чайшее мастерство! Но, если Тура уцелеет, я смогу вернуть ее.
Он, лежа на ее коленях, чуть склонил голову, будто прислушиваясь к миру.
— Великий Ворон вернулся, Ани-эна.
Пальцы ее замерли. Она повернула голову к Рудлогу… нахмурилась, и, аккуратно придерживая голову мужа, уложила его на землю. А затем и сама легла, прямо в пыль, слушая землю.
— И Алина очнулась, — сказала она тихо. — Боги, какое счастье, Нории! Какое счастье! — голос ее дрожал и срывался. Она вытерла белыми руками белое лицо, по которому катились слезы, очерчивая темные дорожки. — Но, — она приподнялась, — почему же тогда Свидерский с бойцами не выходит?
И в этот момент туман у портала расступился и появился Александр.
Лортах, местность, где располагался портал в Йеллоувинь
Там, где раньше находился портал, схлопнувшийся за спинами Тротта и принцессы, сейчас проходило быстрое военное совещание туринцев.
После короткой стычки иномиряне, опешившие из-за закрытия портала и уничтожения тени, отступили метров на двести к лесу и сейчас перестраивались, давая туринцам время на передышку и перекличку. Уцелевшие раньяры собирались в стаи на том берегу реки — понимали, что отряд противника пойдет к дальнему порталу, — на обоих берегах выстраивались десятками всадники на охонгах, с десяток гигантов переходили реку, несколько остались на этом. Но заметно было, что их гораздо меньше, чем раньше, — меньше, но достаточно, чтобы уничтожить горстку вражеских бойцов и магов, если они останутся без щитов.
Тиодхар Тмир-ван, которого сбило вместе с раньяром на землю в тот момент, когда сила крылатого колдуна уничтожила сеть Лесидия, чудом обошелся переломом руки и сотрясением мозга. Он, облетая свою небольшую армию на новом раньяре, мрачно выслушивал доклады связных и оглядывал равнину.
Совсем немного у него оставалось войск — и все больше в голове стучала мысль: пропусти врагов ко вторым вратам, дай им уйти, эти колдуны победили тень бога, они прошли сквозь армию… есть ли смысл сейчас их останавливать, теряя и людей, и инсектоидов?
Он не жалел людей в бою, но в чем суть предстоящего боя? Доказать богам, что он до последнего был на их стороне?
Он тяжело вздохнул, сунул в рот два медовых шарика из сот, смешанных с дурманящей пыльцой, чтобы убрать боль, страх и жалость. Не любил он это дело, но иначе свалится с раньяра. Славный конец для тиодхара Тмир-вана — в грязи под лапами охонгов.
Генерал, пережив волну эйфории и сжав зубы, когда боль плеснула и отступила, поднялся выше, заставив раньяра зависнуть над лесом. Враг страха и суетливости не выказывал и словно никуда не торопился.
Значит, взять их, когда начнут переправляться через реку… самое простое. Зажать в клещи с двух сторон… чтобы никто не вышел на второй берег. А затем…
Он посмотрел на дальние врата и сплюнул вязкую сладкую слюну.
Тха-нор Арвехши, долетев уже после того, как враги ранили тень, доложил, что оставленные там отряды скоро будут истреблены. И верно, там почти не было видно раньяров, а через треснувший би-нокль стало понятно, что дальний отряд врага почти перемолол оставленных сдерживать его нейров.
Значит, утопить ближний отряд, загнав в реку и не выпустив отсюда. А затем лететь к последним вратам — в надежде, что колдуны ослабли и не смогут сопротивляться так, как раньше. Тогда, возможно, удастся выдавить их в их мир. А затем уже узнавать, что там, в новом мире, сейчас творится.
Кружащаяся от сотрясения и дурмана голова все равно оставалась головой разумного и умеющего все просчитывать военачальника. И Тмир-ван прекрасно понимал, что сил у него мало, а упорства у врага — много. И что до дальнего портала он может и не дожить.
Но что ему оставалось делать?
Четери, одновременно уставший, как собака, счастливый из-за завершенной миссии и скалящийся в предвкушении нового забега, сидел на вспаханной грязной земле среди туш инсектоидов и тел иномирян и хлебал воду из принесенных берманами фляжек, слушая Ли Соя и Бермонта. И поглядывая на врага, к которому сразу на два берега прибывало подкрепление.
— Где Черныш и Старов? — резко спрашивал король-медведь.
— Алмаз выгорел, Черныш потащил его спасать, — отвечал Ли Сой. — И не вернулся.
— Не удивлен, — бросил Бермонт презрительно. — Как вы с госпожой Лакторевой себя чувствуете? Я вижу, ваш резерв просел, тела постарели.
— Внутреннего резерва хватит еще на пару серьезных ударов, не больше, — проговорил маг тяжело. — Или минут на десять на поддержание щита, способного накрыть весь наш отряд. И это нам с Галей повезло. Алмаз взял на себя основной поток, и Черныш, как его напарник, разделил его с ним.
Бермонт дернул ртом, обнажая клыки, отступил и направился к своим людям.
Четери смотрел на это расслабленно. Мать-вода лечила уставшее тело, словно утешающе гладила невидимой ласковой рукой.
— Я не знаю, способна ли ты услышать меня отсюда, матушка, — пробормотал он себе под нос, — но очень надеюсь, что искры жизней этих двоих не погасли в переходе.
Он видел, как подстрелили принцессу, как невидши, рванувший за Троттом, срезал ему крыло, как несколько арбалетных болтов прошили спину ученика, когда он уже прыгал в портал… было с чего молиться. Опыт говорил, что погибнуть можно даже у цели, а вера шептала, что не может забег этих двоих длиной в несколько месяцев, через боль, отчаяние, страх, через любовь и бережность друг к другу, закончиться так бессмысленно.
— Точно старею, — буркнул он и потер зачесавшийся вдруг глаз. И повернул голову в сторону дальнего портала, у которого, судя по всполохам, еще продолжался бой.
Один бы он добежал быстрее ветра. А с отрядом… сколько это займет?
Когда ближайший портал закрылся, он тоже первым делом нашел взглядом дальний — ибо, признаться честно, на миг по спине словно посыпало холодом, когда он решил, что после выхода Жреца закрылись оба прохода.
Сейчас там все еще находились его ученики, ощущавшиеся, как далекие магниты, и он знал, что Юнеди чувствует его. И это заставляло улыбаться. Если эти трое здесь… значит, Драконий пик отпустил всех пленников. Если отпустил живыми, значит, Пески вновь будут полны драконьих песен и шелеста крыльев.
Берманы быстро перевязывали друг друга, вкалывали кровеостанавливающие и тонизирующие, маги пили тоники, тоже кололи себя, перебирали амулеты. У половины из них так сел резерв, что слетели волшебные доспехи.
— Что у вас с резервом? — громко спрашивал Ли Сой. — Нам предстоит нелегкий путь.
— Меньше тридцати процентов! — отвечали ему. — Меньше двадцати! Меньше пятнадцати! Пуст, командир!
— Значит, те, кто может пока кастовать заклинания — располагаются по периметру. Потом в центр щита под прикрытие товарищей, понятно? Иссякшие — сразу в центр!
Демьян тем временем переходил от бермана к берману — оценивал раненых, которых было около десятка, а, значит, продвижение будет еще медленней, назначал кто за кем присматривает, кто кого прикрывает. Затем подошел к дракону, встал рядом. Четери поднял на него глаза.
— Не меньше десяти километров, — проговорил король-медведь, глядя на портал. — Нам потребуется не меньше часа, чтобы дойти до портала. В лучшем случае. С учетом сопротивления, — он мотнул головой в сторону перестраивающихся иномирян, — и раненых — все два. И это если здесь не появится еще одна подобная той тени тварь. И если нас не перережут во время переправы через реку. Ближайший брод, как я понимаю, там.
Четери, сунув флягу за пояс, кивнул, поднялся. И задумчиво посмотрел туда, куда указывал Бермонт, на подкрепление иномирян — тха-охонгов, переходящих реку.
К Бермонту и Чету подошли Ли Сой и Лакторева.
— Госпожа Лакторева? — поинтересовался Демьян. — Вы способны на марш-бросок?
— Я еще вас обгоню, ваше величество, — ехидно отозвалась волшебница, выглядящая как полноватая старушка-библиотекарь. — Я уже пятьдесят лет бегаю марафоны, на бегу хорошо думается, знаете ли.
— Это достойно уважения, — с каменным лицом ответил Бермонт. — Но, если вдруг марафон окажется затяжным и тяжелым, не молчите, дайте знак, мои люди способны понести вас на закорках. Как понесут раненых.
— Как овцу? — проворчала Лакторева, но беззлобно.
— Плох тот берман, который не утащит на плечах по овце, — подтвердил Демьян без тени улыбки. Но все присутствующие иронию услышали.
— Возможно, не придется бежать, — наконец, заметил Четери. Кивнул на тха-охонгов, собирающихся в таран метрах в трехстах от отряда. — Нам недавно удалось захватить раньяра со всадником. Потом, правда, нам не давали это сделать, но нас было всего трое. И вот я думаю… неужто теперь, когда нас под сотню, не осилим мы захват вот этих дурней вместе с погонщиками? Нам нужно не меньше трех тварей, и они, конечно, бестолковые, и очень уязвимы в лапах — сломай выстрелом из ваших этих гра-нато-метов одну, и он не сможет идти. Но если получится накрыть щитом… тогда и раненые не будут нас замедлять, и реку перейдем спокойно.
Два бойца и два мага из старшей когорты оценивающе посмотрели на небольшую армию, вновь собирающуюся атаковать.
— Придется уместиться на двух, — сказал Ли Сой, наконец. — Накрыть динамичным щитом такого объема, пропускающим удары изнутри, хватит опыта только у нас с Галиной. И то, — он потеребил странные амулеты на груди. — Придется собрать все силы.
— Боюсь, даже с накопителями, без участия в бою, чисто на поддержание щитов мы продержимся не больше двадцати-тридцати минут, — покачала головой Лакторева. — Тварь нас сильно потрепала.
— Они дойдут быстрее, — жизнерадостно пообещал Четери. — Одного я захвачу, второго, ваше величество, придется вам с вашими людьми. Разделяемся? Половина магов и берманов со мной, половина — с вами? Неходящих раненых оставляем здесь под прикрытием десятка магов, подхватим потом, когда захватим тварей?
— Согласен. Справимся, — по-военному коротко ответил Демьян Бермонт.