– Вполне возможно, – ответил он.
Гедер посмотрел на Басрахипа, тот кивнул. Губы Гедера едва заметно дрогнули в улыбке, он облегченно вздохнул.
– Королю Тракиану даже не нужно вторгаться, – продолжал он. – Достаточно лишь сделать вид, что он не прочь…
– Вы с лордом-маршалом об этом говорили?
– А! Нет. А что, надо?
Даскеллин пожал плечами:
– Доусон не любит вмешивать другие королевства в дела Антеи. По-видимому, он считает, что задействовать союзников – неблагородно. Впрочем, у меня есть друзья и знакомые в Нордкосте. Не все из них при дворе. Неизвестно, что там за обстановка сейчас, я наведу справки. Где Банниен?
– Лорд Банниен удерживает Аннинфорт, – ответил Гедер. – Каллиам счел, что там есть риск нового мятежа. Его сыновья во второй, большой армии. Когда вы можете отправиться в путь?
– Когда вам будет угодно.
– Значит, завтра, – решил Гедер. – Я известил лорда Скестинина, он будет держать для вас наготове корабль, если Асинпорт не прорвет блокаду. Впрочем, лорд Скестинин уверяет, что не прорвет.
– Сделаю все, что в моих силах, – ответил Даскеллин с легким подчеркнутым поклоном и, помедлив, спросил: – Не сочтите за навязчивость. Позволительно ли мне осведомиться о южном фронте?
– Да-да?
– Я слыхал, что Алан Клинн в войсках. Собственно, на южном фронте. В первых рядах.
Гедер пожал плечами:
– Мы надеемся выманить врага с его позиций. И я решил, что будет правильным дать Клинну шанс вернуть доброе имя хотя бы частично. Как вы считаете?
– Разумеется, милорд регент, – снова поклонился Даскеллин. – Я понимаю.
После того как дверь за ним закрылась, Гедер повернулся к жрецу:
– Ну что?
Басрахип склонил голову набок:
– Что, мой принц?
– Он сказал правду?
– Да, он понимает, – спокойно ответил жрец.
– Что именно он понимает?
– Он не сказал, мой принц.
– Он одобряет?
– Он не сказал, – повторил Басрахип и протянул сложенные чашей ладони, словно предлагая Гедеру воздух между ними. – В живом голосе звучит лишь то, что звучит. Если тебе нужно знать, спроси его. Тогда будем знать.
Гедер сделал несколько шагов к макету Калтфеля и присел на корточки. Все так близко! Можно раздавить ногой отряд Каллиама. Гедера вдруг обуяло желание растоптать город, уничтожить непокорные стены, и улицы, и башни. Раскрошить их в щебень. Ах, если бы сделать такое с реальным городом!
До него вдруг донесся низкий звук. Басрахип смеялся.
– Что? – бросил Гедер.
– Лорд принц…
– Я регент, – раздраженно поправил Гедер. – Регент лучше принца.
– Лорд-регент, – повторил Басрахип, – друг мой, у тебя странные подданные. Они хотят сделать нечто во внешнем мире и поэтому запирают тебя здесь с игрушками.
Жрец встал из-за стола, подошел к Серефскому мосту, сел перед ним и взял в руки фигурку воина, изображающую Даникка.
– Почему ты сражаешься, солдатик? – спросил он, обращаясь к ней. – А? Что надеешься выиграть? Что говорит твое сердце? – Жрец сделал вид, будто выслушивает ответ. А может, он и вправду выслушивал, а потом сделал вид, будто услышал. – Не говорит, – доложил он, глядя на Гедера смеющимися глазами.
– Ну, я не могу туда отправиться, чтобы присутствовать. А увидеть как-то нужно. Вот и слежу здесь. Например, если надо определить, не слишком ли растянулись на юге пути доставки продовольствия, то я смотрю вот сюда. И вижу.
– Нет, не видишь. Ничего настоящего здесь нет. Ты видишь всего лишь игрушку, стоящую поодаль от другой игрушки, и все. И думаешь, будто что-то начинаешь понимать. Смотри!
Басрахип передвинул вперед одну из армий.
– Теперь твое продовольствие попадает туда быстрее, когда требуется. Да?
– Нет! – помотал головой Гедер. – Передвинуть фигурки – не значит сделать то же наяву.
– Именно, – подтвердил Басрахип. – Фигурки пустые. Символ без души. А приказы и донесения, которые тебе присылают? Слова на бумаге тоже пустые. Как ты надеешься выиграть войну живых людей, если у тебя есть лишь бумага и игрушки?
– А ты знаешь способ получше? – спросил Гедер с сарказмом, подразумевая «конечно же не знаешь», однако часть его сознания хотела – жаждала, – чтобы огромный жрец сказал «да».
– Да, – ответил Басрахип. – Погоди. Тот мост – нет, не эта игрушка, а мост, о котором вы все говорите. Мост, который положит конец твоей войне. Можно я тебе его подарю? Примешь ли ты от меня такой дар?
– Не… не понимаю, о чем ты.
Басрахип поднялся на колени, затем встал в полный рост. Земля игрушечного поля битвы пристала к коленям, жрец стряхнул ее широкой ладонью.
– Разреши послать туда троих моих жрецов и дай мне двадцать дней. А потом приводи свои армии, мы откроем путь и закончим твою войну. Позволь мне для тебя это сделать. Да?
– Да, – ответил Гедер. – Если ты на такое способен, то да.
Первый раз – единственный раз в прошлом, когда Гедеру доверили власть, – пришелся на Ванайи и оказался жестокой шуткой. Гедер и посейчас не знал, в результате каких интриг одна из придворных группировок решила, что лучший способ избавиться от Ванайев – это отдать их под власть безмозглого, неподготовленного Гедера Паллиако. Ныне же, когда он получил целое королевство, ему досталась также верность и поддержка всех и каждого. Политические интриги никуда не исчезли, однако великие умы теперь находились во власти Гедера, а его целью была победа королевства над врагами. Желать его поражения могли только предатели.
Это все меняло. Даже те, кто раньше над ним глумился и считал его посмешищем, теперь боялись. И предоставляли помощь, когда он этого требовал.
В тот вечер он сидел на пиру у сэра Госпея Аллинтота. Еще совсем недавно Аллинтот если и не числился его врагом, то уж точно не принадлежал к друзьям. А теперь все его домашние склонялись перед Гедером в раболепных поклонах.
Басрахип сидел рядом, пиршественная зала наполнялась гостями Аллинтота. Леди Эстерот с мужниным кинжалом, подвешенным к поясу в знак того, что муж сейчас сражается за корону. Джорей Каллиам с молодой женой. Сэр Эмунд Серриниан, граф Витфорд. И запоздавший гость, последним подошедший к главному столу на возвышении, – виконт Ривенхальм, Лерер Паллиако. Отец Гедера.
Гедер, подойдя, вывел его из теней на видное место. Отец прищуренными глазами оглядел толпу.
– Сдается мне, за главным столом я никогда и не сиживал, – сказал он. – Высоковато нынче летаю, мой мальчик.
– Подозреваю, что если твой сын регент, то ты попадаешь в самый высокий круг, – ответил Гедер с нервным смешком.
Отец лишь хлопнул его по плечу и кивнул, не произнеся больше ни слова. Пиршественный стол изобиловал яствами: запеченная в меду свинина с луком, жаркое из зимнего фазана, жаворонковые язычки и ежевика – все это на золотых и серебряных блюдах. Ведун, приглашенный для увеселения, выкликал имена духов и ангелов, пока его глаза не загорелись призрачным светом и ладони не сделались яркими, как свечи. Удовольствие Гедера омрачал неподвижный взгляд отца, сидящего над почти не тронутой едой.
После представления, когда простертого в изнеможении ведуна слуги унесли прочь под радостный смех публики, Гедер склонился к отцу:
– Тебя что-то беспокоит?
– Нет, – ответил Лерер. – Нет, мой мальчик. Все хорошо.
Гедер и без Басрахипа понимал, что это неправда.
– Давай прогуляемся, – предложил он.
Вдвоем – не считая, разумеется, регентской стражи и личных слуг, которые маячили поодаль, – Гедер с отцом по длинной мощеной дорожке вышли во двор Аллинтота. Кареты и паланкины ждали хозяев в сгущающихся сумерках. Пока Гедер присутствует на пиру, все знатные гости останутся здесь же: даже если он задержится до рассвета, никто не двинется с места. Мысль показалась Гедеру настолько странной и смешной, что он даже захотел опробовать ее на практике – единственно ради удовольствия посмотреть на важных аристократов с их дамами, пытающихся не уснуть и изображающих наслаждение от непосильно затянувшегося праздника.
Отец опустился на первую попавшуюся скамью, Гедер сел рядом.
– Столько всего случилось за короткое время, да? – покачал головой Лерер. – Мой сын – лорд-регент. Кто бы мог подумать. Такая честь. Такая…
– Жаль, что матушка до этого не дожила.
– Ах да. Уж она нашла бы что сказать, тут никаких сомнений. Горячая голова была твоя матушка. Огонь, а не женщина.
Запел сверчок – первый этой весной. На Гедера вдруг накатило уныние, а с ним и обида. Стараешься, прилагаешь усилия. Возвышаешься почти до королевского статуса – до высочайшего в стране положения, доступного человеку не королевской крови. Спасаешь Астера и избавляешь от опасности Кемниполь. Побеждаешь всех. А отец при этом сидит отчужденный. И разочарованный.
– Что случилось? – спросил Гедер резче, чем хотелось бы.
– Ничего. Ничего, просто война ведь кругом. Сам знаешь. Все эти битвы в прошлом году. Все волнения. А теперь война и… Не знаю. Я ведь не создан для придворной жизни. Аристократы меня не замечали, а теперь вдруг все делают вид, будто их заботит мое мнение.
Гедер хохотнул:
– Узнаваемо.
– Тебе когда-нибудь хочется, чтобы все вернулось? – спросил Лерер. – Просто стало как раньше? Жили бы с тобой в Ривенхальме.
Гедер, сжав руки, подался вперед:
– Иногда хочется, но ведь это невозможно. Если бы я не дошел до Ванайев, а потом не вернулся в нужное время, головорезы Мааса и Иссандриана захватили бы столицу. Астер бы погиб. Мы все равно не жили бы по-прежнему. – Гедер пожал плечами. – Исторические процессы не пересилишь.
– Наверное, ты прав. И все же при мысли о будущем мне страшно. К чему все идет?
– Война вряд ли затянется, – ответил Гедер. – А когда она пройдет, кончится и нынешний хаос.
Доусон
Война, к неудовольствию Доусона, теперь шла на юге. Его войску не удалось перебраться через реку Сайят на западный берег, а у Астерилхолда не осталось опоры на восточном, кроме охваченного свежим мятежом Аннинфорта. Морская блокада на севере остановила торговлю и не давала врагу нападать на антейские корабли, однако граница Астерилхолда с Нордкостом стояла открытой, так что продовольствие и иные припасы Астерилхолд получал через тыл.