ких умолчаний. И показала колечко на пальце — с гордостью и нежностью.
— Он невообразимо прекрасен, Алина, — восхищалась она, не обращая внимания на раскрасневшуюся от пикантных деталей сестру, — если бы ты видела, каким он стал!
— Да я по телевизору видела, — пробормотала Али. Ей живо вспомнилось, как много лет назад Полли так же, почти в тех же выражениях, делилась с ней своей детской влюбленностью и переживаниями, как показывала рисунки — рисовала себя и Демьяна в свадебных костюмах, и как порвала от злости все эти рисунки, когда узнала, что он собирается свататься к Васе.
— Красивый, правда? — спросила Пол и сама же ответила. — Красивый. Сильный. Умный. Очень сильный! Боги, за что мне такое счастье? Алина, я вообще не верю, что он мой, что мы поженимся! Вася настаивает на полугоде, но я с ума сойду за это время. Она-то за Мариана через месяц замуж вышла после помолвки! А теперь суровая такая, обалдеть.
— Ну, честно говоря, есть за что, — рассудительно заметила Алина, поглядывая на валяющуюся на кровати сестру. Та отмахнулась.
— Поверь, я уже сто раз сама себя обвинила и понимаю, что поступила, как идиотка. Хорошо, что все разрешилось, и что я жива осталась. Теперь буду самой правильной из Рудлог. Ну, после тебя, конечно…
Алинка фыркнула и девушки снова захихикали.
— Поля, — острожно спросила пятая принцесса, когда они отсмеялись, — а если бы к Демьяну тогда какая-нибудь другая женщина забралась, как ты думаешь, он бы ее изнасиловал? И… тебе не страшно с ним? Не страшно вообще переезжать в Бермонт? У них очень строгая культура, Полли, и женщины среди берманов в тени находятся. Ты не боишься, что будешь заперта в замке и заскучаешь?
Полина посерьезнела.
— Я хочу верить, что он только на меня так среагировал, Алиш, — ответила она, пожимая плечами. — Во всяком случае, он так говорит. А я не могу ему не верить… И он же остановился… хоть и напугал меня до истерики. А страх этот как-то забылся, я его поняла, и переступила через эти эмоции. Наверное, просто я его люблю больше, чем боюсь. Тем более, что он сдерживается… И, кстати, он мне обещал, что уже через год я смогу перекидываться по своему желанию и не только в полнолуние, так что, если что, смогу тяпнуть. А что касается переезда… знаешь, они совсем не страшные. А с остальным я справлюсь. Я же Рудлог.
Алина поправила очки.
— Ты не обижаешься, что я у тебя такое спрашиваю, Полин?
— Нет, конечно, — сестра протянула руку и дернула ее за косичку. — Я же ни с кем так открыто не могу поговорить, как с тобой. Теперь твоя очередь, Алишка.
Алина вздохнула и начала рассказ. И если Полли рассказывала с шутками-прибаутками, пытаясь смягчить впечатление от своих приключений, то Алина старалась говорить сухо, хоть эмоции и прорывались. Обида на соседок и Эдика, благодарность и доверие к Матвею, злость и непримиримость по отношению к Тротту, радость от общения с каменами, от того, что у нее что-то стало получаться. Она договорила вплоть до сегодняшнего разговора с Матвеем и замолчала. Было почему-то грустно. И Полина уже не лежала, а сидела рядом и гладила ее по голове.
— Да уж, — сказала четвертая принцесса, — никогда не думала, что с тобой подобное может произойти. Думала, шишки и горький опыт — это мой удел. А ты молодец, держишься, прямо не сестра моя, а кремень! Да еще и расследованием собираешься заняться!
— Да какой кремень, Поль, — улыбнулась Али, прислоняясь к ней, — просто хочу докопаться до истины.
— Это да, — кивнула Полина, — ты всегда была ужасающе дотошной. И составляла списки.
— Я и сейчас составляю, — призналась Алина и потерлась щекой об плечо сестры. Та вдруг вскочила, забегала туда-сюда вдоль кровати.
— Нет, ну какой же гад этот твой Тротт! — говорила она возбужденно. — Встретила бы — башку бы разбила! Как я зла, Алина! Бедная моя сестренка, пока я там в сейфы лазила, тебя здесь обижали всякие мерзавцы! Надо ему отомстить!
— Да брось, Пол, — Алинка наблюдала за забавно возмущающейся сестрой. — Плевать на него. Тем более, не все же обижали. Вот, Матвей помогал. И помогает.
— Он влюбился в тебя, что ли? — скептически спросила сестра. — Зачем еще взрослому парню с тобой возиться?
Она слово в слово повторила ее вопрос Матвею, и Алина смутилась.
— Говорит, я ему сестру напоминаю, — объяснила она.
— Хорошо, что не мать, — хмыкнула Пол. — Ну ладно, а ты-то как к нему?
— Да сама не знаю, — протянула Али. — Мне с ним хорошо, спокойно, безопасно как-то. Он веселый, добрый. Симпатичный. Руки не распускает.
— Это я могу про собаку сказать, — отрезала Полина. — Ты по нему скучаешь? Хочется прикасаться постоянно? А когда видишь, вот тут, — она показала на низ живота, — что-то ухает вниз, и по телу мурашки?
— Неа, — повертела головой пятая принцесса. — Слушай, ну какие чувства, он меня знает-то чуть больше недели.
— А я в Демьяна влюбилась с первого взгляда, — голосом опытной женщины сообщила Полина. — Ладно, раз парень хороший, ты его не обижай, а уж есть там что-то или нет романтическое, разберетесь. Хороший друг еще никому не помешал. Ты мне вот что скажи. Ты серьезно собираешься демонов этих вычислять?
— Угу, — кивнула Алина. — Собираюсь. И для этого мне надо с Матвеем на турбазу поехать, а как у Васи отпроситься, не знаю.
— Да, Васюша стала совсем грозной, — потвердила Полли. — Но спросить надо. Эх! Жаль, я с тобой поехать не могу, я бы пистолет купила, чтобы тебя защитить… а так буду переживать.
— Самой страшно, — призналась Алинка, — но надо. И еще. Помнишь, что демон сказал маме, когда та спросила, что ему нужно?
— Что-то, что ему нужна справедливость? — наморщила нос Полина. — Я, честно говоря, тогда так трусила, что почти ничего не помню.
— Он сказал, что восстанавливает историческую справедливость, — напомнила Али. — А твой, ты говоришь, сообщил, что ему нужна наша кровь. Вопрос — зачем? Мне вот кажется, что очень важно понять.
— Ты-то точно поймешь, — с уверенностью сказала сестра.
Семейный ужин больше походил на совещание. Полина кратко, умалчивая об интимных деталях, рассказала о себе. Ее поругали, пожалели, взяли обещание всегда делиться проблемами в будущем и выпили за благополучное возвращение. Каролине, как и детям, наливали сок, и она страдала от того, что маленькая, и требовала себе тоже шампанского. А Василина строго сказала «Нет» и младшенькая как-то стушевалась. Мартинка тихо посапывала у королевы на груди. В этот вечер хотелось, чтобы все были вместе.
Затем королева сообщила о договоренности о браке между Бермонтом и Полиной, и тут на Пол снова посыпался шквал вопросов, после которых опять выпили — за счастливое будущее замужество.
После, когда принесли уже десерт, Полинке и заинтересованной Каролине, с которой полной историей никто и не делился, рассказали о том, как их семью обнаружили, о коронации и о поисках Ангелины. Говорила коротко стриженая и уставшая Марина, вернувшаяся с работы и явно вымотанная, но при этом в ней ощущалась какая-то удовлетворенность. Периодами ее сменяла Василина, говорящая мягко, тихо, чтобы не потревожить малышку, но впечатления от рассказа все равно были огромные.
Выпили за то, чтобы старшая принцесса тоже вернулась. Вообще отсутствие Ангелины на этом семейном сборе очень ощущалось, как будто в прекрасно звучащем пианино не хватало клавиши.
Каролина хвасталась успехами в школе, отец рассказывал о своих планах по реконструкции дворца, Василина делилась трудностями в управлении государством, Мариан делился подготовкой парада в честь дня рождения супруги, Марина вставляла ехидные комментарии, Алина рассказывала про жизнь в общаге, Полли любовалась колечком и с умилением наблюдала за родными, мальчишки клевали носами, но упорно отказывались идти спать, а вечер плавно уходил к ночи, а они все говорили и говорили, и им было тепло и уютно. И даже на сообщение Алины о том, что она хочет поехать на праздник к другу, отреагировали с благодушием.
— Только оставишь телефон друга и адрес турбазы, — сказал Мариан, и Алина, радуясь, кивнула. А барон Байдек представил себе лицо Тандаджи, которому спешно нужно будет продумывать тайную охрану отдыхающей принцессы, и не мог не улыбнуться.
Такой уж это был вечер, когда даже самые сильные страхи и тревоги не могли нарушить его мирное течение, и когда сила семьи чувствовалась особо, будто им все по плечу, когда они вместе. И разошлись они поздно, уставшие, но очень довольные, зевающие и умиротворенные. Не хватало только Ани, но все почему-то верили, что она скоро будет дома.
Полина перед сном полюбовалась в зеркало на свои отросшие волосы, затем заплела их в косу, выключила свет и легла в кровать. И уже в полудреме услышала тихий щелчок, почувствовала родной запах, мужское тело, прижавшееся к ней.
— Какое полезное колечко, — сказала она со смешком, чуть двигаясь назад. — И почему ты не дал мне его в Обители?
— Оно работает только, когда рядом есть крупный телепорт, — тихо объяснил Демьян, грея ее затылок своим дыханием. Рука его медленно ласкала ее живот поверх сорочки — вверх-вниз, вверх-вниз. Замерла, чуть коснувшись груди, и снова вниз. Дыхание утяжелялось, он прижался к шее губами, лизнул, еще раз и еще, прикусил кожу — Пол замерла — и тут же отпустил.
— Полгода, — напомнила она.
— Я поговорю с Василиной, — пообещал он. — На ее празднике.
— Ты уже обещал…
Рука переместилась на бедро, и сорочка поползла вверх, Полли пошевелилась, чуть приподнялась, помогая, и пальцы снова скользнули на живот, теперь уже под ночной рубашкой. Вверх-вниз, вверх-вниз.
Демьян заурчал у ее уха, и она изогнулась, закрыла глаза, улыбаясь.
— А о каких боях ты говорил? — вспомнила. Заговорила, только чтобы отвлечься.
Пальцы подбирались к груди, и он все время одергивал себя, только дышал тяжело в затылок.
— Это традиция, заноза моя, — голос был низкий, приглушенный. — Если Бермонт берет в жены кого-то не из берманских родов, подданные имеют право оспорить его право на трон.