– Нет. Спасибо тебе за все, но я никуда не пойду, иначе умрет мой брат, – я снова прислонилась к стене. Чем больше времени проходило, тем сильнее болели ушибы.
– Глупая! – вспылил Ману. – Ты же знаешь, что тебя ждет смерть!
Я кивнула.
– Ты был очень добр ко мне. Спасибо большое. Но я уже приняла решение. Прости за то, что побеспокоила.
– Добр?! Побеспокоила?! – рявкнул Ману. Я еще не разу не видела его таким рассерженным, и это пугало. – Добр, – уже тише и как-то обреченно повторил он, а потом без всякой связи продолжил: – Ты ведь знаешь кем я был, но не знаешь, что у меня была семья: жена и прелестная дочка. Я верил в то, чем занимаюсь. Верил, что несу людям благо. Верил, что служу Ей. Но однажды… – его голос сорвался. – Однажды они возвращались с вечерней пуджи. Девочка и женщина. Беременная женщина. Такие, как я их не пожалели. Я нашел их под утро. Мертвыми. Ты и Малати отличались от остальных девочек. Я надеялся хоть вас вытащить в память о них. Что вы не станете хладнокровными убийцами, сможете вести нормальную жизнь. А ты говоришь «добр», – в темноте раздался невеселый смешок. – И я вытащу тебя, даже против твоей воли!
За неплотно закрытой дверью раздались шаги.
– Если ты не пойдешь сама, я тебя вынесу. Мы еще успеем скрыться, – он шагнул ко мне.
«Извини Ману. Зря ты уделял нам больше времени, чем остальным», – мысленно сказала я.
У меня было преимущество – за время нахождения здесь, мои глаза привыкли к темноте, Ману же ориентировался исключительно на звук. Неслышно, как он и учил, я проскользнула под рукой и, оказавшись за спиной, ударила ребром ладони по шее.
– Прости, но я уже приняла решение, – пробормотала я, утаскивая его в темный дальний угол. После чего плотно прикрыла дверь.
Когда за мной пришли, я сидела недалеко от двери, обхватив колени.
Несколько служителей, появившись в проеме, при виде меня тут же отшатнулись
Стало даже весело, как сильно они меня боятся.
– Выходи, – сказал один, подняв свечу повыше.
Несмотря на боль в животе, я порывисто встала, отвлекая их внимание от скрюченного в углу Ману. Как и ожидала, священники сгрудились около двери.
– Куда делся этот бродяга? – расслышала я их недовольное бормотание. – И почему дверь не заперта.
– Наверное, служанка со страху забыла задвинуть засов. Хорошо, что эта, – кивнул один из них на меня, – не стала проверять заперта ли дверь, иначе только мы ее и видели бы. Тогда бы пришлось возвращать деньги.
– Да-а, верховный был бы в ярости.
– Хорошо, что этот простофиля согласился вместо денег забрать ее. Только, что он с ней будет делать?
– Верховный кого хочешь уболтает, лишь бы не возвращать деньги, – хохотнул сопровождающий.
Вооруженные заостренными шестами, они, окружив меня, шли по коридору.
Направленные на меня острия не очень беспокоили, поскольку бежать все равно не собиралась. Больше тревожил вопрос – сколько обо мне известно новому хозяину? Уверен ли, так же как Марвари-старший, что одно прикосновение ко мне может принести смерть или ему рассказали, как яд работает на самом деле? В первом случае, его посягательства мне не грозят – испугается, а во втором… при первой же попытке, я убью его. Клянусь. Больше никто ко мне не прикоснется.
Меня привели в тот же зал, где брат заплатил за убийство брата. В лице находящегося там мужчины угадывались фамильные черты Марвари: высокие, резко очерченные скулы, прямой нос, вот только волевой подбородок младшего Марвари у дяди превратился в узкий и невыразительный, а спрятавшиеся под нависшими бровями колкие глаза нисколько не напоминали открытый взгляд отца и сына.
Он обходил меня по кругу и рассматривал, не делая попыток приблизиться. Я тоже осмотрела себя – юбка вся грязная и мятая, чоли разорвана на плече, и обрывки ткани свисают, оголяя кожу. Кажется, это особенно заинтересовало братоубийцу. Он даже сделал шаг ближе, но трусливо оглянулся на стоящих в стороне служителей и снова отошел.
Что же, неплохо. Видимо, жрецы не захотели раскрывать посторонним свою тайну, а это значит, что он не посмеет ко мне приближаться. При таком условии, что бы меня не ждало в будущем, я смогу это пережить.
– Какая красавица, – он облизнул губы, а я еде сдержала дрожь отвращения и постаралась прикрыть плечо. – Жаль. Очень жаль, что вы сделали ее такой. Если бы она была обычной девушкой, я бы еще доплатил, чтобы получить ее в свой гарем. Хотя, она все равно в нем окажется, – он коротко хохотнул, а я сжала зубы, сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо. – Вот только жаль, что лишь стражей. Зато, больше ни у кого такой не будет. Только у меня, личная ядовитая змейка. – Он поднял руку, собираясь потрепать меня по подбородку, потом опомнился и, потерев пальцы, опустил. – Приведите ее в порядок, – Марвари брезгливо указал на мою потрепанную одежду. – Потом привезите ко мне. Полагаю, не стоит опасаться обмана?
Обглядываясь и потирая руки, он двинулся к выходу, а меня повели в купальни.
Пока служанка оттирала мне кожу, она то и дело неодобрительно вздыхала, но не решалась что-либо сказать. Порой, вольно или невольно, она надавливала чуть сильнее, и тогда прикосновения отзывались болью, но я только морщилась и терпела.
Потом пришла Пратима и, недовольно качая головой, осмотрела мое лицо и заставила выпить разбавленное водой маковое молоко. Через некоторое время боли в животе утихли, и Пратима занялась лицом, смазывая ссадины остро пахнущей травами мазью.
– Тебе повезло, – неожиданно заговорила она, – что он решил тебя забрать. Ты останешься жить. К тому же переселишься в городской дом. Да, ты будешь рабыней, но свободнее многих, кто здесь живет, а может, и счастливее, если не будешь дурочкой. Не лезь никуда, выполняй свои обязанности и держись в стороне от интриг. Учинишь какую-нибудь глупость и тогда тебе точно не сносить головы. Никто за тебя не заступится. Хоть на этот раз будь умнее, – втолковывала она, а я лишь согласно кивала.
За наставлениями Пратима не забывала и о работе, и вскоре моя кожа заблестела от втертого масла, а волосы оказали уложены в прическу и украшены цветами.
– Поднимайся! – распорядилась теперь уже бывшая наставница. – Одевайся, – протянула свернутое сари. – Пока лицо не заживет, краску не наноси. Я дам тебе мазь, – Пратима помогала драпировать, а сама косилась на служанку и наконец не выдержала: – Ты что здесь забыла? Возьми грязную одежду и отнеси прачкам.
Служанка собрала лежащую ворохом ткань и скрылась в проеме, а Пратима проводила ее внимательным взглядом:
– Продолжай принимать яд. Однажды это может спасти тебе жизнь. Его тоже дам. На первое время хватит, а там освоишься и достанешь. – уже тише продолжила она, а потом оглянулась и совсем тихо просвистела на ухо: – Где Малати?
– Сбежала, – прошептала я.
– Это хорошо, – пробормотала учительница. – И тебе… – она не закончила и потрепала меня по щеке. – Будь умницей и не делай глупостей.
– А можно мне пояс вернуть? – осмелилась спросить я.
– Зачем? – сразу же насторожилась Пратима.
– На всякий случай. Обещаю, буду использовать с умом, – я сложила руки у груди.
– Подожди, сейчас принесу, – проворчала Пратима и скрылась.
Вскоре она вернулась, пряча мой пояс в глубоких складках сари, и обернула его вокруг моих бедер.
– Ну иди. Тебя уже ждут, – накинула угол сари мне на голову и подтолкнула к выходу.
Глава 16. Новый дом
Я стояла перед высокими воротами особняка, стиснув в кулаке подарки Пратимы. Вместо Малати теперь здесь буду жить я, только не хозяйкой, а рабыней.
Как приобретенный на рынке товар, служитель передал меня слуге и сел в паланкин.
Провожая к дому, слуга держался поодаль и постоянно кланялся, но преувеличенное почтение не могло изменить того факта, что я собственность. Меня купили, как кухонный горшок.
Во внутреннем дворе провожатый опять сменился – место слуги занял богато, я бы даже сказала слишком богато одетый мужчина. Из-за множества складок его шаровары скорее напоминали юбку и еле помещались под длинной расшитой золотой нитью туникой, а края жилета украшал мелкий жемчуг.
– Нейса-джи? – он старался выглядеть высокомерно, но по сжимающимся и разжимающимся усеянным перстнями пальцам, было видно, что нервничает. – Я старший над гаремом. Идите за мной.
Мы пересекли двор, поднялись на галерею, свернули в коридор, потом еще в один, снова спустились еще в один двор и подошли к выложенным яркой мозаикой воротам, около которых стояли стражники с пиками. Они нам не препятствовали, мы прошли дальше и попали в лабиринт переходов, миновав который, оказались в еще одном внутреннем дворике, в центре которого красовался пруд с фонтаном, а вокруг него сидели женщины и бегали дети.
Едва мы вошли, женщины вскочили и подозвали детей.
– Нейса-джи, – представил меня надсмотрщик и обвел взглядом прижимающих к себе детей женщин. – Она будет охранять ваш покой от всех, кроме вашего господина. Близко к ней не подходите, она ядовита, – женщины отшатнулись, а он посмотрел на меня свысока и густые усы дрогнули, словно в усмешке.
Кажется, мое появление его не обрадовало.
– Я провожу вас в покои, – он указал вверх.
Я подняла голову – в небо ярусами уходили террасы. Возможно, мне показалось, но чем выше, тем они становились уже.
– Ваши покои на самом верху, – в медовом голосе проскользнули язвительные нотки.
Я окинула его оценивающим взглядом – нет, моим союзником он не станет – и снова посмотрела наверх.
– Отлично, – постаралась ответить как можно более жизнерадостно. – Сверху будет прекрасно все видно. А вы?..
– Гопал-джи к вашим услугам, – он сказал это таким тоном, что как-то сразу стало понятно – помощи от него не дождусь. Ну и ладно.
Я постаралась не унывать и легко взлетела по лестнице, торопясь познакомиться со своими покоями, а раздающееся за спиной натужное пыхтение даже радовало.
Моя терраса, действительно, оказалось самой маленькой, но это ничуть не расстроило. Зато комната за резными дверями была только моя. Естественно – кто захочет жить с ядовитой девушкой. Я тихо радовалась – в храме о такой роскоши даже мечтать не приходилось.