Дороти в испуге схватилась за руку рыцаря. Лев подпрыгнул. Немного дороги отмоталось от рулона, и Дороти, крепко держась за руку рыцаря, осторожно ступила на край. Лев последовал за ней. Дорога немедленно подпрыгнула так, что путешественники, не удержавшись на ногах, упали навзничь, и с невероятной скоростью стала разворачиваться. По обе её стороны мгновенно поднялись высокие деревья, разразившиеся презрительным смехом при виде копошащихся на земле путников.
— Хорошо, что мы взяли только пять миль! — пролепетала Дороти рыцарю, чьи доспехи задребезжали, как фордовский мотор. Трусливый Лев обвил хвост вокруг одного из деревьев и впился в дорогу когтями, боясь свалиться в пустоту. Дорога неслась вперёд со скоростью примерно миля в минуту, и, прежде чем они успели привыкнуть к такому странному способу передвижения, она снова подпрыгнула, сбросила с себя путников и стала сворачиваться. Дороти полетела вниз, несколько раз перекувыркнулась и с плеском упала в реку, широкую и бурную. Погрузившись в воду, она почти достигла дна.
— Помогите! — закричала Дороти, когда её голова снова поднялась над водой, и отчаянно забила руками.
Но сил у неё было мало, и после падения с высоты она никак не могла отдышаться.
— Чего ты хочешь?
С берега на неё смотрел худенький аккуратненький человечек. В руках он держал раскрытую книгу и старательно что-то записывал.
— Помогите! Спасите! — надрывалась Дороти. Она чувствовала, что вот-вот снова пойдет ко дну.
— Так помочь или спасти? — закричал человечек, приложив ладони к губам. — Если спасти, то это надо смотреть на букву «С». А ты кто? Остров? Так, сейчас посмотрим… вот! — Дороти слышала, как он бормочет, перелистывая книгу. — «Остров — это часть суши, со всех сторон окружённая водой». Водой-то она действительно окружена, но какая же она часть суши — она ведь вся мокрая. Нет, извини! — снова закричал он. — Ничего не выйдет, сегодня неподходящий день. Спасением утопающих я занимаюсь по понедельникам.
— А ну отойди в сторонку, Бум, негодник!
Откуда ни возьмись на берегу появился второй человечек, очень похожий на первого, но только не такой аккуратный. Отодвинув Бума, он бросился в воду.
«Бесполезно», — подумала Дороти, закрывая глаза, потому что спаситель прыгнул очень далеко и совсем к ней не продвигался.
Волны перекатывались над головой девочки. Внезапно она почувствовала, что её тащат из воды. Когда она открыла глаза, над ней стоял Трусливый Лев.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо прорычал он. — Извини, что не поспел раньше, я свалился гораздо выше по течению. Кофуса видела?
— Ой, он же утонет! — закричала Дороти, совсем забыв, что сама чуть не погибла. — Он же не сможет плыть, у него такие тяжёлые доспехи!
— Не бойся, я его вытащу! — И Трусливый Лев, даже не дав себе времени отдышаться как следует, снова прыгнул в воду.
К Дороти застенчиво подошёл человечек, который спасал утопающих только по понедельникам.
— Я бы хотел, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Это может пригодиться мне в будущем.
— А вы бы могли помочь мне в настоящем, — ответила Дороти, выжимая платье. — Как вам только не стыдно!
— Я приму к сведению ваше мнение, — серьёзно ответил человечек. — Что вы чувствовали, погружаясь в воду? — И он приготовил ручку, чтобы записать ответ девочки в книжку.
— Уходите! — воскликнула Дороти. Человечек ей очень не нравился.
— Но послушайте, милая девушка…
— Я вам не милая! Ой, хоть бы Лев поскорее вернулся!
— Уходи, Бум. — Второй человечек, мокрый до нитки, подбежал к ним.
— Да я ведь только пытался получить информацию, — сердито проворчал Бум.
— Извините, барышня, никак не мог плыть быстрее, — сказал второй человечек, подходя к Дороти.
— Спасибо, что хоть попытались, — ответила Дороти. — А это ваш брат? И что это вообще за место? Вы одеты в жёлтое, так что это, наверное, Страна Мигунов?
— Вы правы в обоих предположениях, — усмехнулся человечек. — Меня зовут Нао, а его Бум. — Он ткнул большим пальцем в сторону своего удаляющегося близнеца. — Бум и Нао, понимаете?
— Кажется, понимаю, — ответила Дороти, полузакрыв глаза. — Поэтому он и делает всё время заметки?
— Вот именно. Я живу наобум, а он живёт по бумажке.
— По-моему, и то и другое очень неудобно, — заметила Дороти. И тут она радостно подпрыгнула, потому что увидела Льва, волочащего сэра Кофуса. Но Нао, завидев эту парочку, бросился наутёк, громко призывая брата. И больше Дороти не довелось встретиться с этими удивительными близнецами.
Лев опустил сэра Кофуса на траву. Дороти поспешила стащить с рыцаря латы, из которых ручьями потекла вода.
— О, как вы добры, — прошептал бедный рыцарь, пытаясь сесть.
— Побереги дыхание, друг! — сказал Трусливый Лев, с любовью глядя на него.
— И зачем только я потребовала эту воду в конце дороги, — пригорюнилась Дороти. — Но мы хоть знаем теперь, где находимся — в Стране Мигунов.
Сэр Кофус стал приходить в себя, хоть говорил с трудом. Его язык ещё плохо шевелился.
— О доблештный жверь, доштойный вшех наград! Клянушь шпагами и шештопёрами, ты вторично шпаш мне жижнь! — С трудом поднявшись на ноги, он подковылял ко Льву и плашмя ударил его мечом по плечу. — Пошвящаю тебя в рытшари, шэр Трушливый Лев! — И, не удержавшись на ногах, бедный рыцарь рухнул на землю.
Дороти и Лев не успели ещё опомниться от изумления, а сэр Кофус уже крепко спал, счастливо бормоча во сне что-то о драконах и палицах.
— Придётся подождать, пока он не отдохнёт как следует, — сказала Дороти. — А я тем временем обсохну.
Она пробежалась по берегу, потом внезапно остановилась перед Львом.
— А ведь профессору Жужелиусу придётся добавить кое-что в свою книгу, сэр Трусливый Лев!
— Да ладно, пустяки! — пробормотал Лев, не зная, куда деваться от смущения. — Кто слышал когда-нибудь о трусливых рыцарях? Это же полная чушь!
— Нет, не чушь! — упрямо возразила Дороти. — Ты теперь настоящий рыцарь. Вот Страшила-то обрадуется!
— Если мы его найдём, — вздохнул Лев, усаживаясь рядом с сэром Кофусом.
— Обязательно найдём! — весело воскликнула Дороти. — Ты уж поверь мне!
Глава четырнадцатая. Страшила знакомится с сыновьями и внуками
Хотя Страшила провел на Серебряном Острове всего несколько дней, он успел провести много реформ, и, так как он был очень умный, подданные его зажили гораздо лучше, чем раньше. Куда бы ни шёл император, серебряне приветствовали его радостными возгласами, и даже строгий Чав-Чав стал дружелюбнее и больше не ворчал на Везунчика Токо. Но сам Страшила был грустен, и у него даже появились четыре морщинки на лбу. Он скучал по Изумрудному Городу, по своей башне в виде кукурузного початка и каждую минуту, свободную от государственных дел, вздыхал по своим дорогим друзьям из Страны Оз.
«Я понимаю, — печально думал он, — что долг велит мне оставаться здесь, но в глубине души мне хочется, чтобы друзья увидели меня на волшебной картинке и пожелали, чтобы я возвратился к ним. Хотя нет, у меня же здесь семья, о которой я обязан заботиться».
И Страшила решил стойко выполнять свой долг, а императорский забавник Везунчик Токо делал всё, что мог, чтобы развеселить своего господина.
На следующее утро после великой победы над королем Золотого Острова Токо вбежал в серебряный тронный зал в сильном волнении.
— Высочайшее потомство изволило прибыть! — объявил он и сделал тройное сальто в воздухе. — Приготовься же, светлейший повелитель, насладиться лицезрением своих сыновей и внуков!
Обрадованный Страшила мигом соскочил с серебряного трона, перевернув серебряный чан с рыбками и три серебряные вазы. Наконец-то он увидит свою родню!
Когда Страшила появился на Острове, три принца, его сына, и пятнадцать их детей, его внуков, совершали дальнюю увеселительную прогулку на императорской прогулочной барке. И вот они наконец вернулись!
— Это счастливейшее мгновение моей жизни! — воскликнул Страшила, стискивая руки в жёлтых перчатках и впиваясь взглядом в дверь. У Токо были кой-какие нехорошие предчувствия, потому что ему-то прекрасно был известен властный и высокомерный характер принцев, но он, конечно, промолчал. И вот двери распахнулись, и в зал вступила императорская семья.
— Дети мои! — воскликнул Страшила и с обычной своей непосредственностью бросился обнимать первого же богато одетого принца, который попался под руку.
— Осторожнее! Осторожнее, древний и многочтимый папочка! — воскликнул, отшатываясь, молодой серебрянин. — Подобное возбуждение опасно для здоровья в ваши почтенные годы.
Решительно уклонившись от объятий, принц нацепил на нос большие очки в массивной серебряной оправе и внимательно оглядел Страшилу.
— Ах, как же вы изменились!
— Да, папочка выглядит плоховато, дорогой Ту-Фан, но ничего! Да живёт он долгие годы и правит этим цветущим островом и нами, недостойными, — сказал второй принц, отвешивая Страшиле церемонный поклон.
— Не утомляют ли вас государственные дела, светлейший папочка? — осведомился третий принц, теребя драгоценную цепь, висящую у него на шее. — Я, ваш старший сын, с удовольствием взял бы на себя бремя ваших забот, пожелай вы только уйти на покой. Ну-ка, ты, отойди на десять шагов! — рявкнул он на Токо.
Бедный Страшила был так озадачен этими холодными приветствиями, что ничего не ответил и только с недоумением смотрел на сыновей.
— Пусть почтенные принцы удалятся, я хочу поговорить с внуками, — холодно сказал он наконец, величественно наклонив голову. Принцы обменялись удивлёнными взглядами, после чего, низко кланяясь, вышли за дверь.
— Ну что, мои дорогие? — Страшила печально посмотрел на пятнадцать детишек в роскошных шёлковых одеяниях. Они выглядели очень забавно, их серебряные туго заплетённые косички потешно торчали в стороны. Услышав обращённые к ним слова деда, они разом упали на животы и ткнулись носами в пол.