Оба Марвари и Реянш уже достигли стены и, откинув полог, нашли потайную дверь. Они ждали только нас, чтобы нырнуть в темную глубину и поставить между собой и убийцами спасительную преграду.
– Скорее-скорее, – торопили они.
Малати одновременно сделала подсечку и толкнула Ратну в плечо. Гулко ударившись головой об пол и звеня украшениями, она упала.
Осталась одна Лила, но она, как змея, старалась проскользнуть в любой просвет между сверкающих петель.
– Нейса! – позвала Малати.
Поддерживая старшего Марвари, она передала его на руки сыну и Реяншу, а сейчас дожидалась меня, готовая стразу захлопнуть дверь.
– Вы все равно далеко не убежите, – прошипела Лила, оказавшись в опасной близости от проема.
Завившись тугой спиралью, пояс со звоном распрямился и хлестко ударил Лилу. Вскрикнув, она отступила и закрыла лицо рукой, а между пальцами сочились красные капли. Но ее место уже заняла Ратна.
– Нейса, быстрее. Один ранен. Надо как можно скорее оказать помощь и отсосать яд.
Пока еще серебристая змея меня защищала, но в узком коридоре не смогла бы воспользоваться поясом и отгонять Ратну и Лилу.
– Иди. Уведи моего брата. Спаси ему жизнь, – не поворачиваясь, бросила я, и пояс высек искры около самых ног Ратны. – Уходи! Всем нам не выбраться.
– Если получиться спастись, забирай все, что спрятано под камнем. Это твое, – сказала Малати и растворилась в темноте.
Дверь за спиной захлопнулась и скрежетнул засов.
Вытерев лицо концом сари, передо мной возникла Лила. Смотреть на нее было страшно – тонкая, красная рана пересекала лицо от глаза до уголка рта. Кровь продолжала стекать, но жрица не обращала на это внимания – в руке она сжимала длинный подсвечник.
– Ты заплатишь за то, что сделала, – прошипела она. – Ратна, приготовься.
Ратна замерла сбоку. Пояс взвился, но запутался в подставленном подсвечнике, и тут же на меня упала Ратна. Она занесла руку, стараясь расцарапать мне лицо, но я схватила ее за волосы и, потянув, сбросила с себя. Оглянулась в поисках своего меча. На затылок опустилось что-то тяжелое и наступила темнота.
Глава 15. Расплата
Что было потом, я не помню. Очнулась в темной комнате без окон и дверей. Впрочем, нет, двери были. Это я узнала, когда, встав на четвереньки, поползла и наткнулась на стену. Тогда решила узнать, насколько большая у меня темница, а что это именно она, сомнений не возникало. Оставаясь на четвереньках и путаясь в широкой юбке, я стала измерять длину стены: десять «шагов» – тупик, еще десять – опять тупик, неровность.
«Дверь» – подумала я, и снова тупик.
В итоге, комната, где меня заперли, оказалась десять на десять «шагов»
Света мне не оставили, а воду я не нашла и, прислонившись спиной к каменной кладке, прислушалась к себе – живот ныл. Прикосновение отдалось тупой болью – не иначе, Ратна постаралась. Саднило щеку. Интересно, во что они превратили мое лицо? Коснулась ладонями – жжение усилилось, других повреждений обнаружить не удалось, а на руки и ноги я даже внимания не обратила – заживет или нет, какая разница – жрицей мне больше не быть. Намного больше интересовало, смогли ли спастись беглецы. Не хотелось бы, чтобы моя жертва была напрасной.
Не знаю, сколько я так сидела, но, наверное, постепенно задремала, потому что вздрогнула и едва не подпрыгнула, когда услышала скрежет открываемой двери.
Свежее дуновение коснулось кожи, и я откинула с лица спутанные волосы. Скорее всего, сейчас они больше напоминали ворох соломы, чем изысканную прическу.
Скрежет продолжался и вскоре узкую щель осветил пляшущий огонек свечи. Следом за ним показалось и испуганное лицо служанки, а за ней… от воспрянувшей надежды сердце забилось сильнее – Ману.
Оставаясь за спиной служанки, он сделал знак молчать. Когда девушка подошла поближе, я узнала Падму, но стоило мне подняться и сделать шаг, как она замерла и повернулась к выходу, но наткнулась на бронзово поблескивающую грудь Ману.
Что он здесь делает? Падма – служанка, наверняка, самая молодая, понятно, почему именно ее отправили выполнять неприятную работу – обслуживать нарушившую правила пленницу, но Ману, он учитель, почему он здесь? Внимательно присмотрелась – Падма испуганно жалась к стене, а по прыгающему свету свечи было видно, как ее трясет, но все-таки, не сводя с меня глаз, поставила на пол кувшин с водой и тарелку с лепешками. Видимо, Ману сопровождает ее в качестве силовой поддержки на случай, если я нападу. Я слабо улыбнулась и тут же заболели разбитые губы. Ману мог бы легко от нее избавиться и выпустить меня, если… их не ждали где-то неподалеку.
– Свечу оставь. Пока не решили, что с ней делать, она должна быть в порядке, – прервав мои размышления, Ману остановил метнувшуюся к двери Падму.
Присев, Падма поспешно поставила свечку на пол и тут же отскочила, словно я на самом деле змея и могу ее укусить.
– Ешь, – сказал Ману, выпуская Ратну и закрывая дверь, но прежде чем закрыть окончательно, шепнул так тихо, что я еле расслышала: – Я позже приду.
Он ушел, а я первым делом бросилась к кувшину – справившись с желанием выпить все залпом, я делала маленькие глотки и отщипывала кусочки лепешки. Если до принятия решения не стали морить меня голодом, то возможно, я им нужна живая. Вот только для чего?
Беспокойство поднималось горячими волнами паники, но я постаралась успокоиться, ведь Ману обещал вернуться.
Он пришел, когда свеча почти догорела, и принес новую.
– Верховный жрец сейчас решает твою судьбу, – сказал Ману, опускаясь рядом со мной на пол. – Дуреха, что же ты не убежала? Я думал, что ты умнее. Выходит, зря тратил время?
Он внимательно смотрела на меня, а черные глаза блестели в свете свечи.
– Не смогла, – вздохнула я и поведала обо всем, что произошло. – Что теперь со мной будет?
– Сложно сказать, – Ману потер лоб. – Ты опорочила всех, не выполнив задание. Ведь если поползут слухи, что такие как ты, не отправляют указанных людей к Матери, то перестанут поступать заказы. Ты нанесла храму большой крон, лишив этого заработка и поставив под вопрос будущие. Обратно тебя не примут – это точно. В город не отпустят – слишком много знаешь. Служанкой? Ты ненадежна, поскольку напала на своих. Боюсь, у них не будет выбора… – он с жалостью на меня посмотрел.
– Поможешь сбежать? У меня есть деньги! Я заплачу! – я вскочила, но, охнув, согнулась пополам.
– Оставь себе, – Ману тоже встал. Показалось, что он презрительно скривился, но в пляшущем свете могло и померещиться. – Тебе будут нужнее. Есть знакомые? Где спрятаться? Как выбраться из города? Тебя же начнут искать, когда побег обнаружится. А пешком не уйдешь, – взмахом руки Ману указал на то, как я скрючилась
Распрямившись, я привалилась к стене и отрицательно покачала головой.
– Девчонка! А еще куда-то бежать собралась, – с трудом разобрала я его бурчание, а потом уже громче продолжил: – Сиди тихо, набирайся сил. Если кто придет, не делай глупостей. Я пока узнаю что решили относительно тебя и попробую найти укрытие на время, пока поправишься, или договориться об отплытии, – он уже почти ушел, но замешкался и обернулся. – Как думаешь, подруга будет тебя дожидаться?
Я мотнула головой.
– Нет, я сама просила ее спасти брата. Думаю, что их уже нет в городе.
– Она оказалась умнее тебя, – и Ману запер меня одну.
Таял воск свечи, по потолку прыгали тени, словно демоны, дожидающиеся своего часа и готовые вот-вот меня растерзать. Я обхватила колени и положила на них голову.
Кажется, Мать тоже решила меня наказать. Управляя временем, она то замедляла его, то заставляла лететь со стремительностью падающей с горы воды. Также билось и сердце.
Порой, казалось, что слышу шаги за стеной, и тогда оно готово было выпрыгнуть из груди, когда же все стихало, то замедлялось и оно, становясь практически неощутимым. В такие моменты я думала, что уже умерла, только не заметила этого.
Чтобы понять, что жива, стала представлять где сейчас может быть Малати, отец и сын Марвари, и Реянш. Хотя… если старшего Марвари ранили, то, скорее всего, он сейчас уже рядом с Матерью.
С удивлением поняла, что радость от того, что Реянш уцелел, заслонила сожаление из-за смерти кшатрия, а ведь именно я и такие как я стали ее причиной.
Но и удивление было недолгим. На смену ему пришло равнодушное принятие того, что я плохая и мое себялюбие дорого обходится людям. Ведь это я попросила Кали сохранить Реяншу жизнь и за это отдать жизни двух других людей. А к ней пришел один. Мать не терпит обмана, поэтому, вместо второго, который ускользнул, призвала меня.
Что же, так тому и быть. Второго обмана Кали не потерпит. Жаль только, что усилия Ману оказались бесполезными.
Дожидаясь, когда за мной придут, я снова вернулась мыслями к Малати. Не хотелось чтобы они пробирались по горам и джунглям, и я посадила их на корабль.
Я видела, как Реянш – сильный и красивый – поднимает паруса, а соленый ветер треплет его густые волосы. Благородный младший Марвари стоит за штурвалом и сосредоточенно смотрит на горизонт, а Малати – легкая и грациозная в развевающемся сари – стоит на корме и не сводит глаз со ступенчатой крыши храма, возвышающейся над жилыми домами.
Острым носом корабль разрезал сине-зеленые, пронизанные солнцем волны, и оставлял за собой пенно-белый след. Он удалялся и удалялся, пока не превратился в маленькую темную точку.
И тут скрипнула дверь.
Я вздрогнула и попыталась встать. Неслышной тенью сквозь появившуюся щель проскользнул Ману.
– Пойдем, – протянул он руку. – Я все устроил. Переоденешься мужчиной, заберешь свои деньги, про которые говорила, и я отведу тебя в порт. Корабли уходят в Персию и согласились взять еще одного матроса. По прибытию сойдешь на берег и начнешь новую жизнь, – Ману тянул меня за руку, но я уперлась. Такое бегство, да еще и в мужской одежде слишком напоминало то, как меня привезли сюда. К тому же, что я буду делать в чужой стране, без знакомых, без связей.