Спины отряда прикрывали оставшиеся у портала Галина Лакторева и Ли Сой, пока хватало дальнобойности заклинаний, — их задачей было не дать врагу окружить портал снова и перекрыть обратный путь. Но, похоже, вся мошь врага была теперь направлена на тройку беглецов — и на отряд Бермонта, на который нападали с ожесточением.
Маги слабели на глазах. Но вот вскинул голову Алмаз, нахмурился Черныш.
— Я чувствую его, — усилив голос, крикнул Старов. — Источник стихии смерти — он идет сюда!
— Слава богам, — прорычал Демьян, вновь вступив в бой с невидши. — Значит, все не зря!
И в этот момент над ними в сторону портала проскользнула темная тень. Алмаз и Черныш синхронно обернулись. Портал, до которого было уже метров пятьсот, расцветился вспышками, накрылся щитами — то отчаянно и мощно защищали его оставшиеся коллеги.
Бермонт тоже обернулся. Увидел, как тень бьет по щитам лапами-лезвиями. Оскалился.
— Возвращайтесь! — рявкнул он, забыв и о старшинстве, и о субординации. — Мы справимся сами, нельзя дать закрыть портал — иначе все зря!
Черныш издевательски фыркнул. Алмаз создал воздушную доску и, прыгнув на нее, подал заклятому другу руку.
— Быстрее, потом потрясешь гордыней, — прикрикнул он, и Черныш, поморщившись, руку принял. Они понеслись к порталу.
Тварь на их глазах рванула к недалекой реке и, нырнув в нее, поперла вперед, к порталу, срезая почву огромной пастью метра на два в глубину. По обе стороны от канала вываливались валы земли, а за тенью катились воды реки.
Остановилась она метрах в тридцати от портала — дальше ее не пускали Ли Сой и Галина, работающие на накопителях, бьющих со спаренной мощью. Тень, поднявшись на лапы, метнула в них один за другим два странных круглых клинка, заставивших щит просесть, выхватила соткавшееся из тьмы копье с огромным наконечником, размахнулась — и тут под щит коллег прыгнули Алмаз и Черныш и ударили уже четверным.
Начался тяжелый бой.
Тень то и дело била по щиту лапой, окутанной паутинообразной сетью, кидала сеть на щит — но та просто скользила вниз, не находя достойного своей силы противника, и тварь разочарованно ревела, подхватывая ее, и вновь и вновь создавала клинки и копья, продавливающие защиту.
Алмаз и Черныш работали спаренными — и это было так естественно и правильно, как будто не было долгих десятилетий, когда их пути разошлись. Они прикрывали портал стеновыми щитами, они предугадывали каждое движение твари, они то выступали вперед, давая передышку Гале и Ли Сою, то сами отступали назад.
Они работали как единый человек, понимая друг друга без слов, и оба в этот момент были не опытными Алмазом и Данзаном с долгой, запутанной, не всегда светлой историей дружбы-ненависти за плечами, а Аликом и Даником, бедным горожанином и малообразованным деревенским парнем с границы Йеллоувиня, Бермонта и Рудлога, одновременно поступившими в МагУниверситет. Они были охотниками на нежить и недобрых стихийных духов с кличками Старый и Черный, они были шаферами друг у друга на свадьбах, они были учеными, работающими в одних лабораториях, они были магмедиками, спасающими людей.
Давно все это было. Слишком давно.
Они сильно изменились — но слаженность никуда не делась.
— Откуда ты черпаешь резерв? — крикнул Алмаз с любопытством после того, как удалось отбить один из ударов. — Мои накопители почти пусты!
Черныш в ответ молча показал ему ворох амулетов на шее, оставшихся от Оливера Брина.
— Здесь почти пять сотен недобрых стихийных духов. — Он содрал с себя половину веревочек и протянул Старову. — Идеальные источники стихии!
— Хитро, — пробормотал Алмаз, натягивая на шею амулеты. Настроился на них, расплетая стихийные источники, потянул на себя — и по рукам тут же побежала сила, напитывая заклинания.
— Не зевайте! — рявкнула на них Лакторева. И они вновь подняли руки, отбивая удар, способный вогнать в землю многоэтажный дом, и ударяя в ответ вчетверо усиленным Тараном.
Тень била страшно и мощно, но маги помнили, что такую тварь уже удалось ранить и прогнать на Туре. И пусть силы здесь были вдесятеро меньше и таяли на глазах, тварь все-таки удавалось отбросить — но она с тупым жестоким упорством перла вперед, метр за метром отодвигая щит и то и дело поднимая пастью почву, чтобы удлинить канал еще немного.
Канал, через который воды реки обрушатся в портал, перегрузят его и закроют.
Максимилиан Тротт
Лес стал реже, и Макс уже видел всполохи заклинаний впереди — то туринцы шли к ним на помощь. Надсадно, но стараясь удерживать ритм, дышала рядом принцесса — он смотрел на нее редко, но ощущал всем телом, будто всей сутью своей ощущал. Она по-прежнему зло била огнем, когда перед ними вставали тха-охонги: пламя получалось крошечным, как из огнемета, но его хватало, чтобы выжечь ногу гиганту, не дать ему ударить по щиту. Или хватала Макса за руку, обжигала взглядом зеленых глаз и молчаливо приказывала ему истлиевать все вокруг, щедро делясь теплом.
Жара в ней словно прибавлялось, но лицо становилось все бледнее. И в те моменты, когда они пересекались взглядами, ему казалось, что она страшно истощена, будто она кричит на одной ноте, как кричат воины, летящие в последний бой, как кричит смертник, бегущий с гранатой в толпу врагов.
Возможно, ему так казалось, потому что он сам рвался вперед с яростью смертника.
— Там-там-там, — барабаном стучало сердце в груди. — Вперед-вперед-вперед!
Удары охонгов и стрекоз сыпались бесконечно.
Щит получилось усилить после того, как сомнарисы, неведомым образом оказавшиеся здесь, впитались в суть Черного. Жрец потихоньку делился силой с Троттом, и потому купол вновь расширился до пяти-семи метров и выдерживал удары стрекоз. Приходилось лишь срезать и обходить охонгов, встающих перед беглецами цепью, — а для этого выходить из-под щита, подставляясь под удары, — да рубить невидши, чем занимался Чет.
Беглецы не разговаривали. Не было ни сил, ни возможности, ни необходимости.
Цель была видна. Цель была ясна. Добежать бы.
— Там-там-там, — соглашалось сердце. — Близко-близко-близко!
Только бы удалось довести Алину. Только бы она прошла. А он уже шагнет за ней и будет молиться, чтобы портал пропустил Жреца.
Они продвигались то рывками, пробегая за минуту двадцать, пятьдесят метров, пока враги приходили в себя и перестраивались, то шаг за шагом, метр за метром, продавливая тех, кто вставал перед ними высоченными тушами, шеренгами инсектоидов, кто рушился стаями. Вонь муравьиной кислоты и паленого хитина подавили все остальные запахи.
Выстрелы из гранатометов уже не гремели — видимо, на беглецов использовали все запасы, — и лишь иногда по щиту сухо стрекотали автоматные очереди — словно преследователи проверяли, не дал ли он слабину.
Четери с каждой минутой становился все смертоноснее. Иногда он, метнув клинок в очередную стрекозу, дрался фисой, из которой выскальзывали тонкие, похожие на струи воды, острейшие шипы, легко рассекающие невидши, подрубающие лапы у тха-охонгов, пробивающие броню. То и дело раздавался его смех, что становился то рычанием, то воем, то хрипом.
Километра полтора оставалось до портала. В ушах Макса грохотала кровь, в груди болело. Пару раз казалось, что не хватает воздуха — но он дрался так, будто не замечает этого, дрался, пробивая путь не для себя — для нее, для своей девочки, для юной жены, которая отчаянно и упорно распоряжалась теми силами, что проснулись в ней.
— Там-там-там-там, — задыхалось льдом сердце. — Держись-держись-держись!
Полтора километра.
Шесть минут бега без препятствий.
Сколько им понадобится, чтобы пройти их сейчас? Двадцать минут? Сорок? Час? Выдержит ли сердце?
— Выдержу-выдержу-выдержу! — плевалось сердце кровью в артерии.
Макс уже мог разглядеть небольшой отряд — крошечную горстку людей, бегущих к ним под всполохи заклинаний и огнедухов на фоне увеличившегося вдруг портала. И Алина его видела — на миг у нее сбилось дыхание, но она тут же восстановила ритм. И поднялась на крылья — они как раз пробегали степную проплешину между лесными пятнами, и не было риска вмазаться в дерево.
Лететь пришлось недолго — снова пошли навстречу отряды, управляемые кем-то сверху.
Снова огонь, визг, вонь муравьиной кислоты, непрерывные удары, от которых можно оглохнуть. Они неслись вперед, огибая вставших скалами покалеченных тха-охонгов, отбрасывая охонгов. Близость портала словно придавала сил.
— Это же Демьян! — вдруг удивленно закричала принцесса. Тротт недоуменно кинул на нее взгляд. — Муж Полины! Король Бермонта!
Тротт, хлопнув крыльями, поднялся выше, и действительно разглядел мощную фигуру, которая работала секирой как молотом, бросая ее в небеса и срезая охонгов. В виски кольнуло воспоминание. В свое время он отказался помочь Бермонту, когда тот лежал в смертельном стазисе.
А Бермонт на помощь пришел.
— Внимательнее! — замерло сердце, когда по щиту ударил пропущенный тха-охонг. — Внимательнее-внимательнее!
Алина схватилась за его руку — температура ее кожи вновь была почти нормальной, и Макс, уже привычно кинув тлен на окружающих, понесся дальше.
Они как-то внезапно смешались с отрядом, бегущим на помощь, оказавшимся не таким уж маленьким: почти сотня магов и берманов, прикрываемых небольшими щитами, окружили беглецов, прикрывая их, и вместе с ними побежали обратно. Инсектоиды атаковали, словно обезумевшие, их жгли то и дело тающие огнедухи. Демьян Бермонт с черными звериными глазами безошибочно выцепил взглядом Тротта и почтительно склонил голову, прежде чем вновь развернуться со своей смертоносной секирой.
— Есть у кого-то вода с Туры? — заорал Тротт.
Ему тут же на бегу протянули несколько фляг. Он схватил одну, вторую перекинул Четери — дракон тут же запрокинул голову, осушив ее в несколько глотков. Макс повернулся к Алине.
— Пока не хочу пить, — выдохнула она бледными губами.
«Пока и тебе не надо, птенец, — попросил его Жрец. — Пусть будет при тебе, но попробуем без лишней силы».