– Ты напал не на тот корабль, – сообщил Маркус.
– А вы вообще не на того напали, – ответил Риналь неожиданно тонким голосом.
– Пять недель назад барк «Грозовран» шел на восток мимо Кабральского мыса. Не дошел. Сбился с курса и потонул, груз исчез. Ничего не напоминает?
– Я родич Сефана, короля Кабраля. Вы со своими магистратами ничего мне не сделаете, – заявил Риналь, вздернув подбородок. – Я требую соблюдения Карцедонской конвенции.
Маркус откусил кусок колбаски и медленно прожевал.
– Капитан Риналь, – сказал он наконец, упирая на каждый слог, – погляди на меня. Я что, похож на пешку при магистрате?
Подбородок остался вздернутым, однако в глазах пирата мелькнула растерянность.
– Я работаю на Медеанский банк. Он застраховал «Грозоврана». Когда ты выгружал оттуда ящики, ты воровал не у моряков-перевозчиков. И даже не у купцов-владельцев. Ты воровал у нас.
Лицо пирата посерело.
Кожаный полог с шумом распахнулся, у входа показался Ярдем, вновь нацепивший серьги.
– Что нового? – спросил Маркус.
– Товар соответствует грузовой декларации, – доложил Ярдем, старательно хмуря брови, чтобы поддержать репутацию грозного тралгута. (Маркус решил, что ради развлечения.) – Мы попали куда надо, сэр.
– Занимайся дальше.
Ярдем кивнул и вышел. Маркус откусил еще кусок колбаски.
– Мой родич король Сефан… – начал было Риналь.
– Меня зовут Маркус Вестер.
Риналь вытаращил глаза и осел на подушку.
– Стало быть, ты про меня слыхал, – кивнул Маркус. – И наверняка понимаешь, что разглагольствования о знатном родстве могут и не помочь. Твоя мать была мелкой служительницей при храме, которую подпоил опальный королевский дядюшка. Ты надеешься, что тебя это защитит. Но мне случалось убивать и королей.
– Королей?
– Ну, лишь одного, но принцип ты понял.
Риналь попытался заговорить, судорожно сглотнул и попытался еще раз:
– Что вы собираетесь делать?
– Получить обратно собственность банка, сколько ее осталось. Вряд ли этим покроется ущерб, но надо же с чего-то начинать.
– А со мной что сделаете?
– Если не отдам тебя магистрату? Попробую наладить взаимопонимание.
Снизу, от берега, донесся шум – десятки голосов вопили от страха. Маркус кивнул пирату и вместе с ним вышел из палатки. Посреди волн горела дальняя шхуна: поднимался столб белого дыма, мачту лизали змеиные языки огня, видимые даже отсюда. Риналь вскрикнул, и словно в ответ поверх пламени взвились клубы черного дыма.
– Не волнуйся, – бросил Маркус. – Из кораблей мы сжигаем только один.
– Чтоб вам всем сдохнуть! – процедил Риналь без особой, впрочем, силы в голосе.
Маркус, схватив пирата за плечо и развернув, ввел его обратно в палатку.
– Если я тебя убью или сожгу все корабли, – объяснил он, – через год здесь появится такая же шайка, как и твоя. Вложения банка по-прежнему будут в опасности, ничего не изменится, мне придется снова приезжать и вести те же разговоры с кем-нибудь другим.
– Вы сожгли шхуну! Вы сожгли мой корабль!
– Не отвлекайся, – сказал Маркус, сажая Риналя на прежнее место.
Пират закрыл лицо руками. Маркус сделал два шага к походному столу и взял бумаги, которые приготовила для него Китрин. Он рассчитывал свысока бросить их к ногам пирата, однако тот сидел настолько потрясенный, что пришлось положить бумаги ему на колени.
– Это перечень кораблей, которые застрахованы банком Порте-Оливы. Если мне придется искать тебя еще раз, о сдаче в руки магистратов ты будешь мечтать как о большом счастье.
Ветер успел сменить направление, палатка наполнилась запахом горелой смолы, и колбаски уже не казались такими вкусными. Кожаные стены надувались, как паруса. Риналь развернул бумаги:
– Если судно здесь не числится…
– Значит, мне до него нет дела.
– В этих водах ходят не только мои корабли. Если кто-нибудь из других…
– Убеди их.
Щеки Риналя слегка порозовели, потрясение схлынуло, вернулся былой гонор – правда, слегка ослабший. Голоса Маркусовых бойцов, доносящиеся снизу, сделались веселее, слышался смех. Где-то скрипела повозка. Пора было возвращаться.
– Поедешь с нами до Семмиса, – распорядился Маркус. – Оттуда недалеко пешком: успеешь добраться прежде, чем твои люди измучатся от жажды.
– Думаете, вы такой великий и непобедимый?! – прорвало наконец Риналя. – Думаете, вы лучше меня?! Да вы такой же!
Маркус, опершись о походный стол, взирал на пирата сверху вниз. Риналь прожил еще довольно мало. Несмотря на хвастовство и важные позы, он был из тех, кто ставит подножку пьяным в харчевнях и пристает к женщинам на улице. Он попросту неуправляемый юнец, который, вместо того чтобы повзрослеть, обзавелся кораблями и пошел в большой мир угрожать всем, от кого надеялся получить выгоду.
В голове Маркуса вертелся с десяток ответов. «Повтори эти слова, когда твою семью убьют у тебя на глазах». Или: «Стань взрослым мужчиной, пока у тебя есть шанс». Или: «Да, я лучше тебя, в бухте горит не мой корабль».
– Нам скоро ехать, – сказал он. – Я поставил караулы. Не пытайся уйти без нас.
В море двухмачтовую шхуну по-прежнему снедал огонь. Ревело пламя, рвались вверх клубы черного дыма, летели искры и тлеющие уголья, от которых шарахались кружащие над шхуной птицы. Маркус спустился по склону к выстроившимся у подножия повозкам, готовым двинуться к Порте-Оливе. В той, что отвели для раненых, сидел молодой куртадам с поврежденной рукой; ее, уже обритую, теперь перевязывали. Голая кожа выглядела такой же, как у первокровных.
Под куском просмоленной парусины лежал погибший моряк, остальные пираты сидели со связанными руками, мрачно выслушивая шуточки Маркусовых бойцов. Все как после обычного боя, только в этот раз почти обошлось без кровопролития. Влажный песок, с которого волны уже смыли все следы, был гладок. Мулы, не обращая внимания на смрад от пожара и веселый гомон бойцов, двинулись к дороге, таща за собой повозки с шелком и кованой бронзой. Запах соленой морской воды смешивался с запахом дыма.
На краю сознания Маркуса мелькнуло предвестие приближающейся тьмы. Нечто сродни похмелью после любого буйства, от битвы до кабацкой вечеринки. Азарт и яркость боя схлынули, в сознание вновь просачивался мир с его историей. После поражений бывало хуже, но даже при победе накатывал мрак. Маркус поспешил от него отгородиться. Еще предстояло кое-что сделать.
Ярдем стоял у передней повозки, рядом с ним юный цинна на взмыленной лошади. Гонец. При появлении Маркуса он спрыгнул с седла и повел коня в сторону, напоить.
– Что у нас? – спросил Маркус.
– Готовы двигаться к Порте-Оливе, сэр. Однако лучше, если обоз поведу я. Вы нужны магистре в конторе. Как можно скорее.
– Что случилось?
Ярдем красноречиво пожал плечами.
– Честная война, – ответил он.
Китрин
Отчеты дописаны и запечатаны, страницы наглухо сшиты, поверх слоя воска со всех сторон оттиснута печать Медеанского банка и личный знак Пыкк. При потраченных на дело усилиях Китрин ожидала большего. Четыре тонких тома в кожаном переплете. Отчет нотариуса обо всем, что происходит в банке Порте-Оливы, поместится в простую дорожную сумку. Настало время собираться в дорогу, а Китрин, сколько ни обдумывала поездку, так и не решила, как лучше путешествовать.
Скорость передачи информации – враг надежности. Ведун особым ритуалом может доставить простое сообщение из Порте-Оливы в Карс всего за два дня. Голубь долетит за пять дней, и надежность будет выше. Гонец на хорошем коне, преодолев равнины Биранкура с ночевками на почтовых станциях и постоялых дворах, за десять дней доберется до Сара-сюр-Мар, а затем еще за пять – кораблем до Карса, если не угодит в руки бандитам и не попадет в шторм. Караван – еще медленнее, но безопаснее. При желании на путь туда и обратно Китрин могла бы отвести несколько месяцев.
Ночами она подолгу просиживала в своей комнате над разложенной картой, не выпуская из рук драконий зуб и раздумывая, то ли задержаться в Сара-сюр-Мар и быть представленной двору королевы, то ли сесть на корабль в Порте-Оливе и по пути увидеть гавани Кабраля и Гереца, то ли самой переодеться гонцом и в одиночку совершить путешествие по огромному миру. Каждая новая выдумка казалась более приятной, более заманчивой, более осуществимой, чем предыдущая. Китрин выбрала золотую середину – поход с Маркусом и Ярдемом Хейном по драконьим дорогам. Небольшая группа будет двигаться быстрее, а грозные мечи и отсутствие перевозимых богатств помогут избежать неприятностей. Можно не везти с собой платья, краски для лица и парадные одеяния, нужные в Карсе, а взять кредитное письмо и купить все на месте.
Затем пришло известие о войне.
– Нет, – отрезал Маркус. – Только не по суше. На всех дорогах Нордкоста будут беженцы. На севере Биранкура тоже.
В пустой конторе сидели втроем: Маркус, Китрин и Пыкк. На меловой доске с расписанием караулов числились полдесятка имен, однако большинство стражников под командованием Ярдема сейчас охраняли обоз на пути в Семмис, а остальным Маркус велел подождать на улице. До Китрин долетали их голоса, слов было не различить. На полу лежала карта, в которую все вглядывались так, будто в надписях закодировано тайное послание. На юге – Биранкур в окружении более мелких королевств, выше и правее – Нордкост, глядящий на него сверху, как старший брат. А дальше – война.
– Морем тоже небезопасно, – изрекла Пыкк, цыкая зубами.
– Почему? – спросила Китрин.
– Мы только что сожгли шхуну до ватерлинии, – напомнил Маркус. – Не стоит приглашать пиратов кидаться на нас с местью прямо сразу.
Пыкк помрачнела, но удержалась от комментариев. Китрин ввела нотариуса в курс дела лишь после того, как Маркус вернулся с рассказом об успехе, и тем поставила ее в несуразное положение. Китрин, без ведома Пыкк предприняв действия от имени банка, при этом не вступала в официальные переговоры и не подписывала никаких бумаг. Ничто из содеянного не нарушало условий, ограничивающих ее полномочия. Дело не соответствовало уговору лишь по духу и намерению, зато убытки «Грозоврана» обещали быть возмещенными как минимум частично. Пыкк могла злиться только на способ, которым все провернули, но результат не позволял ей ни возмущаться, ни гордиться.