– Вооружай челядь, – процедил он между вздохами.
Страх, копившийся с утра, вдруг пролился в ней ледяным холодом. Клара не сомневалась, что произошла катастрофа. Ее вдруг охватило полнейшее спокойствие. Подойдя к мужу, она оттолкнула собак и подставила плечо под его руку.
– Ты слышал приказ господина, – бросила она рабу-привратнику. – Передай всем: двери и ворота немедленно запереть. Собери слуг, приготовьтесь защищать дом. Когда исполнишь, найди Джорея и пришли его на кухню.
– Слушаюсь, миледи, – ответил раб.
Барон, морщась при каждом движении, все же не замедлял шага. Собаки беспокойно следовали по пятам. Добравшись до кухни, Доусон лег на широкий поварской стол и зажмурил глаза. Клара метнулась к полке с припасами.
Главный повар, войдя, остановился на пороге.
– Ты без оружия, – заметила Клара, хватая с полки столовое вино и мед.
– Да, миледи, – кивнул старый слуга.
– Вооружись. В кухне тебе сейчас делать нечего. Соберите своих людей, пусть будут готовы драться, если возникнет нужда.
– Возникнет, – подал голос Доусон. – Очень скоро.
Повар поспешил к выходу – то ли взять оружие, то ли сбежать из особняка; Клара оценивала шансы примерно поровну. Вернувшись к столу, она кухонным ножом взрезала рубашку Доусона, которая отлипала от кожи с пугающим хлюпаньем. Схватив лоскут с настенного крючка, Клара промокнула скопившуюся кровь. Порезов оказалось два – один вдоль ребра под левой грудью, второй выше ключицы. Раны неглубокие, но кровавые. Потянув зубами бутылочную пробку, Клара открыла вино.
– Нас ждали, – выдохнул Доусон. – Враги толком не знали, но чуяли: что-то затевается. И были готовы.
– Молчи, – велела Клара. – Сейчас будет немного больно.
Она залила вином рану на боку, и Доусон выгнул спину, с шумом втянув воздух. Обошлось без стона. Клара проделала то же со второй раной, дыхание Доусона стало хриплым и прерывистым. Теперь, когда он лежал без рубашки и со смытой – пусть и не до конца – кровью, стали видны с десяток красных пятен на правом боку и на предплечье. Они не кровоточили, но кожа вокруг них была горячей и тугой, как барабан.
– Что это? – спросила Клара, готовя мед для обработки ран.
– Пауки, – ответил Доусон. – У этого ненормального сектанта их, наверное, целый мешок под одеждой. Я его задел клинком, они и полезли.
– Задел клинком, – повторила Клара.
Не утверждение и не вопрос, нечто среднее.
– Будь это нормальный удар, жрец бы не выжил, – ответил Доусон, пока Клара щедро мазала медом рану и прикрывала ее лоскутом. – Я метил в Паллиако.
Свободной рукой Клара зажала рот и только потом осознала, что на лице отпечаталась кровь. Доусон убрал ее ладонь с раны и тронул порез пальцами. Кровь еще сочилась, хоть и не так обильно.
– Ты… – только и смогла выговорить Клара. Пришлось начинать заново: – Ты пытался убить лорда-регента? Это и было целью?
– Разумеется. Паллиако не оставил мне выбора. Я не один – еще лорд Банниен, и Алан Клинн, и несколько других. Это не личный выпад. И не ради славы. Мы пытаемся спасти престол от чужеземных мерзавцев, с которыми связался Паллиако. Но они как-то прознали. Охрана была настороже. Закалывать – не мое дело, но бойцы не добрались до главного стола. Не успели вовремя.
У Клары сжалось сердце. Все слишком серьезно, такое не отыграть назад, не исправить. Разве только надеяться на то, что покушение удалось. Но даже такой исход ее не успокоил бы.
– А что с Паллиако? Он жив?
– Не знаю. Я ударил мечом, но жрец, этот мерзавец, сунулся под руку, а потом налетела регентская охрана. Может, кто-то из наших его и прикончил, да только не я. Постой. Достаточно.
Он сел. Раны кровоточили, но уже не так сильно. Вино застыло на коже гуще, чем подсыхающая кровь, сверху поблескивал мед. Доусон уже немолод – на груди седых волос больше, чем черных, да и шевелюра надо лбом начала отодвигаться назад. Он так и не выпустил из руки меч. Клара попыталась вспомнить какое-нибудь средство от паучьих укусов. Да и что за пауков таскает с собой жрец туда, где на него готовят засаду?
– Что нам теперь делать? – спросила она и мысленно похвалила себя за то, что слова прозвучали как обыденный вопрос о планах, а не как крик отчаяния.
– То, что должны, – ответил Доусон. – Мы победим. У нас есть сторонники. Союзники. Надо их собрать и защищаться. И надо найти Астера.
– Найти? Он исчез?
– Да. После дела мы собирались бросить оружие и сдаться принцу прямо на месте, да только…
– Да только во дворце теперь кровопролитие, а принц, из-за которого все затеяно, куда-то пропал, – докончила за него Клара. – Боже! Доусон, как ты решился?
– Таков мой долг. И какими бы неприятностями это ни грозило, попытка того стоила. – Доусон передвинулся к краю стола и спустился на пол. – Надо чем-то перевязать раны, – сказал он. – И мне нужна свежая рубашка.
– Сиди здесь, – остановила его Клара. – Я принесу.
По собственному дому она шла так, будто вдруг очутилась в незнакомом краю. Обои, масляные лампы, вышитые ковры на стенах – все казалось слишком уж нездешним, как во сне. Слуги ушли, просить о помощи было некого. Клара взяла из шкафа две рубашки Доусона: бледно-желтую на бинты и темно-синюю, почти черную, в качестве одежды – чтобы кровь, если проступит, не бросалась в глаза. За окном спальни Клара заметила три знакомые фигуры: во дворе стояли сын главного повара, кривоухий лакей и кузнец-подмастерье. В теплой ночи все трое жались друг к другу, как птицы зимой. Мечи и молоты они держали так, будто умели с ними обращаться. Клара захлопнула ставни и вышла в коридор.
Вернувшись на кухню, она застала там Джорея. Волосы растрепаны, не до конца надетый кожаный панцирь свисает с плеч на ремнях. Юноша начал отпускать бороду, которая пока больше походила на простую щетину, а сейчас вдобавок на щеках залегли густые тени, не рассеиваемые никаким светом. При появлении матери он вскинул глаза, и Клара ужаснулась той отстраненности, которая читалась во взгляде.
– Помоги мне с перевязкой, – сказала она сыну, постаравшись взять интонацию поигривее. – Твой отец прекрасный человек, но пачкать пол кровью я ему не позволю.
Доусон хмыкнул, Джорей промолчал. Втроем они стояли у широкого стола и делили на полосы светлую рубашку.
– У Банниена людей больше всего, – продолжал Доусон начатый без Клары разговор. – Однако у него неудобное для защиты поместье – слишком открытое, с низкими изгородями, которые можно перепрыгнуть. У Клинна поместье хуже, чем у Мастеллина. Но пока мы не узнаем, кто нас выдал, нельзя доверять тем, кому я доверял прежде.
– И при этом ты доверяешь Клинну?
– К Паллиако он не переметнется – даже если будет сгорать в пожаре, а вода окажется только у Гедера. Как ни странно, один Клинн сейчас и надежен.
Клара тронула Доусона за локоть, заставляя поднять руку, и наложила полосы светлой ткани на рассеченную кожу. Ее пальцы двигались проворно, словно сами знали дело. Да и все равно в мыслях сейчас царил хаос. Когда понадобилось пропустить бинт за спиной и закрепить, Джорей помог придержать ткань, и Клару внезапно накрыло воспоминание о том, как они с сестрой обмывали тело отца перед погребением. К горлу подкатил ком – слишком ощутимый, слишком несвоевременно.
– Я могу к нему съездить, – предложил Джорей. – Если ты считаешь это нужным.
– Нет, – возразил Доусон. – Пошли гонца. А сам забери мать и Сабигу, увези в безопасное место.
– С чего ты взял, что я соглашусь куда-то ехать? – едко осведомилась Клара. – Насколько я знаю, это пока еще мой дом.
Закончив перевязку, она потянулась за темной рубашкой. Доусон перехватил ее кисть. Неизвестно, чья рука дрожала больше.
– Если ты не уедешь, Джорей тоже останется, – объяснил Доусон. – А с ним и Сабига. Я пока не побежден, но я не могу одновременно воевать и заботиться о семье. Если вы останетесь здесь, я буду вас защищать и не смогу заниматься ничем другим.
– Тогда придется… – Голос отказывал, Кларе пришлось проглотить комок в горле. – Тогда придется поверить, будто где-то есть место безопаснее, чем здесь.
– Джорей увезет вас из города. А когда все кончится, привезет обратно.
– Ты говоришь правду? – спросила Клара.
Оба знали, что на этот вопрос Доусон ответить не сможет. Клара поцеловала мужа в лоб – нежно и сердито:
– Пойду возьму что-нибудь из вещей. Джорей, зови жену.
Верхом и в карете – способы путешествия самые быстрые, но и самые заметные для чужих глаз, так что пришлось идти пешком. Клара и Сабига кутались в темные плащи с капюшоном, впереди шагал Джорей, в кожаном панцире и с мечом на поясе. Клара безжалостно подумала, что зря отослала Винсена Коу – его меч сейчас пригодился бы или здесь, рядом с ней, или в особняке для охраны Доусона. В северной части Кемниполя что-то горело.
Столица переменилась. Широкие дороги стали опасными: слишком уж открытые, слишком выставляют путника напоказ. Хотелось спрятаться в тень, под защиту мрака. Судя по тому, как Сабига жалась к Кларе на ходу, невестку одолевало то же чувство. Темные здания и мощенные черным камнем улицы казались не прежним Кемниполем, а неким чуждым, грозным пространством, прикрывшимся маской знакомого города.
На пути возникла площадь, куда фермеры днем привозят продукты, – сюда ходят слуги богатых домов с западного края Разлома. Запах гнилой зелени в сточных канавах указывал, куда вчера свалили негодные овощи. С противоположного конца на площадь высыпала толпа мужчин с факелами, и Клара с Джореем в тот же миг беззвучно отступили в нишу у ближайшей лавки, увлекая за собой Сабигу. Свет факелов бил в глаза, не позволяя ничего разглядеть. Перекрикиваясь грубыми голосами, хмельные от вина и крови воины двигались туда, откуда шла Клара. К особняку Доусона. Сощурившись, Клара пыталась различить геральдические цвета, угадать, кто перед ней – союзники мужа, идущие на помощь, или враги, готовые жечь, убивать и грабить. Издалека не разглядишь, а подступать ближе она не рискнула.