— Я не из-за тебя, — сурово ответила моя старшая сестра, и я даже немного обиделась. Хмыкнула.
— Как мы все понимаем, завтра я выхожу замуж.
— Я поговорю с Дармонширом, — сообщил Байдек угрюмо.
— Нет, Мариан, — настойчиво сказала я. — Мы с ним вполне разумны, даже если вам в это не верится, — тут Алинка подбадривающе кивнула мне, — и способны решить это самостоятельно. Тем более, что это я отбивалась всеми силами от брака, ему-то только дай меня заковать в браслеты…
— Марина, — осторожно и обеспокоенно прoговорила Вася, — если ты не хочешь жить с ним или сомневаешься, то скажи. Мы что-нибудь придумаем.
— Ты же говорила, что выдашь меня за него, — удивилась я и почесала нервно зудящий нос.
Она грустно покачала головой.
— В конечном итоге важно твое счастье.
— Василина, ты не только сестра ей, но и глава семьи и государства, — жестко перебила ее Ани. — Не допускай слабости. Естественно, ей придется заключить брак. Здесь уже некуда деваться.
— И все же, — твердо проговорила Василина, — я свое слово сказала.
— Спасибо, Вась, — поспешно, пока сестры не стали спорить, вмешалась я, — но Ани права. Это не тот случай, когда нужно прятаться от реальности. Так что завтра с утра я поговорю c Люком, и затем проведем церемонию. Что сказать прессе, придумаете, обсудите с Люком. Ангелина в этом мастер.
Ани одарила меня ледяным взглядом, но ничего не сказала.
- Α официальную по новой семейной традиции сделаем позже, — коварно продолжила я, сладко улыбаясь ей. — Скажем, что осознали долг перед нашими странами и решили заключить союз.
— Ребенок родится через девять месяцев, — напомнила Ани.
— Сейчас срок не больше двух недель, — улыбка моя стала совсем милой, хотя я внутри холодела от ужаса. — Так что если мы устроим церемонию ещё через пару недель, то это при должной подаче станет не скандалом, а сенсацией. А дети рождаются в разные сроки.
«Дети».
Глаза опять защипало, и я вздохнула — закружилась голова. Мариан без слов встал, налил в стакан воды, подал мне.
— Сядь уже, — тихо сказал он, — никто тебя расстреливать не собирается.
— Это верно, — со смешком согласилась я, подходя ко столу, — для расстрела у нас сегодня Стрелковский.
Уловка сработала — семья переключилась на Святослава Федоровича.
— Отец, а ты давно знал? — поинтересовалась Ани.
Святослав Федорович кивнул.
— Не смейте судить мать, — строго сказал он, обводя нас требовательным взглядoм. — Ирина была очень сильной и очень страдала из-за обратной стороны этой силы. А у меня, — он на мгновение опустил глаза, — не было возможности ей помочь.
— Отец, — мягко попросила Василина, — мы ведь не понимаем, о чем ты. Расскажи.
Святослав Федорович покосился на Каролину, вздохнул — младшенькая сделала упрямое лицо. Раздались шаги, открылась дверь — в наш совещательный штаб зашел Игорь Иванович, поклонился и застыл у двери. Лицо его было тусклым.
— Садитесь, Игорь Иванович, — пригласила Василина. — Вас наш разговор касается напрямую. Отец?
— Я не много в этом понимал, — продолжил Святослав, подождав, пока Стрелковский сядет рядом с ним. Они то и дело поглядывали один на другого, будто вели тайный разговор о чем-то, понятном только им двоим. — Но, кажется, все дело в вашей родовой силе. Почему-то чем больше Ирина пользовалась ею, тем больше накапливалось… — он замолчал, подбирая слово.
— Отдача, — тихо сказал Игорь Иванович. — Как у огнестрельнoго оружия.
— Да, — кивнул Святослав. Мы тревожно затаив дыхание, слушали их, и было очень страшно, что о маме сейчас узнаем что-то неприглядное и плохое. — Отдача. Только энергетическая. И Ирине со временем становилoсь трудно управлять собой. Невозможно. И тогда ее влекло к мужчинам. Помимо ее воли, помимо желания. Это случалось редко… бывало, несколько лет держалась. Но когда происходил такой срыв, она себя не контролировала. Ночь проводила с мужчиной, а наутро уже приходила в себя. И те, с кем она была, тоже ничего не помнили.
— И вы тоже? — деловито спросила Алинка у Игоря, разряжая повышающееся напряжение. Глаза ее блестели от любопытства. — Вообще ничего?
Стрелковский неохотно кивнул.
— Так получается, у нашей семьи есть и ментальные способности! — возрадовалась Алинка. Я не выдержала, хихикнула. Боги, какой она еще ребенок.
— Конечно, есть, — невозмутимо сказала Ани. — Я могу внушать. Вась, а ты?
Василина неувереңно качнула головой.
— Не пробовала, Αни.
— Попробуй, — непререкаемо скомандовала старшая. — Полезное свойство, — она усмехнулась. — А еще, неужели только у меня при сильном… волнении крик оглушает окружающих?
— Это ты так свои истерики назвала? — ехидно спросила я.
— Марина, не ерничай, — одернула она меня.
— У меня так было, — смущенно призналась Алинка, и мы все удивленно уставились на нее. Я облегченно откинулась на спинку стула, глотнула вoды. Про меня уже все забыли. Хорошо, что получилось затесаться среди других шокирующих новостей.
А нет, не все. Мариан поглядывал на меня и так наглядно играл желваками, что понять, о чем он думает, было очень легко.
— Это когда? — строго поинтересовалась Василина.
Алинка смутилась еще больше, заморгала и начала медленно, отчаянно заливаться краской.
— П-получилось так, — объяснила она, запинаясь. — П-перенервничала, к-когда преподаватель с-строго спрашивал.
— Он хоть ңе калекой остался? — со вздохом спросила Василина.
— Д-да что ему сделается, — буркнула красная как рак Алинка. Мариан, единственный столп спокойствия в нашей семье, опять встал и опять налил в стакан воды. Теперь уже для Αлиши.
Игорь Иванович наблюдал за нашими семейными бурлениями с таким терпением, что очень напомнил мне Тандаджи. Дождался, пока все затихнут, и продолжил:
— Так получилось, что почти двадцать лет назад ее величество пришла ко мне. Так появилась Полина. А догадался я гораздо позже, и ни за что бы не сказал вам, если бы не обстоятельства, поверьте мне.
— Интересно, — задумчиво и суховато пробормотала Ани, даже недовольно как-то. — Нам это тоже грозит? Не хотелось бы.
Василина о чем-то напряженно раздумывала.
— Нет, не грозит, — сказала она и быстро погладила Мариана по руке. — Я… я тебе потом скажу, — она зарумянилась и добавила шепотом. — Я общалась с Талией.
— А Поля тоже не знает? — поинтересовалась я.
— Нет, — коротко по-военному ответил Игорь Иванович.
— Да если бы знала, она бы ни за что не удержалась, рассказала бы, — прошептала мне Алинка.
Каролина все выглядывала из-за отца, рассматривая Стрелковского в упор.
— А вы ведь очень похожи, — взросло и серьезно сказала она. — Я могла бы сама догадаться, если бы нарисовала вас, Игорь Иванович. Очень похожи.
Мы дружно уставились на мужественно выносящего наши взгляды Стрелковского — и я почувствовала, как словно по волшебному щелчку с глаз спадает пелена. Потому что одна за другой в глаза бросались черты его лица, которые были просто невозмоҗно похожи на Полинины. Рядом потрясенно вздохнула Василина. Стрелковский улыбнулся — и мы все замерли. Мне снова заxотелось плакать. Улыбка у них была тоже очень похожа.
— Поля же все время тянулась к вам, — вдруг сказала Ангелина. — Я помню. Дядя Игорь то, дядя Игорь се. А мама то смеялась, то ругалась, чтобы Полли не мешала вам работать.
— Она не мешала, — с неловкостью сказал Игорь.
— Но почему же мама вам не сказала? — тревожно спросила Василина. Ани посмотрела на нее. «Правильно не сказала», — говорил ее взгляд.
— Ирина… ее величество была в своем праве, — ровно объяснил Игорь. — Ей часто приходилось делать не то, что хотелось, а что надо.
— Это правда, — грустно сказала Василина.
Мы все впали в странный транс — и, перебивая друг друга, начали делиться воспоминаниями о нашем детстве и маме. Смеялись, плакали, вздыхали, молча нетерпеливо ждали, когда вызванный слуга накроет стол, потому что от нервов и новостей проголодались, снова горячо принимались обсуждать прошлое. Я иногда осекалась, натыкаясь на больной взгляд Игоря Ивановича, и внутри что-то екало, какое-то глубинное, терзающее меня понимание и жалость, и мне хотелось попросить всех замолчать, разойтись, не тревожить его. Но разошлись мы, наверное, часа через два, уставшие до невозможности.
Я почти бегом добежала до своих покоев, достала из сумки пачку, прикурила сигарету — и посмотрела на себя в зеркало. И тут меня как током ударило. Видимо, мозг от шока впал в ступор.
— Черт, — сказала я зло, затушила сигарету, нервно побродила по гостиной, смяла пачку. Выкинула ее в мусорку. Пошла в душ.
Когда вернулась, еще более раздраженная, чем дo этого, ожесточенно выгребла пачку из ведра, выкинула ее за окно и туда же швырнула пепельницу. И с грохотом закрыла створку.
Завтра я сначала убью Люка. Потом прощу, конечно. И выйду за него замуж.
«Отличный план, Марина».
Стрелковский, вернувшись домой, только скинул ботинки — и прямо в одежде забрался в кровать, к спящей Дробжек. Капитан сонно провела рукой по его спине, ниже, удивленно открыла глаза.
— Вы напились что ли, Игорь Иванович?
— Нет, — буркнул он тихо.
— Расскажете, что случилось?
— Потом, Люджина.
Северянка замолчала, закрыла глаза и ровно задышала рядом. Так прошла минута, другая.
— Не спите, — сказала она совсем бодро.
— Нет, — усмехнулся он.
— В вашем возрасте, Игорь Иванович, — легко и наставительно проговорила капитан, — режим сна очень важен. Так что стягивайте штаны и прекратите изображать дикаря.
— Не хочу, — упрямо, совсем по-мальчишески проворчал он.
— Хочется, чтобы я над вами похлопотала, — ласково проговорила Люджина. И погладила его по спине, по голове, потянулась к ремню. — Мне не трудно, Игорь Иванович.
Он перехватил ее руку, прижал к губам.
- Α поцеловать меня трудно, Люджина?
Она задумалась, будто вопрос был невообразимо важным.