— Владычица, завтра к тебе придет вдвое больше, — коротко шепнул ей наставник, который стоял у ступенек ротонды и, не сбиваясь представлял подошедших. Ветери, расположившись по левую руку от Ангелины, делал записи. — Некоторым плодам нужно больше времени, чтобы созреть.
«Глава стражи Ве́нфи, распоряжался стражей Икелии… желает служить Городу и Пескам», «госпожа Ли́ви, советница, управляла казной Ставии»…
— Я знаю, — ответила Ангелина наставнику, величественно кивая в ответ на очередное пожелание служить.
В кабинет она возвращалась через непривычно наполненный людьми дворец. И пусть шла она в сопровождении свиты: управляющие Белых городов, наставник, несколько воинов из боевого крыла, — ощущение, что ее нынешний дом снова превратился в место, где не все ей рады и можно ждать удара из-за угла, было неуютным. Но тем прямее казались ее плечи и жестче взгляд. А огнедухи, снующие под потолками, добавляли уверенности.
О случившемся в Малахитовом зале, об отлете Владыки и правлении Владычицы уже успели разойтись слухи, об этом вполголоса говорили в холлах и коридорах, замолкая и склоняя головы, когда Ангелина проходила мимо, но она не обманывалась кажущейся почтительностью. Она смогла переломить эмоции сотен драконов, но во дворце оставались тысячи. Да, многие будут впечатлены рассказами, но многих это заставит ожесточиться еще больше. Сила брачного браслета, слово Владыки защитит от неподчинения и нападения. Но спасут ли они от безумия, которое в посттравматический период может захватить и одиночку, и толпу?
В любом случае для защиты у нее есть не только браслет и Слово, не только воины, но и собственная сила. А сражаться Ани готова всегда.
Сразу по возвращении в кабинет она обнаружила щенка тер-сели — тот, уже заметно подросший, смирно лежал на подоконнике и наблюдал за огненными саламандрами, бегающими по арке окна. Ангелина попросила Зару, исполняющую роль секретаря, сделать ей кофе. А затем отправила огнедуха Василине с сообщением Свидерскому о том, что в драконьем посольстве в Теранови его будет ждать ученик Четери, способный найти путь к Мастеру и в другом мире. Ответ пришел через полчаса, и по обилию восклицательных знаков было понятно, насколько сестра обрадована и взволнована.
Мелькала мысль сразу написать и Каролине, которая ждала каждого письма как лучшего из подарков, — но дел было слишком много, и Ани отложила это до вечера.
Нужно было сверить список бывших должностей драконов, заведенный Ветери на встрече, с уже занятыми должностями в разных городах, и Владычица, выпив кофе, занялась тем, что должна была делать канцелярия Владыки Владык. Которой еще только предстояло появиться.
— Все будет, — сказала она себе. — Я все смогу.
Попросил аудиенции магистр Венти, за которым слуги внесли с полтора десятка серебряных чаш — размером с блюдо для плова, на основательных ножках, с плоским широким дном, в которое посередине был вплавлен драгоценный камень, и высокими стенками с затейливыми узорами, среди которых, однако, угадывалось имя рода Валлерудиан, написанное на языке Песков. Края чаш были толстыми, плоскими — не поднесешь ко рту, не выпьешь из такой, даже если захочется, — и в них тоже как-то странно и бессистемно были вделаны разные самоцветы. Снаружи на стенках виднелись кольца, с которых свисали звонкие колокольчики. Чаши едва заметно, на грани слуха гудели.
— Я зарядил их, как приказал Владыка, — сообщил придворный маг Ангелине, которая с любопытством переходила от одной чаши к другой. — Это все, которые мы нашли в сокровищнице. Возможно, где-то в домах родных семьи Валлерудиан остались еще…
— Пока хватит и этих, — проговорила Ангелина. — Они работают в нынешних условиях?
— На близком расстоянии да, — ответил магистр, — но нужно будет проверить на дальнем. Магистр Нефиди возьмет одну в Тафию, с твоего позволения, Владычица, и попробует связаться из университета.
— Пусть возьмет две, — велела Ани, — одну нужно передать Светлане, супруге Владыки Четерии, и научить ею пользоваться. Да и я не откажусь научиться. Покажете мне, магистр?
— Они зачарованы по принципу подобия, — охотно принялся объяснять дракон. — Корневой камень в дне, — он ткнул пальцем в один из крупных камней, — не повторяется. Чтобы связаться с чашей, в центре которой изумруд, нужно коснуться изумруда на другой чаше. С сапфиром — касаемся сапфира. Вот так, — он что-то сделал с соседним артефактом, и колокольчики на чаше, в которую смотрела Ани, вдруг зазвенели, а дно дрогнуло, пошло волнами, и словно расступилось. На Владычицу смотрел магистр, бесцветно-серебряный, но вполне узнаваемый. — Видишь меня?
Голос его прозвучал одновременно с двух сторон — глухой и далекий, как в трубу, из чаши, и обычный — рядом.
— Вижу, — согласилась Ангелина. — И проблему вижу. Магистр, сможете ли вы под этими камнями на стенках чаш написать, в каком городе какой корневой камень останется? Изумруд на ободах пусть соответствует Истаилу, рубины — Тафии, сапфир… ну пусть Лонкаре, это логично. Если останутся лишние, ничего страшного.
— Кощунственно портить столь дивные артефакты, — покачал головой маг.
— Мы их не портим, а улучшаем, — спокойно заверила его Ангелина. — Во избежание путаницы, магистр.
Чаши в конце концов были подписаны, распределены и улетели в разные города; Ангелина распорядилась найти преподавателей, которые могли бы подготовить для драконов лекции, встретилась с представителями беженцев, которые просили о дополнительной помощи… прошло время обеда, который принесла верная Суреза, прочитано было письмо от Василины, что Нории уже улетел из Теранови, а встреча Александра Свидерского и Юнеди Игириана состоялась. Дело клонилось к вечеру, министры, служащие, помощники приходили и уходили, а работы становилось все больше, когда в двери заглянула растерянная Зара. За ее спиной стояли несколько девушек из бывших нани-шар. Они были испуганы.
— Госпожа, — затараторили они, перебивая друг друга, — нужна ваша помощь, нужна ваша помощь!
— Что случилось? — проговорила Ангелина, используя эту передышку для того, чтобы подняться и размять ноги.
— Одна из детей, Кети́, проснулась после дневного сна, заплакала и обернулась в дракона, — выпалила одна из добровольных нянек. — Она застряла в комнате и плачет. Она размером с комнату!
— А за ней обернулся маленький мальчик и тоже плачет!
— И еще одна девочка!
— Мы сразу побежали к вам!
— И наверное, там уже все обернулись!
Ангелина уже направлялась по коридору в сторону женского крыла. За ней стайкой неслись девушки.
В коридорах рева слышно не было, но стоило зайти в холл, в котором когда-то Ани проводила уроки для наложниц Нории, как стал слышен многоголосый гортанный и отчаянный плач. В холле носились нани-шар, уговаривали детей успокоиться, кто-то отважный гладил торчащее из двери крыло, кто-то протягивал в другую дверь поднос с фруктами, кто-то звал поиграть. Несколько девушек обнимали детишек в человеческом облике.
К Ангелине тут же заковылял малыш Нери, требовательно схватил ее за ногу — и она, улыбнувшись, взяла его на руки.
Так, с ребенком на руках, Ани заглянула в одну комнату — там, кое-как свернувшись калачиком, упираясь лапами и крыльями в стену, изогнув длинную шею и сунув лобастую голову под пушистое крыло, плакал огромный драконенок. Метров шести-восьми в длину, с коротким хвостиком, он весь был как толстенький трогательный щенок. Светло-желтые глаза были полны слез, а ноздри — совершенно прозаических соплей, и шмыгал он совсем как обычное дитя в перерывах между ревом. Гребень его, едва розовый, был выше двух третей комнаты. У Ани в груди защемило от того, как отчаянно он плакал.
Она попробовала позвать его, поворковать, поуговаривать ласково — но он не слышал или не хотел слышать. Пробовала звать и других драконят — действительно, из девяти детей обернулись уже пятеро — но и они были в истерике. Нери что-то бормотал на своем ей в ухо, оттягивая руки, но ей было приятно его держать.
Нужна была помощь того, кто знал, как управляться с драконятами. Не станет же она слать Зов и тревожить Нории, когда он едва-едва улетел, когда с проблемой может справиться любая драконья мать? Тем более когда тут полный дворец помощниц.
А не выйдет — попробует выйти в парк к окнам детских, обернуться — как тогда, когда она летала с Нории, — и позвать детей уже в виде драконицы.
Огни подошла в сопровождении молодых драконов, изящных, очень красивых, видимо, сыновей. Дочь осталась с другими драконицами. Огни повернулась к комнатам, где орали дети, а нани-шар, преодолевая страх, предлагали им молоко в тазиках, фрукты, свежую рыбу. Безуспешно.
— Владычица, — едва заметно склонила голову драконица. — Почему ты послала именно за мной?
— Ты мать, — ответила Ангелина. — Не могу представить, почему бы ты могла не отозваться.
— Я потеряла сестру, — сказала Огни резко. — Я не буду винить тебя, ибо помню все, что ты сделала. Но и добрых чувств я к тебе не испытываю.
— Мне нет дела до твоих добрых чувств, — Ангелина посмотрела ей в глаза, и драконица чуть отступила. — Помоги мне научиться общаться с детьми в драконьем обличье, раз теперь я им мать. Как ты помогала им обернуться обратно?
Огни подошла к двери, за которой плакал ребенок, и что-то гортанно прорычала-проговорила в комнату. Наступила тишина, прерываемая криком из других покоев. Драконица вошла внутрь и вышла, удерживая на руках четырехлетнего мальчишку и похлопывая его по спине. Ребенок обессиленно всхлипывал и повторял «мама, папа!».
— Он проснулся, не понял, где он, вспомнил гору, вспомнил родителей, — проговорила драконица. — Ты не заменишь им родных. Когда они вырастут и начнут все понимать, возненавидят тебя.
— Возможно, — ответила Ангелина спокойно. — Но пока у них нет других родителей кроме меня и Нории. Хотя у всех драконов была возможность ими стать.
— Драконам нужно время прийти в себя. — Огни неохотно и очень осторожно оторвала от себя мальчишку, отдала его, снова начавшего подвывать, Заре и быстро пошла дальше. Сыновья следовали за ней как приклеенные. — Нам сложно долго находиться рядом с другими драконами, даже если это дети, если они не родные. Мири, взявший к себе близнецов и Медити, вызывает у всех изумление. Но, я уверена, найдутся матери, которые захотят взять си