Небольшой временной зазор, который вмещал в себя разницу между верностью человеку, сидящему на троне, и верностью чести и славе самого трона.
Присматривать за войском, которому отдали на разорение столицу, Доусон поручил Фаллону Брооту. За двенадцать часов Калтфель заплатит цену поражения – антейские воины пронесутся по городу лавиной, забирая золото, серебро, каменья, пряности и шелка. Все антейские воины, кроме двоих. Если бы Доусон искал другой способ переговорить без свидетелей, он не придумал бы ничего лучше.
Алан Клинн, сколько помнил его Доусон, никогда не бывал таким бледным. За время южной кампании он успел подхватить лихорадку и не вполне еще окреп. Ведун сказал, что здоровье может и не восстановиться. Глядя на хмурого и неразговорчивого былого врага, усевшегося прямо на землю, Доусон горько усмехнулся. Жизнь порой дает странных союзников.
– Куртин Иссандриан встречался с моей женой, – сообщил Доусон. – Завидует вам. Надеется, что и ему дадут случай показать себя на поле битвы. Вернуть честь и доброе имя.
– Неисправимый глупец, – проворчал Клинн. – Хоть и искренний.
– Вам-то дали случай вернуть себе честь, – негромко напомнил Доусон.
– Мое доброе имя ни при чем. И заговор Мааса тоже. Я здесь не потому. Еще до Ванайев я подстроил Гедеру Паллиако каверзу. И теперь он делает все, чтобы меня прикончить, причем на милосердную быструю смерть рассчитывать не приходится.
– Видимо, так и есть, – кивнул Доусон, протягивая Клинну чашу воды с медом.
– Я для него значу меньше, чем какая-то книга. Моя жизнь дешевле книги.
– Многие ли из ваших друзей еще при дворе? – спросил Доусон.
– Сколько-то есть, но никто не станет со мной разговаривать. Все знают, что Паллиако затаил на меня злобу. Он делает все, чтобы поквитаться, и я просижу в этой ловушке до конца моих дней.
Клинн отхлебнул воды.
– Сэр Алан Клинн, – произнес Доусон, – мне нужна ваша помощь. Мне и королевству.
Клинн со смешком покачал головой:
– Что на этот раз? Ради вящей имперской славы влезть голым на гору, привязав к шее приманку для медведя?
Доусон подался вперед. Его вдруг пронзила мысль, что трое жрецов могут маячить неподалеку, в пределах слышимости.
– Между верностью человеку и верностью стране есть разница, – произнес Доусон. – Я когда-то считал, что Паллиако – всего-навсего удобное орудие.
– Кажется, тут вы его недооценили, милорд маршал, – ответил Клинн, однако его взгляд стал более цепким, чем раньше.
Этому человеку хватило ума почуять смысл, стоящий за словами Доусона.
– Нет, я был прав тогда. Ошибался лишь в том, что считал это орудие своим. А это не так. Паллиако принадлежит жрецам, которых вытащил из пыльной дыры на задворках мира. Это очень странные люди, и подозреваю, что они более могущественны, чем мы думаем. Паллиако охотно пляшет под их дудку, позволяет им заправлять нашей жизнью, и так будет до совершеннолетия Астера. Он чудовище, а мы по глупости отдали ему королевство. Пока он сидит на троне, Антее не видать добра. А вам, дорогой мой друг, не видать ничего, кроме болезненной смерти.
Клинн отхлебнул еще воды, не отрывая взгляда от Доусона, затем отдал чашу и облизнул губы.
– Вы, видимо, пытаетесь мне что-то сказать, – проговорил он. – Однако я очень устал и последнее время долго болел. Поэтому лучше говорите прямо и простыми словами.
– Ну что ж. Я предлагаю вам освобождение от гнева Паллиако и возвращение вашего доброго имени. Более того, я призываю вас к защите Антеи и Рассеченного Престола. Нас предал человек нашего круга, причем при нашем же попустительстве. Теперь пора все исправить. Антее нужен другой регент. Любой, кроме Гедера Паллиако.
– И как же это сделать? – спросил Клинн, однако Доусон уже понял, что ответ ему известен.
– Помогите мне его убить.
Маркус
В Порте-Оливу прибыли из Наринландии торговые корабли, и теперь в городе царил хаос. Купцы заполонили постоялые дворы и кабаки в портовых районах, пытаясь вызнать побольше, и щедрой рукой угощали моряков пивом, не забывая сыпать монеты в кошели кабатчиков и владельцев гостиниц. Какие из кораблей вышли первыми, какие последними, кто из негоциантов встречался друг с другом в далеком островном королевстве – любая мелочь могла оказаться значимой. В Порте-Оливе стояло лето, и даже в изнурительный дневной зной город кипел сделками, переговорами и товарообменом. Медеанский банк в предыдущем году не участвовал в финансировании напрямую, поэтому отсутствие Китрин бель-Саркур не считали подозрительным. Однако оно не осталось незамеченным.
Из-за легкого дождя, летящего с низкого белого неба, густой воздух дышал паром. Внутри харчевни стояла духота. При выборе между влагой и жаром выигрывал дождь, поэтому двор с видом на море полнился скамьями и табуретами. Владелец харчевни даже убрал столы, освобождая побольше места. Маркус сидел с Ярдемом, Ахариэлем Аккабрианом и ясурутом по имени Хартт. Четыре расы на четверых – Маркус, оглядевшись, обнаружил, что их компания оказалась единственной такой на весь двор.
– Нужен ведун, который превратит теплое пиво в холодное, – заявил Ахариэль.
– Нужна пустыня, – возразил Хартт.
– А пустыня-то при чем? – спросил куртадам.
Из-за летней жары он сбрил мех почти до корней. Розовая кожа с густой черной щетиной и неправдоподобно розовые соски, ничем не покрытые, казались почти неприличием. Без бусин Ахариэль стал похож на первокровного, но заодно казался не вполне человеком – не принадлежащим ни к одной из рас. Другие его собратья обычно оставляли декоративный треугольник меха, чтобы было куда вплетать бусины, однако Ахариэль на такие мелочи не разменивался.
– Берешь большой горшок, – начал объяснять Хартт, для наглядности выставив перед собой сцепленные руки. – Ставишь внутрь горшок поменьше. Увлажняешь песок, и он сохраняет мясо или пиво холодным. Правда, в здешних местах это не работает. Влажность. – (Куртадам прищелкнул зубами на последнем слове, будто оно чему-то угрожало.) – Ярдем, а у тебя? Что делают тралгуты?
– Пьют теплое пиво, – оскалился Ярдем в широкой собачьей ухмылке.
Все, кроме Маркуса, расхохотались. Капитан оказался в питейном заведении только потому, что ему отчаянно не хотелось проторчать еще один день в казарме или банковской конторе, а портовая харчевня позволяла развеять скуку. Впрочем, стоило Маркусу попасть в скопище тел и рокот голосов, и на него накатило беспокойство. Слишком много людей в слишком тесном месте. Можно не заметить угрозу. Плечи и желудок заныли от напряжения.
Он скользил глазами по толпе в надежде что-нибудь увидеть. Он сам не знал что. Может быть, знакомое лицо. Китрин или Пыкк. Или мастера Кита. Да, точно. Мастера Кита. Совсем не затем, сказал он себе, чтобы обсуждать безумное предприятие, о котором упоминал старый актер. А просто поболтать вечерок с человеком, который знает о делах за пределами Порте-Оливы. Которого мир еще не пригвоздил к одному постоянному месту.
Интересно, куда подевался Кит, чем он сейчас занят? Вообразить его без остальных актеров труппы почти невозможно. Кит создал вокруг себя огромную семью, а потом все бросил лишь потому, что так ему велел долг. Причина не очень-то ясна, да и пусть, зато налицо поступок смелого человека в мире трусов. Сам-то Маркус вряд ли способен бросить дело ради безрассудного приключения, обреченного на неудачу. Впрочем, если…
Чья-то ладонь легла ему на плечо, он вскинул голову. Кахуар Эм. Полукровка, цветом и чертами уродившийся в первокровных, но с грубой кожей, на которой не до конца сформировались ясурутские чешуйки. Когда-то он был соперником Китрин и ее любовником, и неспособность произвести потомство оставалась единственным его достоинством в глазах Маркуса.
– Моя очередь ставить всем выпивку, идет? – спросил Кахуар Эм и помедлил в ожидании ответа.
– Можно и так, – ответил Маркус, сдвигаясь на скамье.
Кахуар окликнул забегавшегося прислужника, жестами указал на тесный кружок вокруг Маркуса и лишь потом сел. На губах его играла улыбка, одновременно и хорошо натренированная, и искренняя. Недолюбливать его было не так-то просто. И это составляло часть его ремесла.
– Магистра, кажется, решила пропустить нынешний сезон? – начал Кахуар.
– Срочные дела в Карсе, – ответил Маркус. – Мало что об этом знаю. Куда нам, бедным солдатам.
Кахуар Эм рассмеялся: оба хорошо знали, что это не так.
– Я слыхал, ваша затея с морским эскортом пошла не так блестяще, как задумывалась, – заметил в свою очередь Маркус.
– Мы ведь знали, что в первые несколько лет можно не ждать прибыли, – объяснил Кахуар Эм, пожимая плечами. – А я слыхал, что обязан вам некоторой благодарностью.
– Рад бы этого избегать, – ответил Маркус с улыбкой, которая слегка смягчала ядовитость слов.
Но только слегка.
Прислужник, неся поднос над головой, пробрался сквозь толпу и вручил всем пятерым кружки с выпивкой. Прошлогодний сидр, сладкий и резкий, ударил в голову с первого же глотка, так что Маркус дальше потягивал его помедленнее.
– Говорят, половина пиратов, промышлявших между Порте-Оливой и Кабралем, теперь здесь не появляется, потому что знаменитый полководец Вестер только и делает, что нападает на них сонных и жжет корабли.
– Напал однажды и сжег один корабль, – ответил Маркус. – Остальное домыслы, как обычно. В следующем году будут рассказывать, что я поджег всю воду в океане. А если кто лишится груза за пределами здешних вод, то меня и обвинят – мол, выжил пиратов из Порте-Оливы и они теперь кидаются на невинных людей.
– Скорее всего, так и будет.
Кто-то окликнул Кахуара по имени, тот обернулся: в дальнем конце двора стояла первокровная женщина в платье из голубого полотна. Кахуар помахал ей рукой, досадливо пробормотав что-то под нос.
– Подруга? – спросил Маркус.
– Клиент, – ответил Кахуар. – К сожалению, мне придется…
– Допьем ваш сидр без вас, – расплылся в улыбке Ахариэль. – Будем благодарно вас вспоминать.