С минуту Доусон молчал и лишь потом нашелся с ответом:
– Милорд регент, я почту за честь.
Маркус
Некогда, столетия назад, вдоль обрыва кто-то соорудил низкую стену; неравномерно торчащие камни в лунном свете напоминали Маркусу костяшки пальцев. Он опустился на колени, одной рукой упираясь в скользкую от росы траву. В бухте, открывающейся внизу, стояли на якоре три судна, мелкодонные с парными мачтами, – более быстрые и маневренные, чем торговые суда с хорошей осадкой, вожделенная цель пиратов. В борту одного из кораблей виднелся след недавнего удара: новые доски, которыми залатали пробоину, за немногие недели еще не успели потемнеть.
На песке догорал костер для приготовления еды, рыжее пламя служило единственным источником тепла в весеннюю ночь. Со своего места Маркус насчитал с десяток обиталищ – крупнее палатки, мельче хижины, – разбросанных чуть выше линии прилива. Стало быть, обустроенный лагерь, это хорошо. И полдесятка кожаных лодок на берегу.
Ярдем Хейн, тихо хмыкнув, указал широкой ладонью на восток, где в сотне шагов от воды торчало высокое дерево. На границе нижней трети, у ствола, мерцал лунный отблеск на металле – явно часовой. Маркус указал в сторону кораблей. На ближайшем из них, высоко среди снастей, угадывалась темная фигура.
Ярдем поднял два пальца, вопросительно вскинув густые брови: «двое часовых?»
Маркус мотнул головой и выставил третий палец: «еще один».
Двоица молча сидела на неосвещенной стороне подъема; россыпь камней делала тени еще более глубокими. Луна неторопливо скользила по небу. Маркус указал на дальнее дерево, где одна из веток колыхалась под ветром чуть медленнее других. Ярдем бесшумно дернул ухом (серьги он перед разведкой всегда снимал). Маркус напоследок обвел бухту взглядом, запоминая расположение. Затем оба, отступив вниз по склону, исчезли в тени и направились на север, потом на запад. Заговорили лишь после того, как вдвойне покрыли безопасное для слов расстояние.
– Скольких насчитал? – спросил Маркус.
Ярдем в задумчивости сплюнул:
– Не более семидесяти, сэр.
– И я столько же.
Дорожка, которой они пробирались по узким прогалинам между деревьями, мало отличалась от оленьей тропы. Считаные недели – и здесь все покроет шелестящая летняя листва, однако сейчас шаги заглушались хорошо перепревшей лесной подстилкой и мягким весенним мхом. Лунный свет пробивался сюда лишь в виде слабых бликов, разбросанных под деревьями.
– Попробовать вернуться в город? – предложил Ярдем. – Набрать сотню людей, добыть корабль.
– Думаешь, Пыкк выложит столько денег?
– Можно у кого-нибудь занять.
Через подлесок проскочил зверек, удирая от Маркуса с Ярдемом как от огня.
– Дальняя от берега шхуна сидит в воде глубже остальных, – заметил Маркус.
– Да.
– Если атаковать кораблем с моря, нас увидят. Пока подойдем, все разбегутся.
Ярдем, зацепившись головой за низкую ветку, досадливо крякнул. Маркус глядел в ночную тьму, на деле ничего не видя. Ноги легко ступали по тропе, в голове вертелись возможные решения.
– Если мы нападем с земли, – продолжал он, – они отчалят и на прощанье помашут нам с моря. Если подстеречь их на берегу с тем отрядом, что у нас есть, у них будет численное и позиционное преимущество. Если терять время и набирать мечников и лучников, пираты могут и уйти.
– Дело непростое, сэр.
– Идеи есть?
– Собирать войско на честную войну.
Маркус невесело усмехнулся.
Отряд стоял лагерем без огней, однако голоса и запах еды разносились и в темноте. Здесь собрались полсотни людей нескольких рас – куртадамы, покрытые выдровым мехом, черно-хитиновые тимзины, первокровные. Даже с полдесятка бронзовочешуйчатых ясурутов – этих Маркусу повезло перехватить в последний миг, когда у них сорвалась сделка по охране богатого дома. Такое разнообразие не прибавляло спокойствия в лагере, однако расовых оскорблений здесь избегали – куртадамов не называли звякалками, тимзинов – тараканами, а ясурутов – медяками. И никто не произнес ни слова в адрес первокровного, когда тот решал, кому копать нужник.
А главное, такая смесь давала Маркусу простор для действий.
Ахариэля Аккабриана, одного из первых стражников банка в Порте-Оливе, Маркус взял на службу еще в те времена, когда филиал Медеанского банка был рискованной картой в отчаянной игре с минимумом выигрышных шансов. Шкура куртадама уже начала седеть, особенно вокруг рта и на спине, зато вместо стеклянных бусин в ней красовались серебряные. Маркус, всунувшись в палатку, застал Ахариэля сидящим на тюфяке. И хотя глаза были заспанные, голос куртадама звучал бодро:
– Капитан Вестер. Ярдем.
– Прости, что разбудили, – начал Ярдем.
– Ахариэль, – сразу приступил к делу Маркус, – долго ли ты можешь продержаться в море?
– Я сам? Или люди вроде меня?
– Куртадамы.
– Сколько угодно.
– Без хвастовства. На дворе не лето, вода холодная. Сколько?
Ахариэль широко зевнул и помотал головой, так что зазвякали бусины.
– Капитан, нас драконы сделали водными. Дольше в воде продержатся только утопленцы. И в больший холод. Правда, в бою от утопленцев никакого проку.
Маркус прикрыл веки, вызывая в памяти бухту. Корабли на якоре, жилье, кожаные лодки, тлеющие угли костра. Куртадамов у него одиннадцать вместе с Ахариэлем. Если послать их в воду, останется чуть больше тридцати человек. Вдвое меньше, чем пиратов. Маркус закусил губу и взглянул на Ярдема. Лицо помощника, освещенное единственной свечой, выглядело безмятежным.
– День, когда ты сбросишь меня в ров и примешь отряд?..
– Не сегодня, сэр, – ответил Ярдем.
– Опасался это услышать. Что ж, дело за малым. Ахариэль, тебе понадобятся ножи.
Маркус скакал верхом к западу, с мечом у пояса и со щитом за спиной. От солнца, встающего позади, падала на землю исполинская тень – гигантский двойник всадника. Слева сверкало золотой поверхностью море. Дерево с часовым едва маячило в пределах видимости. Бедолаге, торчащему на нем, солнце в эту минуту слепит глаза. Главное, чтобы он все-таки не проглядел отряд. Если внезапное нападение удастся по-настоящему, вся затея пойдет прахом. Бог с его чувством юмора, как отчего-то казалось Маркусу, вполне мог такое устроить.
– Рассредоточьтесь, – скомандовал он тем, кто скакал сзади. – Шире строй. Пусть думают, что нас больше.
Зазвучали голоса, команду передавали от одного к другому. Теперь все зависело от времени и точности. При свете ландшафт выглядел по-другому, бухта уже не казалась такой далекой, как ночью. Маркус привстал на стременах.
– Давай-давай, – приговаривал он. – Смотри, повернись сюда, смотри. Мы здесь, здесь.
Широкая ветвь колыхнулась. Листья сверкнули ярче чистейшего золота. Протрубил рог.
– Вовремя, – пророкотал Ярдем.
– Именно, – откликнулся Маркус.
Он мысленно представил себе, как моряки мечутся по лагерю, хватают вещи, бегут к лодкам. Молча сосчитав десять вздохов, он перебросил щит вперед и выхватил меч.
– Вперед! – скомандовал он. – Пора!
За поворотом, ведущим к бухте, их встретил шквал стрел. Маркус крикнул, его бойцы подхватили клич. На дальнем конце узкой песчаной полосы стояли с десяток лучников, метали стрелы перед тем, как прыгнуть в стоящую наготове кожаную лодку и устремиться к кораблям и дальше в море. Остальные лодки с десятками бойцов, способных уничтожить отряд Маркуса, уже отчалили, моряки вовсю налегали на весла.
Первая лодка, отдалившаяся от берега на пару десятков локтей, начала уходить под воду.
В сверкающих волнах, почти невидимые из-за солнечных бликов, одиннадцать куртадамов длинными ножами резали днища кожаных лодок.
Маркус придержал коня и дал знак своим лучникам занять прибрежную полосу. Ясуруты с бешеными криками уже налетели на пиратов у последней лодки. На кораблях заметались несколько человек, вглядываясь в происходящее на берегу и в прибрежной воде. Первая лодка уже утонула, вторая еще держалась на волнах – моряки исступленно вычерпывали воду кто шлемом, кто голыми руками. Грести, правда, было некому, так что далеко не уплывут.
Маркус сделал знак своим стрелкам, те подняли луки.
– Сдавайтесь сразу, останетесь целы! – прокричал он пиратам, перекрывая шум прибоя. – Попытка к бегству – смерть! Выбирайте!
В полосе прибоя один моряк попытался-таки добраться до корабля. Маркус указал на него мечом, в воду обрушились три залпа стрел, и тело перестало двигаться. Как по команде, в этот миг над водой показались черные головы Ахариэля и остальных куртадамов, выстроившихся в волнах почти ровной линией между кораблями и тонущими лодками. В руках засверкали поднятые ножи, как ощеренные зубы океанского монстра.
– Бросайте оружие в воду, – крикнул Маркус пиратам. – Не осложняйте дело.
Моряки, мокрые и угрюмые, потянулись на берег, бойцы Маркуса брали их по одному, связывали и сажали под бдительный присмотр.
– Пятьдесят восемь, – объявил Ярдем.
– Еще несколько на кораблях, – заметил Маркус. – И тот, утыканный стрелами.
– Стало быть, пятьдесят девять.
– Все равно превосходящие силы. Значительно превосходящие, – повторил Маркус и после паузы добавил: – Приукрасим побольше, когда будем рассказывать в харчевне.
На берег, пошатываясь, выбрался еще один: молодой, из первокровных, с заплетенной по кабральской моде бородкой и светло-зелеными глазами на худом остром лице. Шелковые одежды липли к телу, обрисовывая брюхо. Он походил на побывавшего в ручье котенка. Маркус пришпорил коня и подъехал к пленнику:
– Масео Риналь?
Пиратский капитан посмотрел на Маркуса с презрением, вполне заменившим утвердительный ответ.
– Тебя-то я и искал, – сообщил Маркус.
Пират пробормотал непристойность.
Кожаная палатка Маркуса стояла наверху склона; натянутая на рамы кожа отгораживала от ветра, если не от мух. Масео Риналь, провонявший морской водой, сидел на подушке, кутаясь в шерстяное одеяло. Маркус расположился за походным столом с хлебом и колбасками. Внизу в бухте, как на сцене перед зрителями, люди Маркуса разгружали сдавшееся на их милость судно, перетаскивали товар на берег и грузили в повозки.