— Она может быть еще не пробудившейся, или умело маскироваться, — упрямо сказал Тротт. — Мы знаем, как это бывает. Я просматриваю студентов, ничего подозрительного. Она одна с непонятной аурой.
— Я в общежитии тоже смотрела, — кивнула Виктория, — ни-че-го. Либо демон настолько силен, что его не уловить, либо нет его. Что скажешь, Александр?
— Меня ночью пробовали пробить, — сказал он ровно, но друзья застыли, напряглись. — Хорошо так пытались, еле удержался, чтоб не приложить в ответ.
— И почему ты молчал? — одетый и протрезвевший Мартин, совсем не развязный, а очень собранный в этот момент, прошел к своему креслу. — Определил направление?
— В том-то и дело, что нет, — поморщился Свидерский. — Университет, здания вокруг, даже парк — возможно. Но рыбка определенно заглотила наживку. Теперь надо ждать. И надеяться, что он будет занят мной и не обратит внимания на молодняк.
— Мне это совсем не нравится, — нахмурился фон Съедентент. — Ты слишком рискуешь, Алекс. Если кто-то из темных получит твою силу, то нам не избежать массового прорыва. Давай мы по очереди будем ночевать у тебя и страховать?
Александр покачал головой.
— Нет, не надо пока. Почует, упустим. Пусть будет уверен, что я один и ничего не подозреваю. Для того, чтобы присосаться качественно, ему нужно будет подойти ближе. Я всегда успею послать зов и вызвать вас.
— Я поставлю тебе сигналки, Алекс, — настаивал блакориец. — Они почти не отсвечивают, но хоть будешь готов к удару заранее и не надо будет тратить силы на установку собственных. И почему ты все еще не поговорил с Алмазычем? Десять раз ведь тебе напоминал. Он еще две недели назад просил зайти к нему.
— Да когда? Сначала коронации эти, потом щиты-защиты, потом Алмазыч был занят обучением Их Величества, а в свободное время мотался в Лесовину, вынимать душу из практикантов. Я его в университете и не видел толком. А сейчас и вовсе пропал, непонятно почему. Он говорил, что королеву учить надо будет долго, ибо она особо неподдающаяся.
— Просто королева с семьей уехала на море, обучение, видимо, откладывается, — сообщил Съедентет, и мужчины настороженно покосились на него, явно складывая в уме два и два.
— Не на Маль-Серену? — уточнил дотошный Макс.
— Когда ты женишься? — отрезал барон, делая каменное лицо.
— Нет, нет, — протянул Тротт насмешливо, — только не говори мне, что ты запихал кому-то из корол…
— Заткнись, пожалуйста, — очень тихо и зло попросил Съедентент, мазнув взглядом по единственной женщине в их компании, а в кабинете вдруг с тонким звоном начали один за другим трескаться стекла и стаканы. Виктория, поджав ноги в кресло, с ужасом смотрела на медленно разлетающиеся во все стороны осколки, и вспоминала, почему Мартина считают одним из сильнейших стихийников. Она периодически забывала, насколько мощны ее друзья, а его вообще воспринимала, как несносного подростка. Все-таки при них он почти никогда не был серьезным и вообще никогда — злым. Таким, как сейчас.
Макс дернул рукой, останавливая полет стеклянной крошки, и она просыпалась на пол, скользя по куполу, накрывшему Алекса и Вики. Это ректор выставил защиту, и очень удачно, потому что Виктория от неожиданности даже моргнуть не успела.
— Извини, Алекс, — Мартин прикрыл глаза, встал, хрустя стеклом, тряхнул плечами, избавляясь от осколков на одежде и волосах, открыл Зеркало и вышел.
— Макс, ты идиот, — немного нервно высказался ректор, и природник дернул подбородком-кивнул, обозревая масштаб разрушений.
— Что тут вообще происходит? — Виктория переводила взгляд с одного на другого. — Он что, умом тронулся?
— Тронулся, Вики, и давно уже, — печально ответил Алекс, а Макс буркнул «Ну, я тоже пойду» и исчез в своем Зеркале.
— Ничего не понимаю, — обиженно пробормотала Вики. — Объяснишь?
— Сама поймешь, — ласково ответил ее друг и бывший любовник, глядя на живописно покрытый останками стекол пол. — Помоги убраться, а?
На следующий день все так же лил дождь, и Алина бежала по лужам на пары. Поздоровалась с Ипполитом и Аристархом, дружно занывшим ей вслед, что она их совсем забросила, подбежала к аудитории, на дверях которой волшебные часы отсчитывали последние секунды до начала занятия, быстро зашла внутрь и села на первую парту. Молодой преподаватель Магической теории Оленичев сурово глянул на нее, но ничего не сказал. Лекция началась.
— Вы уже знаете, что весь мир состоит из первичных элементов, а слово элемент и означает «стихия», — говорил он, вычерчивая на доске божественный шестиугольник. — А элементы, в свою очередь, состоят из элементарных частиц или волн, которые вибрируют на своей частоте. По сути своей, каждая стихия соответствует разному состоянию вещества: вода — жидкое, земля — сухое, огонь — плазменное, воздух — парообразное. И только две выбиваются из этого порядка: смерть — это абсолютная пустота, жизнь — это вита, дыхание творца.
Это были азы, которые студенты уже успели вызубрить наизусть — почти каждый преподаватель в той или иной форме повторял их на своих занятиях.
— Де-факто магически одаренные люди просто обладают повышенной чувствительностью к стихийным энергиям, — продолжал Оленичев, — и могут влиять на них силой мысли и силой воли, вступая с ними во взаимодействие с помощью своей ауры. Как материальное тело взаимодействует с материальным миром, и мы воспринимаем это органами чувств, так и наш мозг с помощью ауры взаимодействует с миром первостихий.
Сколько раз он рассказывал одно и то же, одними и теми же словами, и каждый раз на него смотрели непонимающие глаза неофитов. Часть из которых, если дойдет до конца обучения, будут потом вспоминать свой первый год и недоумевать, что же им было непонятно. Но понимание придет потом, сейчас нужно просто вдалбливать структуру мира, так, чтобы она стала частью их мировоззрения.
— Если проводить аналогии, то маг отличается от простого человека так же, как человек с идеальным слухом от того, кто двух нот при всем желании не отличит. Или как человек с идеальным зрением от дальтоника. Но при этом мозг человека с магическими способностями может и манипулировать стихиями, условно говоря, резонируя с ними, как искусный певец голосом может разбить окно. Именно поэтому во всех кабинетах вы видите источники стихий — сначала вы учитесь понимать, чем по своим метафизическим характеристикам одна отличается от другой, затем взаимодействовать с ними, и только после изучать классические приемы и практическое применение магии.
Студенты дружно обернулись к стихийному практическому уголку — туда, где бил маленький фонтанчик, горел огонь в газовой горелке, в горшке с землей рос кустик полыни и стояла банка с дохлыми жуками. А преподаватель продолжал, соединяя знаки стихий в углах шестиугольника стрелками:
— Обычные люди могут воспринимать отголоски энергий — например, видеть слабое ауросвечение вокруг других людей, слышать «электрический» писк в ушах, передавать неосознанные ментальные сигналы — когда человек думает о ком-то и этот кто-то ему звонит. Кто-то может чувствовать воду под землей, кто-то направления сторон света, кто-то присутствие духов. Больше всего распространено неосознанное владение витой — стихией жизни, начиная от случаев, когда мать лечит ребенка поглаживаниями и поцелуями и заканчивая целителями-самоучками, которые с помощью ритуалов доводят мозг до такого состояния, когда могут взаимодействовать со стихией. Но это все происходит на интуитивном уровне — заставь такого целителя объяснить, почему в одном случае ритуал подействовал, а в другом нет — он не сможет, как и не может гарантировать результат. А по сути в случае исцеления он смог правильно манипулировать стихиями, не осознавая этого.
Алина слушала и чиркала в тетради ручкой, зарисовывая шестиугольник, чтобы хоть как-то избавиться от волнения. Она его прекрасно знала, но нужно было чем-то занять руки. Ее хождение по инстанциям с просьбой повлиять на неуступчивого Тротта не дало результатов, даже леди Виктория, к которой она, переступив через стеснение, подошла с просьбой, вечером покачала головой и сказала, что это бесполезно и он не передумает. Пришлось думать, как действовать самой. Она дошла до предела своего понимания, и это мешало дальше осваивать общую программу. Нужно было попасть на лекции к рыжему снобу, и было очень страшно от того, что она задумала. Его пара сегодня была последней.
— Мы будем вас учить делать это осознанно, — говорил Оленичев, — осознанно выстраивать стихийные потоки под свои нужды. Но это невозможно без понимания физического устройства мира. Ведь с научной точки зрения стихия огня — это чистая структурированная энергия, которой противостоит стихия смерти — пустота, хаос, деструктуризация. Именно на противостоянии этих двух стихий и существует наш мир. Стихия земли — материя, стихия воздуха, помимо собственно нашей атмосферы имеет еще и пространственное значение, стихия жизни — то, что отличает живое от неживого, стихия воды — помимо собственно водных ресурсов нашей планеты обозначает еще и связующее начало, и передающее информацию.
Некоторые ученые выделяют в отдельную категорию еще и стихию разума, однако это вотчина Желтого ученого воздуха, и официальная наука с сомнением относится к таким заявлениям.
Именно поэтому в программе обучения особое место уделено физике, химии, биологии, математике. Без понимания того, как устроен этот мир, вы не сможете понять, как с ним взаимодействовать.
Физику и математику Алина понимала хорошо, а вот магию — не очень. И было очень жалко тратить время на общеобразовательные предметы. Уж их-то она точно могла догнать сама, без преподавателей. А вот моделирование, как она ни билась, ни взгрызалась, неипросиживала до ночи над учебниками — нет. Не могла.
Оленичев постучал по доске мелом, привлекая внимание расшумевшихся студентов.
— Хороший маг не может не уметь управляться со всеми этими стихиями и не уметь переводить физическую энергию в магическую. Именно поэтому у нас такой отсев. Ведь даже для простейшей бытовой магии — для которой давно существует алгоритм манипуляций, нужн