, Граф Эдрик Астор, наследник фамилии Астор, чуть не потерял свой диплом от своих предков, когда проявил некоторые эмоции и фактически обнял своего единственного сына.
Это было всего один раз, но мне показалось, что нам обоим нужно это завершение. С тех пор мы восстанавливаем наши отношения отца и сына, которые, как я думал, давно умерли.
Оказывается, нет. Новая цель отца в жизни, кажется, мучать меня. Извини, я имею в виду, учить меня бизнесу правильным, строгим способом.
— Значит ли это, что я не должен приглашать всех в компанию, как на вечеринку? — я спросил его однажды, просто чтобы побыть придурком.
Он смерил меня своим снисходительным взглядом.
— Ты шутишь или мне следует поискать другого наследника?
— Шучу, шучу. Боже. — я указал на себя. — Как ты мог даже подумать о том, чтобы обменять это вечное солнце на кого-то другого?
Его губы дрогнули в улыбке, что означало, что он счёл меня забавным.
— Слышишь, Ларс? Он называл себя вечным солнцем.
— Да, ваша светлость. — Ларс осудил меня со своим снобистским выражением лица. — Я буду свидетельствовать в вашу пользу.
— Ларс! Ты чертов предатель.
— Вы сами вляпались в это, юный лорд. Не вините в этом меня.
Давай просто скажем, что такие сеансы случаются чаще, чем мне хотелось бы признать. И да, я отомстил, подсыпав в оригинальный чай Ларса дешёвую дрянь из магазина. Однако он узнал об этом, и я почти уверен, что его чёрная книга пригодилась во время его разглагольствований.
В конце концов, неважно, что он пишет обо мне, потому что все знают, что я сердце этого дома. Всякий раз, когда мы с Тил приходим на ужин, как сегодня, все за столом ждут моих шуток — особенно мама и жена. Они мои сторонники номер один, большое спасибо.
Тил удалилась в мою старую комнату в доме родителей, чтобы отдохнуть, пока у меня проходила небольшая встреча с отцом в его домашнем кабинете.
Я почти готов отвезти её домой и трахать до завтра. Она провела весь день с девочками, Эльзой, Ким, Сильвер и Астрид, в то время как мне приходилось слушать, как Ларс ворчал на меня, чтобы «обратить внимание». Потом мы поужинали здесь.
Прошло ровно восемнадцать часов с тех пор, как я в последний раз прикасался к ней.
Платоническое прикосновение кожа к коже не в счёт. И всякий раз, когда я просовывал руку под обеденный стол, дразня её, она отталкивала её.
Тил может показаться бунтаркой, но она слишком уважает моих родителей. Я пытаюсь сделать так, чтобы прикосновения к ней под столом стали нормальным явлением. Я дам знать, как все пройдёт.
Как только я, наконец, заканчиваю скучную встречу в папином офисе, я практически бегу по коридору в старую комнату.
Я нахожу Тил спящей на боку, её миниатюрная фигурка едва занимает место на кровати. Медленно закрываю дверь, стараясь не издавать ни звука, и сбрасываю обувь.
Я проскальзываю за ней, матрас прогибается под моим весом. Затем просовываю одну руку ей под мышку, пока не хватаю за грудь. Она тихо стонет, когда снова прижимается ко мне.
— Проснись, belle — красавица, я скучаю по тебе.
— Ммм.
— Я буду говорить с тобой по-французски, mon petit coeur adore — моё маленькое обожаемое сердце.
Она открывает один глаз и смотрит на меня снизу-вверх.
— Ты сделаешь это?
Я ухмыляюсь, точно зная, на какие кнопки нажимать.
— Я буду говорить по-французски только в том случае, если это твой пунктик.
— Нет, это не мой пунктик. — она гладит меня по щеке. — Ты да.
— Чёрт. Повтори.
— Ты мой пунктик, Ронан. Ты всегда был им.
— И всегда буду. — я переворачиваю её так, чтобы она оказалась подо мной. — А теперь позволь мне удовлетворить твою причуду.
— Подожди.
— Нет. Я не могу дождаться, когда мы вернёмся домой. Я голоден.
— Ты только что поел.
— Но не тебя.
Она смеётся, но все равно кладёт руку мне на грудь, останавливая.
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— После ужина. Я имею в виду после моего основного блюда, а не то, что мы ели в столовой.
Она хихикает, её счастье заполняет пространство.
Я не могу насытиться звуком её смеха, тем, как легко я могу вытащить это из неё.
Как будто я появляюсь, и она автоматически улыбается. Я говорю что угодно, и она смотрит на меня так, словно я самый мудрый человек на свете.
Нет. Но тот факт, что она так смотрит на меня, даже спустя столько лет, делает меня самым счастливым ублюдком на этой планете.
Я хватаю её за талию.
— Убери руку, ma belle — моя красавица. Не оставляй меня голодным.
— Ронан...
— Oui, ma puce — Да, милая?
— Мне кажется, я беременна.
Я останавливаюсь, положив руку на пуговицы её джинсов.
— Ты... что?
— Я сделала два теста, и они дали положительный результат, но это может быть ложью, как с Сильвер в школе, понимаешь? Мне придётся сделать ещё один и пойти к врачу, но... да, я думаю, что беременна.
— Вау.
— Это хорошее «вау» или плохое?
Она смотрит на меня так пристально, не мигая, как будто боится, что упустит что-то, если сделает это.
— Чертовски сбивающее с толку. Ты носишь ребёнка.
— Твоего ребёнка.
— Моего ребёнка. — повторяю я, и странное чувство гордости ни с того ни с сего охватывает меня.
Я имею в виду, мы знали, что однажды у нас будут дети, но с тех пор, как Тил призналась психотерапевту, что боится самой мысли стать матерью, я подумал, что мы могли бы подождать, как Ксан и Ким или Коул и Сильвер, которые до сих пор даже не поженились.
Не сомневаюсь, что Тил надерёт задницу, как мать. Дело не в том, что ей всё равно, а в том, что она избирательна, когда дело доходит до тех, о ком она заботится, и я уверен, что наш ребёнок возглавит этот список. После меня, конечно.
— Разве ты не сказала, что мы должны подождать? — спрашиваю я. — Ты не против этого?
Она отчаянно кивает.
— Я не могу дождаться, когда дело доходит до тебя, Ронан. Ты заставляешь меня хотеть сжечь все препятствия на своём пути, пока ты рядом со мной.
— Это потому, что ты чертовски умна, ma belle — моя красавица. Ты знаешь, в чём суть.
Она смеётся, её тёмные глаза сверкают.
Я кладу руку ей на живот.
— Значит, наш ребёночек здесь?
— Да. Если он или она хоть чем-то похожи на тебя, у нас будет дел невпроворот.
— Эй! Я был хорошим мальчиком. Спроси Ларса. На самом деле, нет, я устраивал ему взбучку всякий раз, когда он заставлял меня пить молоко. Спроси маму. Она расскажет тебе, каким хорошим мальчиком я был.
— Ты имеешь в виду, что я должна спросить ту же Шарлотту, которая всегда на твоей стороне, что бы ты ни делал?
— Я её чудо, любовь моя. Она должна быть на моей стороне. Вот как это работает.
— Ты невероятен.
— Не больше, чем это. — я продолжаю трогать её живот, пытаясь найти что-нибудь, что угодно. — Ты уверена, что здесь есть живое существо?
— Да, просто сейчас не заметно.
— Чёрт. Значит ли это, что я не должен был трахать тебя вчера?
— Эльза упомянула, что доктор говорил, что всё в порядке.
— Спасибо, блядь, за это. — ухмыляюсь я. — Потому что я в настроении отпраздновать.
20Коул
28 лет
Может быть, это и запоздало на десять лет, но Эйдена наконец-то снова ударили. Я не делал этого при наших жёнах, потому что они, как правило, мягки и не терпят насилия.
Хотя мне это тоже не нравится, я не собирался сидеть спокойно после того, как узнал о реальной правде того, что произошло десять лет назад.
Эйден, шатаясь, поднимается на ноги, зажимая нос — кстати, я думаю, что он сломан.
— Какого хрена это было?
Мои кулаки всё ещё сжаты по бокам, когда я смотрю на него сверху вниз. Мы в его кабинете после деловой встречи с Джонатаном Кингом и Итаном Стилом. Я выжидал, пока они уйдут, прежде чем ударить его. Я подумал, что его отец и тесть не потерпят этого, пока я буду избивать его до полусмерти.
Даже встреча не смогла бы меня остудить. С тех пор как я случайно услышал, как Эльза извиняется перед Сильвер, я не мог усидеть на месте.
— Я не знала, что тогда ты думала, что беременна. — лицо Эльзы побледнело, когда она взяла Сильвер за плечи, её пальцы дрожали. — Боже мой, я чувствую себя так ужасно из-за того, что ударила тебя. Дело не только в беременности. Я даже не знаю, что на меня нашло в тот момент. Я слишком остро отреагировала, и мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, Сильвер.
Моя жена засмеялась и потёрла руку.
— Я уже забыл об этом. Ты не знала. Не то что этот придурок Эйден.
— Эйден знал? — Эльза взвизгнула, и Сильвер пришлось утихомирить её, а затем увести.
Эйден знал.
Он знал, что Сильвер думала, что она беременна, и не останавливал Эльзу до тех пор, пока это не произошло. Он даже не сказал мне, зная, что я бы сам остановил Эльзу.
Этот эгоистичный ублюдок знал об этом и ничего не сделал.
Я всегда сожалел об этой части. Не имело значения, что она не была беременна. Тот факт, что она пострадала, всё ещё не укладывается у меня в голове. Даже если она спровоцировала меня до того, как это случилось.
Эйден вытирает кровь с уголка рта.
— Ты чертов ублюдок. Ты завидуешь моему лицу, не так ли?
— Ты знал. — мой голос спокоен, несмотря на полный хаос, который я планирую для этого ублюдка.
— Что ты мелкая маленькая сучка? Конечно.
— Ты знал, что она думала, что беременна. Она доверилась тебе, а ты позволил её избить.
Кажется, он понимает, о чём я говорю, так как делает паузу, вытирая рот, и усмехается.