– Реянш! – воскликнула я, вспомнив, почему лишилась чувств. – Что с ним?! – желая и боясь услышать ответ, стиснула покрывало.
– С ним все в порядке. Ты слишком переживаешь за всех, а должна бы подумать о себе. Реянш вместе с Саджитом сейчас в особняке. Саджит устанавливает свои порядки, а твой брат помогает. Станет посвободнее и придет.
– Но они там одни! Разве это не опасно? – воскликнула было я, но посмотрела на спящего Абхея и понизила голос до шепота.
Ману укоризненно покачал головой.
– Разве я ушел бы, если бы им угрожала опасность?
– Расскажи мне все, – потребовала я, приподнимаясь и садясь. – Как ты узнал, что нам нужна помощь?
– Хорошо, расскажу, если позволишь осмотреть твои раны.
Я Кивнула, и Ману, аккуратно снимая повязку на плече, начал говорить:
– Накануне решающей игры Абхей пришел и сказал, что ночью все закончится. Он поставит хозяина особняка в безвыходное положение и отыграет тебя, а потом, у сломленного потерей уже ничего не будет стоить отыграть и особняк.
Я поморщилась, когда учитель оторвал ткань от раны.
– Заживает хорошо, воспаления нет. Ты молодец, – похвалил Ману и, снова намазав медом, перевязал чистым полотном. – Мы ждали, но Абхей не возвращался. Как ты знаешь, Видья умерла, – в голосе Ману послышался упрек, но я, уверенная в том, что поступила правильно, не опустила взгляд. – А с ней пропала и возможность узнать что происходит в стенах особняка. Но в одном я не сомневался – если Абхей не появился, значит что-то пошло не так. И решил, что стоит разузнать самому. Через гарем я уже не мог проникнуть, но оставался еще один вход – через потайной коридор, ведущий в зал приемов. Сбегая, Малати его заперла, но Абхей предусмотрительно открыл. Вот через него я и пробрался, надеясь отыскать Абхея и узнать, что происходит, но вы нашлись сами.
– А как вас встретили в особняке? – я расскажу Ману, что произошло с его Видьей, но сначала должна быть уверена, что с братом все в порядке.
– Сейчас, – Ману приподнял паллу сари и вопросительно посмотрел мне в лицо. Прикрыв глаза, я кивнула и почувствовала на месте ожога осторожные прикосновения.
Он невесомо ощупывал рану и было почти небольно. Я же терпеливо дожидалась пока закончится осмотр – зная Ману, можно уверенно сказать, что не продолжит говорить раньше, чем удостоверится, что у меня все в порядке.
– Мы вошли в особняк через главный вход, – снова начал учитель, видимо, удовлетворившись моим состоянием. – Стражники попытались оказать сопротивление, но, узнав молодого хозяина, опустили оружие. Саджит велел приготовить родительские покои, но ему доложили, что там обосновался его дядя. Мы отправились туда. Около дверей толклись лекари, слуги и окруженная служанками старшая жена. При виде молодого господина все беспрекословно расступились, и, сопровождая Саджита, мы шагнули в покои. Саджит еле сдержался, когда увидел дядю на супружеском ложе родителей. От немедленной расправы его остановило только то, что Поллав был уже очень плох и вряд ли узнал бы чья рука избавила его от мучений. Ты хорошо поработала, Нейса, жрецы бы тобой гордились, – я вздрогнула, но Ману погладил меня по волосам. – Ничего-ничего, – приговаривал он. – Все в прошлом. Теперь есть кому о тебе позаботиться, и больше не придется никого убивать. Ты освободилась, дочка, – учитель прижал мою голову к своему плечу, и я в самом деле наконец-то почувствовала успокоение. – Поллав уже никого не узнавал, но при виде племянника попытался подняться. Силы уже покидали, и он со стоном упал на подушки.
«Брат, ты пришел забрать меня с собой», – перепутав Саджита с его отцом, прохрипел Поллав. – «Смотри, я тоже умираю. Умираю от той же змеи, что натравил на тебя. Видимо, Боги помутили мой ум, когда решил, что смогу приручить убийцу. Я спас эту злодейку, приблизил к себе. Хотел возвысить, а она вместо благодарности укусила руку, с которой ела».
– Здесь уже Реянш не утерпел и, если бы я его не сдержал, испачкал бы руки кровью братоубийцы.
Реянш… при имени брата в груди разлилось тепло. Как и в далеком детстве, он бросается на защиту если не жизни, то чести сестры.
– Удержал его и Саджит, – между тем продолжал Ману. – «Не стоит приближать неизбежность. Его конец и без того близок», сказал он твоему брату. «Не уходи, скажи, что не держишь зла», хрипел Поллав, протягивая к Саджиту дрожащие руки, но он развернулся и покинул покои. «Облегчите его страдания», велел лекарям и слугам. С появлением молодого господина их количество у дверей умирающего заметно уменьшилось. Бесследно исчезла и старшая жена. Не обращая больше ни на кого внимания, Саджит пошел дальше, как я потом понял – к покоям своих братьев.
Ману прервался чтобы приложить ладонь ко лбу Абхея.
– Он поправится, – заверил учитель, перехватив мой обеспокоенный взгляд. – По тому, что рассказывал, ему еще и не в таких передрягах приходилось бывать. А сейчас есть цель, есть ради чего жить. Абхей же хочет вернуть родовые земли. Разве он тебе не говорил? – хитро прищурившись, пояснил Ману в ответ на мой недоуменный взгляд. – У покоев братьев Саджита нас встретили стражники, – продолжил Ману, снова приняв серьезный вид. – Но стоило этим храбрым воякам увидеть твоего брата с саблей, я же действую не так красиво, – усмехнулся он, но я была с этим не согласна. Животная гибкость и стремительность учителя завораживали не хуже взгляда змеи. – Как они тут же разбежались врассыпную. Только женщина могла доверить детей подобным невеждам, – он неодобрительно покачал головой. – Когда мы распахнули двери, то увидели старшую жену. Глупая женщина стояла посреди покоев, высоко подняв факел. И все бы ничего, но она, как наседка, собрала вокруг себя и детей.
Боясь вскрикнуть и разбудить Абхея, я прикрыла рот.
– «Это ты натравил на нас ту змею», шипела она на Саджита. Если бы не малышня, я отрезал бы ее ядовитое жало, но детвора столпились вокруг матери и зыркали на нас испуганными глазенками. «И теперь я не позволю тебе убить собственных братьев!» Кричала она. Мальчонка выкрутился из цепких рук матери и выступил вперед. Ему едва ли минуло десять дождей, но малец старался скрыть за щуплой спиной внушительные формы матери и исподлобья смотрел на брата. «Тетя! О чем вы говорите?» Воскликнул тогда Саджит. «Разве могу я причинить вред своей крови?» Мальчик обернулся к матери и подергал ее за сари, но она ничего не слышала. Глаза безумной выкатились, она вся тряслась и только повторяла: «Не позволю… не позволю…» Пришлось действовать быстро. Пока Саджит пытался вразумить ее, я и Реянш оттащили детей. Когда последняя ручонка отделилась от ее сари, женщина взвыла и уронила факел. Наверное, она облилась маслом, больше я ничем не могу объяснить, почему пламя занялось так быстро. «Уведите детей!» Крикнул нам Саджит, а сам сдернул с кровати покрывало. Дети визжали и брыкались. Потребовалось немало сил, чтобы вывести их в коридор, и я видел только мечущийся огненный шар. Немного погодя, появился Саджит и мрачно покачал головой. Мы отвели детей в другие покои и, удостоверившись, что сейчас Саджиту и Реяншу ничего не грозит, я поспешил проведать вас.
Только после того, как Ману закончил рассказ, я поняла, что изо всех сил вонзила зубы в сжатый кулак.
– Им точно ничего не грозит? – выдавила я.
– Ничего, – Ману опустил мою руку на кровать и успокаивающе похлопал. – Сейчас они скорее всего наводят порядок среди прислуги. Как только Реянш сможет, он сразу же придет. Отдыхай, ты слишком переживаешь из-за пустяков.
Глаза и правда закрывались. Я улеглась поудобнее, а Ману укрыл меня покрывалом и коснулся губами лба.
Глава 25. Воссоединение
Я уже готова была заснуть, но будто что-то толкнуло.
– Подожди! – удерживая Ману, я схватила его за рукав туники и скривилась от боли.
– Что еще? – обернулся он.
– Видья, – собравшись с силами, начала я. – Ты рассказал ей обо мне, и у меня не осталось выбора.
– О чем ты? – Ману грустно на меня посмотрел. – Я ничего ей не рассказывал. Как я мог кому-то выдать твой секрет?
– Но как она узнала? – я ничего не понимала. – Она же ясно дала мне понять, что знает в чем заключается моя ядовитость. Ману, я не могла поступить иначе. Если бы Марвари об этом узнал… – продолжать я не могла, поскольку вспомнила его гадкие прикосновения и горло сдавило тугим обручем.
– Я понимаю, дочка. Очевидно, Видья догадалась, и ты испугалась, – учитель потрепал меня по щеке.
– Мне очень-очень жаль, – я не хотела этого, но слезы покатились сами.
– Я знаю, – он прижал мою голову к своей груди и укачивал, как мать укачивает ребенка. – Но ты сделала выбор. Уже ничего не вернуть и с этим придется просто жить. А теперь, спи. Набирайся сил.
После того, как поделилась с Ману тем, что меня тяготило, я смогла спокойно заснуть, а когда открыла глаза, то Абхея уже рядом не было, а около меня сидел Реянш.
Не в силах поверить, что не сплю, я смотрела на него и не могла отвести глаз. Брат стал совсем взрослым мужчиной и выглядел хоть и уставшим, но довольным. Я рассматривала его волосы. В моей памяти они остались беспорядочными вихрами, а сейчас спускались на плечи длинными блестящими волнами. Подбородок уже скрылся под густой недлинной бородкой. Жилет из плотной расшитой ткани открывал сильные, привыкшие к оружию руки не мальчика, а воина.
Очень хотелось его потрогать, но было страшно: вдруг я пошевелюсь, и видение исчезнет.
– Сестренка, ты чего? – видение само коснулось моей руки.
Только тогда я поверила и с криком «Реянш» бросилась ему на шею, не обращая внимания на боль в боку и плече.
– Сестренка, ты чего? – продолжал повторять брат, а я рыдала у него на плече, заливая слезами дорогой жилет.
– Наконец-то ты пришел. Я так тебя ждала. Так хотела, чтобы ты меня забрал. Чтобы мы жили вместе, – бормотала я в перерывах между всхлипываниями.
– Конечно, пришел, – гладил он меня по спине. – Как я мог бросить мою маленькую отважную сестренку? Ману говорит, что ты идешь на поправку, но я должен был удостовериться сам, и Саджит отпустил меня. Да, он передает тебе огромную благодарность и пожелания скорейшего выздоровления. А так же спрашивает, что он может для тебя сделать.