– Какой приятный подарок, – отвлекая меня, воскликнул он, но удивленным при этом совсем не выглядел. – Входи, – но прежде чем отступить вглубь комнаты и дать мне пройти, окинул взглядом коридор.
Посмотрела и я, и показалось, что, скрываясь за углом, мелькнули цветастые шаровары Гопала. Вот значит кого Поллав отправил за мной следить.
Я расправила плечи и, улыбаясь как можно соблазнительнее, шагнула в комнату.
Глава 22. Неосторожность
– Значит, мой гостеприимный хозяин решил поделиться своей любимицей? – по мере того, как я углублялась в комнату, Абхей отступал. – За что же такое счастье? Решил, что больше не стоит играть со мной, и хочет вернуть потерянное другим путем?
Он знал. Он все знал.
– Что же мы с тобой будем делать? – спокойно, словно ничего не произошло, он присел на кровать. Даже в этом положении его живот остался плоским, а не превратился в шар, только обозначилось несколько более темных складок. И дхоти, приподнявшись, открыл взгляду крепкие лодыжки. – Убив меня, ты безусловно получишь безграничное расположение своего господина, но кто знает, когда еще представится случай освободиться от него. А не выполнишь приказ – навлечешь на себя его гнев… возможно, что не только гнев, – он внимательно меня осмотрел, и я поспешно поправила сари, прикрывая оголившийся живот. – Ты действительно очень привлекательна и умело этим пользуешься, – сипло сказал он, потом отвел глаза и прокашлялся. – А Марвари может решить, что его змейка не настолько ядовита, как он считает.
Я это прекрасно понимала и вздрогнула, а Абхей рассмеялся.
– Так я и думал, что только страх держит его на расстоянии от тебя. Так что мы будем делать?
Я шагнула к нему. Видимо, не зная что от меня ждать, Абхей откинулся.
– Ты мне веришь? – я смотрела ему прямо в глаза и приближалась. Медленно, неторопливо, стараясь не делать резких движений.
Абхей не сводил с меня глаз, словно птенец, зачарованный взглядом кобры, только все больше отклонялся, пока совсем не лег.
– Верить? – он с трудом шевелил губами, и с них срывался хриплое сипение. – Тебе? Я буду последним ослом, если поверю женщине.
По-прежнему глядя мне в глаза, он наблюдал, как я присела рядом, вытащила из-за пояса флакончик и, капнув на кончик пальца мутноватую жидкость, поднесла руку к его лицу.
Пока Абхей продолжал на меня смотреть, я склонилась над ним, приоткрыв губы, приблизилась к его лицу. Как и ожидала, он расслабился и потянулся ко мне. Я воспользовалась этим и скользнула пальцем ему в рот.
Его губы были горячими, сухими и твердыми, а зубы, когда он прикусил мне палец – острыми.
Занятая проводимой игрой, я не заметила, что все это время, делая вид, будто поддается моим чарам, Абхей тянулся за саблей. И сейчас, молниеносно перекатившись, придавил меня своим весом и приставил острие к шее.
– Значит, все-таки решила отравить, лишив при этом последнего удовольствия? Твой господин оказался более великодушным, чем его хладнокровное орудие. Теперь, когда моя судьба предрешена, я же ничего не потеряю?
Обжигая, его горящий взгляд остановился на моей напряженной шее, и Абхей провел пальцем выше того мечта, где змеистое лезвие почти рассекло кожу.
– Вы же обычно не так убиваете людей. Почему тогда для меня сделала исключение?
Он склонялся все ниже, а я не могла ничего сделать – одно неосторожное движение, и кринок перережет мне горло.
– Ты не умрешь, – прохрипела я.
Абхей остановился в волоске от моих губ.
– Что ты сказала? – переспросил он, все еще не убирая сабли. – Ты же только что накормила меня ядом.
– Я дала тебе немного яда. Ты почувствуешь себя плохо, но не умрешь. Поэтому и спросила – доверяешь ли ты мне. А сейчас, слезь с меня, пока я не передумала и не убила тебя, – я лежала не шевелясь, а Абхей не торопился меня освобождать. Я же, поверив, что он не причинит мне вреда не надела ни пояс, ни браслеты.
– Расскажи понятнее, – приказал он.
Я чувствовала на лице его дыхание. От этого, а также от тяжести его тела, сбивалось и мое, а в груди казалось стучит тяжелый молот. Очень хотелось закрыть глаза, но, не зная, чего теперь можно ожидать, я сдержалась. Только глубоко вздохнула, чувствуя, как острие врезается в кожу.
– Я уже проделывала это, – начала говорить я, а Абхей, все еще придавливая меня к кровати, внимательно слушал. – Я дала немного яда служанке, когда она стала вести себя очень вольно. Она выжила, но теперь боится ко мне подходить. Ты тоже выживешь.
– Если ты не ошиблась с количеством.
– Я не ошиблась. Ты крепкий и здоровый. Ты почувствуешь себя плохо. Вызовут лекаря, и он подтвердит, что ты был отравлен. Что поделать, если твой организм справится с ядом.
После моих слов Абхей выглядел задумчивым. Он даже убрал саблю, хоть и продолжал меня придавливать.
– И ты готова рискнуть собственной безопасностью? Ведь Марвари может решить, что и ему не опасен твой яд.
– Я спрашивала тебя – веришь ли ты мне, – я смотрела ему прямо в глаза, чтобы быть уверенной, что он поймет все. – Ты не ответил. От меня зависела твоя жизнь. Теперь от тебя зависит моя жизнь, потому что я скорее умру, чем позволю Поллаву коснуться себя. И я скажу тебе – я верю. Верю, что ты успеешь спасти меня раньше.
Кажется, мне удалось удивить Абхея. Настолько, что он все-таки освободил меня, и, легко соскользнув с кровати, я бросилась к двери, но Абхей опередил. Не зря он показался мне похожим на гепарда – в несколько длинных прыжков, оказался у дверей и перегородил дорогу.
– Не так быстро, змейка, – мягко проворковал он. – Разве все должно было произойти так быстро? Ведь сначала ты должна меня соблазнить?
Не понимая, чего он хочет, я недоуменно смотрела на Абхея.
– Я хочу сказать, что прошло еще недостаточно времени, – пояснил он. – Задержись немного. Я проголодался. А ты? – и показал на уставленный стол.
– Тебе сейчас надо больше пить, – сказала я прежде чем, посомневавшись, присела к столу.
– Обязательно, – пробубнил Абхей. Он уже успел набить рот самосой. – Только сначала поем, я очень голоден. Эти игры очень изматывают, – и не успев прожевать, затолкал следом сразу несколько кусков кокоса. – Ешь, – кивнул на заполненные блюда. – Ты ведь тоже голодная.
Последний раз я ела днем, но голода не чувствовала и с беспокойством всматривалась в лицо Абхея. Несмотря на самоуверенное заявление, что он не умрет, я очень боялась, что ошиблась с количеством яда. Но все же, повинуясь внимательному взгляду, отщипнула ягоду винограда и задумчиво жевала.
Абхей с усилием проглотил все, что было во рту, отхлебнул пол кувшинчика воды и отломил внушительный кусок сыра.
– Так почему ты решила, что можешь мне доверять? – не отставал он и, поморщившись, потер живот.
– Брат бы не доверил свою сестру ненадежному человеку, – негромко ответила я, очень надеясь, что так оно и есть.
– Ты любишь брата, – не спросил, а подтвердил Абхей и, снова поморщившись, опустился на локоть.
– Кроме того, – кивнув, продолжила я. – Мне кажется, что у тебя в этом деле свой интерес. И ты его не упустишь, а для этого надо, чтобы все произошло именно так, как вы придумали.
Я с беспокойством наблюдала, как он побледнел и нахмурил брови, а на лбу выступили бисеринки пота.
– Ну и хитрая же ты, – он скривил губы в болезненной ухмылке. – Что же так больно? Будто изнутри меня режут тупым ножом. Так и должно быть? Ты не ошиблась?
Я вспомнила как сама чувствовала себя после приема яда и утвердительно кивнула.
– Я же говорила, выпей воды, – протянула ему свой полный кувшин.
Когда Абхей коснулся моих пальцев, я испугалась насколько холодные у него руки и придвинулась, решив сама его напоить.
Он хоть и посмотрел удивленно, но не стал спорить и послушно приник к горлышку, после чего уложил голову мне на колени.
– Не уходи. Если я умру от твой руки, то сделаю это на коленях убийцы, – облизывая пересохшие губы и сглатывая, начал Абхей. Я дала еще воды, и он жадно выпил. – А сейчас расскажу, в чем мой интерес.
– Молчи, не трать силы, – он тяжело дышал, и я попробовала его остановить. Но Абхей сжал мою руку ледяными пальцами и отвел от своего лица.
– Я хочу. Слушай:
Далеко отсюда, там, где бескрайние пески вытеснили всю растительность…
В описании я узнала родной край и сердце забилось сильнее.
Был мой дом. В тех же краях жили родственники мамы Саджита, и, когда он приезжал, мы вместе играли. Мы соревновались в драках, в стрельбе из лука, бегали в храмы смотреть на девочек, но однажды мой друг и противник пропал – как я понял позже, отец посчитал, что пора посвящать его в дела.
Тем временем на наш замок напали. Я вызвался отправиться в бой вместе с отцом, но он посчитал, что я слишком мал, и оставил вместе с женщинами за крепостными стенами.
Наши воины терпели поражение от более многочисленного противника, но не отступали и умирали от стрел, лошадиных копыт и ног слонов. Когда на поле брани не осталось ни одного живого защитника замка, враги подступили к воротам и использовали закованных в доспехи слонов в качестве таранов.
Убитые горем женщины наблюдали, как умирали их мужья и сыновья, а когда ворота содрогнулись от первого удара, то собрались во внутреннем дворе и разожгли костер. Ни одна из них не хотела становиться трофеем врага.
Мои сестры выстроились за спиной матери, а я, самый младший, бросился к ее ногам, умоляя бежать. Но в ней текла гордая кровь раджпутских воинов, и мама ответила, что без мужа ее жизнь потеряла смысл. Только позвала молоденькую служанку, отдала ей свои украшения и велела вывести меня через подземный ход. Я противился, говорил, что останусь вместе с сестрами, но девушка оказалась сильнее и вскоре мы уже удалялись от родных стен.
Служанка не позволяла мне оборачиваться, но я не слушался и сквозь пелену слез смотрел на черных дым, уносящий маму и сестер на небо.
Солнце несколько раз скрывалось в песках, а луна воцарялась на небе, когда, измученные, мы добрались до первого, не пострадавшего от набегов города. Мы были жутко голодны и хотели спать, служанка решила продать мамины украшения, но торговец обвинил ее в краже и отдал стражникам, а я спрятался за углом ближайшего дома. Что с ней стало потом, я не знаю, но думаю, что мои сестры выбрали лучшую из возможных участь.