Он злился на внезапно ставшую из милой вздорной маленькую принцессу, смотревшую на него с превосходством, как натворивший пакостей ребенок. И на себя — потому что терял контроль от ее взглядов и обращений, и начинал гореть, и горло перехватывало, и внятная речь давалась с трудом. Это было хуже, чем помешательство, и Мариан с нетерпением ждал того момента, когда закончится его миссия по охране. Она уедет в свой кукольный дворец, а он наконец-то обретет покой. И, возможно, пора начать поиск супруги из почтенного северного рода, которая станет верной и надежной хозяйкой его имения. А для него брачные узы станут надежным щитом от непрошеных мыслей и воспоминаний.
Принцесса, кажущаяся совсем малышкой в обтягивающем костюме для верховой езды, с убранными под плотный ободок кудрями, уверенно двигалась вперед, удаляясь от ворот заставы. Госпожа Божена предложила Ее Высочеству свою лошадку, которая слушалась маленьких рук наездницы так, будто та управлялась с ней еще с жеребячьих времен. Василина что-то обсуждала с подтянувшимся к ней военным виталистом, Симоном, изящно повернув голову к собеседнику и искренне ему улыбаясь.
Барон ехал мрачнее тучи, и ни красоты природы, ни ласково греющее солнышко его не радовали. Василина его демонстративно игнорировала, и он, конечно, сам был в этом виноват. Отец бы точно вычитал его за неуважение к госпоже, и был бы прав. Но что делать с собственной растерянностью от того, что он, не мальчишка далеко уже, теряется в ее обществе?
И вот она сидит, прямая, с гордой спиной, и нет ей дела до того, что он на эту спину смотрит и не может наглядеться. И на гордый разворот плеч, и на тонкую шею, на талию, которую он, наверное, сможет обхватить пальцами, и на округлые, мягко двигающиеся в седле ягодицы.
На мгновение он помимо воли представил, как прижимает это тонкое тело к себе, как его ладони сжимают эту восхитительную попку, и судорожно дернул пальцами — стало болезненно и горячо.
Нет, скорее бы она уехала. Это и правда какое-то безумие. Неприятно сознавать, что все твое хваленое хладнокровие — разбилось об одну маленькую гордячку.
Она улыбнулась какой-то шутке Симона, затем наклонилась и погладила лошадку по холке. Мариан сжал зубы — виталист слишком злоупотреблял вниманием принцессы. И тут же устыдился — злиться на боевого товарища и друга, с которым они вместе начинали службу в одном гарнизоне, просто недостойно.
Байдек отобрал в сопровождение десять проверенных солдат и приказал экипироваться по максимуму. И теперь суровые бойцы, похожие на маленькую армию, ехали, окружив высокую гостью, и напряженно поглядывали по сторонам. Вперед он выслал двух человек, проверять путь. Им предстояло проехать несколько километров до водопадов, и он хотел сделать безопасным каждый метр этого расстояния.
К тому времени, как они подъехали к водопадам, он был уже готов убить Симона, и с тоской признал себе, что не будь он таким идиотом, он бы мог ехать на месте товарища, слушать принцессу, видеть ее улыбку, обращенную только к нему и не испытывать этой непонятной злости и тоски. Да, это было недостойно, но он вздохнул с облегчением, когда их путь закончился, и они выехали на площадку, перед которой клубился пар и сияли радуги.
Принцесса ахнула, пораженная открывшейся красотой, а он соскочил с седла, яростным взглядом пригвоздил к месту направившегося было к Василине Симона, отчего друг застыл, с веселым вопросом подняв брови. И сам подошел к ней, чтобы помочь спешиться.
— Ваше Высочество, позвольте мне помочь вам, — осипшим голосом произнес он, и опустил-таки глаза, буквально на мгновение.
Принцесса недоуменно и с неудовольствием посмотрела на него, но кивнула, перебросила ножку через седло, держась за повод, и мягко опустилась прямо в его руки. Барон придержал ее за талию, чувствуя под мягкой жилеткой тепло ее тела, и тут же отпустил, сделав шаг назад. А недовольная чем-то Ее Высочество быстро пробежала мимо, к краю смотровой площадки, и застыла там, широко раскрыв глаза.
Горная река, стекающая по плато, с оглушительным ревом падала вниз широким блестящим полотном, разбиваясь о многочисленные уступы и исчезая в выбитой сотнями лет падения клубящейся пропасти. Оттуда вытекала уже мирная, спокойная речка, весело бежавшая к озеру. Солнышко играло в клубах водяной пыли, создавая целый парад радуг, которые мерцали и переливались в его ярких лучах.
Отряд расположился на противоположном, низком берегу, который отлого спускался прямо к берегу речки. Но внизу он весь был изрыт и иссечен каменными глыбами, какими-то норами и вымытыми пещерками, поэтому они остановились метрах в пятидесяти от кромки воды, чтобы не подвергать опасности лошадей.
Принцесса любовалась водопадом, а он любовался ей, стоя немного позади, пока его люди, расположившись полукругом, осматривали берег. Симон стоял рядом с ним и насмешливо смотрел на друга, но Байдек эти взгляды игнорировал — потом, конечно, виталист не отстанет, а сейчас язвить не посмеет.
— Я хочу подойти ближе, лейтенант, — она обратилась к нему так неожиданно, что Мариан вздрогнул.
— Там нестабильная почва, Ваше Высочество, — он покачал головой. — Прошу вас, не нужно.
Она вздохнула и, как ему показалось, едва сдержалась, чтобы не топнуть ножкой.
— Всего на несколько метров, барон, — она прошла чуть вперед. — Видите? Ничего страшного не произошло.
Она снова упрямо двинулась вперед, а он поспешил за ней, чтобы остановить. Но не успел. Василина вдруг взмахнула руками, пискнула и полетела вниз, в стремительно расширяющуюся дыру под ногами. Осыпающаяся почва увлекла и Байдека, и бросившегося за ними Симона. Упали они невысоко — может три-четыре метра, но удар оказался крайне чувствительным, таким, что лейтенант даже на секунду потерял сознание. Очнувшись, он попытался разглядеть что-то, но мешала продолжающая сыпаться сверху земля. Сверху уже раздавались крики.
— Не подходите близко! — крикнул он вверх. — Несите веревки!
Он встал, прикрываясь рукой от барабанящей по голове почве, стал взглядом отыскивать принцессу. Богиня, да где же она? Только бы все было хорошо, только бы была жива!
— Ваше Высочество! — позвал он. — Вы меня слышите?
Взгляд его наткнулся на маленькую фигурку, полузасыпанную землей. Белая ручка безжизненно лежала ладошкой к небу, и он, холодея от ужаса, бросился к ней.
— Принцесса. Василина! Святые отшельники! — он ругался сквозь зубы, поминая то святых, то демонов, пока откапывал ее из рыхлой почвы. Она лежала на боку, вся измазанная землей, и он, освободив лицо, склонился к ее губам, чтобы почувствовать — есть ли дыхание. И тут же застывшее было его сердце снова забилось — она дышала. Слава Богине, она дышала!
Аккуратно взяв ее на руки, он отошел под свод пещеры, чтобы уберечь от падающей земли, снял с себя куртку и уложил безвольное легонькое тело на получившееся скудное покрывало.
— Симон, — он услышал стон друга и пошел к нему. Виталист сидел, мыча и баюкая правую руку. Лицо его было в крови.
— Руку, похоже, сломал, — процедил виталист сквозь зубы. — И булыжником сверху шандарахнуло. Где мы?
Байдек огляделся. То, что он поначалу принял за подмыв, было длинной высокой пещерой, идущей к реке. Почва была заметно влажной и мягкой, видимо, недавно пещера была подтоплена. Может, это их и спасло.
— Ее Высочеству нужна помощь, — сказал он, наклоняясь, и помогая встать другу. — Посмотришь?
Симон скривился.
— Посмотреть посмотрю, но пока себя не вылечу, сам знаешь, ей помочь не смогу.
Сверху раздались шаги, посыпался гравий.
— Господин лейтенант, — крикнул один из солдат, — все живы? Мы принесли веревки.
— Живы, — крикнул он в ответ. — Веревку кидайте нам, через эту дыру не выберемся, обвалится. Попробуем пройти к реке и пробраться по берегу к скалам!
— Понял, — крикнул солдат.
— Воды и фонарики киньте нам, — попросил Байдек. — Еще полотно для перевязки, Симон руку сломал. Лопатку найдите, она пристегнута у меня к седлу. И оставьте тут дозорных, а часть пусть едут к скалам.
— Все сделаем, господин лейтенант, — и солдат ушел.
Через несколько минут у них была и вода, и свет, и Мариан, поглядывая на принцессу, быстро наложил повязку поскрипывающему зубами Симону. Тот, преодолевая боль, уже просканировал так и не приходящую в сознание Василину, и успокоил барона — никаких опасных повреждений не было, ушибы и ссадины не в счет.
Пока Симон аккуратно прощупывал сломанную руку, запуская регенерацию, Мариан пытался привести принцессу в сознание. Приподнял ее, положил голову себе на колени, как мог, обтер измазанное грязью личико и попытался напоить. Не получилось. Такой долгий обморок казался ему неестественным. «Хотя, — одернул он себя, — что ты знаешь о потере сознания у молоденьких и хрупких девушек?»
Дышала она, во всяком случае, ровно, хоть и была очень бледненькой, и он, сам не осознавая, что делает, провел пальцем ей по щеке, словно оттирая грязь, откинул со лба светлые волосы. Бедная глупая упрямая девочка.
— Мар, — голос Симона заставил его вскинуть голову. Друг нюхал воздух, задрав нос вверх, и барон похолодел, понимая, что это значит. — Мар, нужно уходить. Я чую нежить. Еще далеко, идет группой. Видимо, пещера имеет какой-то выход к каменоломням, и они почуяли мою кровь.
— Какой тип? — Мариан без лишних слов проверил оружие, активировал фонарь и закрепил его на запястье. Затем поднял принцессу на руки и зашагал к реке. Симон быстро следовал за ним, иногда останавливаясь, чтобы принюхаться.
— Не могу точно определить, пока слишком далеко. Не мельче хоботочника, а то и сосальщики. Быстрее надо.
— Сам знаю, что быстрее, — процедил барон сквозь зубы, срываясь на бег. — Кастануть сможешь?
— Не во всю силу, — крикнул сзади виталист. — На солнце надо или к воде. Беги, они ускоряются!
Они неслись по направлению к реке, и Байдек надеялся только на то, что раз был подмыв, значит, вода поступала через какую-то дыру, через которую можно будет выбраться. Однако пещера заворачивала параллельно берегу, под ногами хлюпало, но хлюпала грязь, и нигде не было видно ни пятнышка солнечного света.