Найд…
Алекс заснул.
Далеко от него, во дворце короля Инляндии, зашевелился лорд Максимилиан Тротт. Со стоном встал на четвереньки и зашипел на потянувшихся к нему друзей.
— Не трогать!
Он поднялся, встал с закрытыми глазами, хотя в гостиной было темно. Шатаясь, прошел вперед, наткнулся на спинку кресла, оперся на нее. Он прижимал ладонь ко рту, корчился — его сотрясали рвотные позывы.
— Глаза сейчас взорвутся, — простонал он. — Я в ванную, Вики. Март, принеси мне стабилизатор минут через пять. Я поговорил с Алексом. Он жив. Надо пробовать что-то другое. Он сам не знает, где он.
Перед ужином ко мне зашел Мариан, провел строгую беседу, и я клятвенно пообещала, что на выходных побуду во дворце, и отвечать на звонки буду только со знакомых номеров. Послушно согласилась даже в парк выходить с охраной. На семейном ужине, больше похожем на поминки, Мариан повторил предупреждение для всех — Темные снова вышли на охоту за нашей семьей. Я маялась от всеобщего тревожного внимания так, что кусок в горло не лез.
Ани и Вася, объединившись в воспитательном порыве, зашли ко мне после ужина и в два голоса провели внушение. Замолчали только тогда, когда я раздраженно пнула столик (Бобби, присутствовавший при беседе, испуганно подскочил) и, стараясь сдерживаться, четко проговорила:
— Я все поняла, мамочки. Я не ребенок и не умственно отсталая. Успокойтесь уже.
Сомнение в их взглядах было для меня очень нелестным.
Ощущение, что я в плену, росло внутри, как и чувство, что мне чего-то не договаривают. У дверей и окон выставили охрану, пришел Зигфрид, укрепил щиты, и, когда меня, наконец, оставили в покое, я готова была головой об стенку биться от облегчения.
Уже когда я лежала в кровати, зажужжал телефон. Я посмотрела на входящий — домашний Катин номер. Обрадовалась — может хоть она ко мне завтра приедет, скрасит одиночество?
— Катя?
— Хотите увидеть свою подругу живой? — поинтересовался спокойный мужской голос.
«Началось»
Я посмотрела на дверь. Пройти на цыпочках до охраны, включить громкую связь? Но на меня напало оцепенение и я молча лихорадочно обдумывала — почему ни Март, ни Мариан не сказали, что у Кати проблемы?
— Если хотите, — продолжил он же, — никому не сообщайте о звонке. Катерина Симонова у нас.
Я все еще молчала, пытаясь сообразить, что делать, и теребила серьги в ухе.
— Вы слышите меня?
«Черт, Кать, как тебя угораздило-то?»
— Слышу, — насколько могла спокойно сказала я. — Вы понимаете, что вам лучше сейчас же отпустить мою подругу и бежать на другой континент? Потому что вас в любом случае найдут.
— Сейчас вам лучше послушать меня, — невозмутимо ответил мужчина. — Если не сделаете, как вам говорят, ее смерть будет на вашей совести.
— А если сделаю — то умру сама, — «догадалась» я. Запоздало ударило страхом. За себя, за Катьку. Горло перехватило, и я потянулась к пачке сигарет.
«Иди к охране. Открывай дверь. Напиши, что звонят из Катиного дома, они сейчас его поймают. И найдут ее»
Я не двинулась с места. А если не найдут? А если и правда ее убьют?
— Вы останетесь живы, — недовольно сказал злоумышленник. — И даже через какое-то время вернетесь к семье. Нам нужно несколько дней. С вами мы отпустим и герцогиню.
— Я под охраной, — пришлось несколько раз щелкать зажигалкой, чтобы прикурить — руки дрожали. — Мне никуда не дадут выйти, вы это понимаете? И с чего я должна вам верить?
— А что вам остается? — почти добродушно поинтересовался собеседник. — У вас время до трех ночи. В три вы должны быть вне дворца. Мы вам позвоним ровно в указанное время. Если вы не ответите, или будете еще во дворце, или кому-то расскажете — герцогиня умрет.
Я зашипела.
— Я не могу никуда выйти, понимаете вы? У меня тут ступить некуда от охранников!
— В ваших интересах решить этот вопрос, — спокойно сказал звонивший и отключился.
Ворвавшиеся в дом Симоновой наблюдатели, получившие сигнал из центра слежения о звонке, сделанном на телефон Марины Рудлог, застали только истаивающее Зеркало и застывшую в стазисе испуганную экономку, видимо, услышавшую голос ночного гостя и спустившуюся в холл проверить, кто это.
Я посидела, разглядывая телефон и, спохватившись, стала набирать Катин номер. А вдруг меня пытаются обмануть, взять на испуг?
«Ты сама-то в это веришь?»
Нет.
В трубке шли гудки. Сигарета истлела в пальцах, и пришлось зажигать вторую. Я жала на вызов снова и снова, но ответа не было, и я швырнула телефон на постель и нервно затушила окурок в пепельнице.
«Прости, Катя, но я должна поступить правильно».
Внутри закололо и меня окатило таким презрением к себе, что дышать стало трудно.
«Спасаешь свою жизнь за счет подруги?»
— Я же обещала, — пробормотала я в пустоту жалобно. — Я не могу. Да и как я выйду?
«У тебя есть возможность уйти».
Да, верно.
Я потеребила воротник ночной рубашки и встала. Начала лихорадочно одеваться, застыла. В сердцах бросила на кровать свитер, выругалась. Снова схватила его и натянула. Засунула в карман кошелек. Увидела себя в зеркале — бледное лицо, лохматые волосы, глаза на пол-лица, — упала на кровать, закрыла лицо руками и застонала. Что же делать?
«Ты знаешь что. Разумно сейчас позвонить в службу безопасности и все рассказать. Пусть они разбираются. Ты не спецагент. Ты даже магией родовой пользоваться не умеешь!».
Я застонала еще громче.
«Ты же не так глупа, чтобы верить, что они тебя оставят в живых? И Катю не спасешь, и себя подставишь».
Все верно. Надо действовать разумно.
Я потянулась к телефону и набрала Тандаджи. Он откликнулся так быстро, будто ждал звонка.
— Ваше высочество, слушаю вас.
— Полковник, — с трудом проговорила я. — Мне только что звонили из дома моей подруги, Катерины Симоновой. Грозили убить ее, если я не соглашусь на встречу.
— Да, ваше высочество, — ласково проговорил он. Удовлетворенно даже.
— Ее действительно похитили?
— Местоположение герцогини на данный момент нам неизвестно, — уклончиво начал тидусс.
— Полковник, — я даже не постаралась сделать голос менее резким, — потрудитесь отвечать на вопрос прямо. Что с Катей? Вы можете ее найти?
— Мы стараемся, ваше высочество. Вы расскажете, о чем говорили?
— А разве вы не прослушиваете мой телефон? — желчь была на моем языке, от желчи и страха горело горло.
— Не поймите меня неправильно, ваше высочество, — с таким терпением, будто разговаривал с ребенком, проговорил полковник. Я раздраженно подергала сережку на ухе. — Я бы и рад. Но это неэтично — все-таки я работаю на вас. Мы действительно засекли звонок из дома Симоновой. Разговор записан, по первым фразам мы поняли, о чем речь, но мы не можем прослушивать членов вашей семьи без санкции королевы. Или без вашего разрешения.
Я вздохнула.
— Считайте, что на этот разговор оно у вас есть. Мне подойти к вам?
— Если вы не против. Признаться, я сам хотел просить вас об этом. Нам нужно подключить ваш телефон к аппаратуре на случай, если преступник снова с вами свяжется. Тогда мы сможем выяснить его местоположение.
— Я сейчас буду, полковник.
Трубка нагрелась, и я потерла ее о свитер. Все сделала как надо, да? Так почему же внутри все ноет и корчится?
Следующие пара часов в Зеленом Крыле были скучны и бессмысленны. Пришел Мариан, собралась куча народу — охрана, безопасники. Я послушала свой голос на записи — боги, я правда говорю так низко и с таким придыханием?
— Мариан, — позвала я тихо, когда прослушка закончилась, и телефон подключили к какому-то штекеру. Байдек подошел к креслу, в котором я сидела. Добрые секретные агенты принесли мне чай и рогалики, но еда казалась безвкусной и я больше крошила, чем отправляла в рот.
— Да, Марина?
Я посмотрела на него снизу вверх. Спокойный, собранный, с едва заметным следом от подушки на лице.
— Ее ведь спасут?
Он бы не стал врать. Он и не стал.
— Пока про Симонову ничего неизвестно, Марин, — сочувственно сказал барон. — Но люди работают и делают все, чтобы найти ее. Хорошо, что ты сразу обратилась к Тандаджи.
В глазах закололо — я коснулась щеки рукой, почувствовала, что она мокрая и стиснула зубы, чтобы не разреветься и не опозориться. Бедная моя Кати. Никто тебе не помогал раньше, и сейчас тоже не поможет. Всем вокруг важно, чтобы со мной ничего не случилось, а на тебя им плевать. И я тоже… только болтать горазда и советы давать с высоты своего положения. А как случилась у тебя беда — тут же побежала прятаться за спины службы безопасности.
— Успокоительного, ваше высочество? — отвратительно приятным голосом предложил Тандаджи. Я едва удержалась, чтобы не метнуть в него рогалик.
Время шло, наполненное моей дремотой, слишком быстрым движением стрелки часов и бурчанием мужчин. За окном стояла морозная ночь, сияли далекие огни трасс Иоаннесбурга. Я сидела, забравшись с ногами в кресло, сжавшись и периодически прислушивалась к разговорам, к поступавшим донесениям. Из дома Кати звонил маг, схватить его не удалось, сейчас допрашивают слуг при участии менталиста. С помощью экономки составляют фоторобот преступника. На всякий случай усилена охрана вокруг дворца. Подняты по тревоге дополнительные наряды полиции, которым приказано проверять всех подозрительно выглядящих мужчин.
Я слушала, затем снова погружалась в себя и мрачно рассматривала плавающих в аквариуме радужных рыбок. Время медленно приближалось к трем ночи, а чувство вины во мне смешивалось в ядовитый коктейль с паникой и безнадежностью. Будто я собственноручно заношу над шеей Кати топор.
Без пяти три я вскочила — мужчины обернулись ко мне — и схватила Тандаджи за рукав. Он внимательно посмотрел на меня и едва заметно поднял брови.
— Полковник, послушайте. Время идет, результата нет. Давайте сделаем вид, что согласны на его требования? Дайте мне спокойно выйти. Установите слежку, приставьте агентов, накройте меня щитами — и ничего не случится. Зато вы сможете схватить его и узнать, где Катя. Пожалуйста!