поступил неправильно, но у Вики тоже своя голова на плечах есть, и она имела право не выбрать тебя. Хватит тут слюни растирать, Кот. Ты нам нужен, ты это услышал? Ты ведь, придурок, себе не простишь никогда, если сейчас не поднимешь задницу, а с тем же Саней что-то случится! Или если из-за тебя Михей погибнет!
Март взглянул на него с глухим упрямством человека, которому сделали очень больно, и Тротт, окончательно озверев от нервов, напряжения, от того, что тратится драгоценное время, прошипел что-то типа «ну и катись ты к чертям, ублюдок, без тебя справимся», ушел обратно в Рудлог. Уговаривать или работать психотерапевтом у него не было ни времени, ни желания, ни сил. Одно он знал точно, что если справится с нынешней ситуацией и останется жив и в своем уме, с Мартином друзьями они больше не будут. Потому что это был уже не его друг, который лез всегда на передовую и стремился закрывать друзей собой, легко грешил и так же легко прощал грехи другим, с которым было просто и ты всегда мог быть уверен, что он подставит плечо и поможет. И этот его отказ теперь всегда будет стоять между ними.
Дальше они с Александром работали быстро и слаженно, изучая плетение щита, определяя точки, куда нужно приложить усилия. Стрелковский расположился неподалеку, наблюдая за ними, но не вмешиваясь. Макс уже склонялся к тому, чтобы предложить все-таки позвать Вики, когда земля едва заметно, на грани слуха, завибрировала – настолько тонко, что заныли зубы.
– Смотрите, – вполголоса позвал Игорь Иванович.
Люди внутри в панике заорали, вжимаясь друг в друга, пытаясь впрессоваться в стенки щита. Началось настоящее столпотворение. От крика и плача детей дышать было трудно. Под гигантским куполом щита, где-то далеко за домами, возникло темное свечение – трудно было иначе описать пульсирующую хмарь, сделавшую стены домов словно поблекшими, выцветшими – как на черно-белой фотографии. Так бывает при очень яркой вспышке света. Темная вспышка столбом поднялась до вершины купола – и вдруг мгновенно растеклась по сторонам, как будто затаившийся зверь прыгнул, схватил добычу и снова исчез.
И вслед за отходящим сиянием, как кости домино, падали на землю люди. Сначала те, кто был дальше от щита, затем все ближе и ближе.
Наступила тишина, и потом снова раздался крик и плач. На ногах и в сознании остались только те, кто стоял почти вплотную к щиту. Остальные лежали вповалку, как деревья, сломанные ураганом, и никаких признаков жизни не подавали.
– Мертвы? – напряженно спросил Свидерский.
Игорь Иванович покачал головой.
– Эти ещё спят. По словам опрошенных, сначала эти вспышки людей усыпляют. А тех, кто слаб или серьезно болен – сразу убивают.
– Тогда вашим людям, пока мы не уберем источник волн, под щит соваться не стоит, – проговорил Александр. – Смысла нет.
– Мерзость какая, – раздался из-за их спин голос Мартина. Макс обернулся – барон дернул губами, опустил глаза – и инляндец ощутил просто-таки сокрушительное облегчение. – Макс, да, я засранец. Ну не смотри на меня так влюбленно, а то у меня ощущение, что ты сейчас мне предложение руки и сердца будешь делать.
– Долго тут наблюдаешь? – поинтересовался Тротт.
– Да через десяток минут после тебя сюда прыгнул, – признался Мартин, махнув рукой, – и как раз на вспышку попал.
Макс посмотрел на сбитые костяшки на кулаках блакорийца, усмехнулся понятливо.
– Игорь Иванович, это специалист, о котором мы говорили, – вмешался Александр. – Мартин фон Съедентент.
Барон пожал Стрелковскому руку, кивнул, не обращая внимания на Алекса, который наблюдал за его представлением со слабой улыбкой, подошел к щиту, остановился, глядя на него с плохо скрываемой завистью.
– Так-так-так, – протянул он, потирая уголок глаза, – и откуда у нас такой выскочка взялся?
Погладил склон купола, присвистнул.
– Да сюда как минимум три моих резерва вбухано!
– Сломать можешь? – хмуро поинтересовался Александр. Барон не ответил – теперь он касался щита уже с закрытыми глазами, обеими руками.
– Простой, – сказал он, обращаясь только к Максу, – мощный, но простой. Но узлы все утроены и мгновенно синтезируют новый, стоит один из трех уничтожить. Ты тут прав, нужно осторожничать. Но есть два обходных варианта – можно разрушить один из каркасов – тогда щит сократится. Или прорезать проход. Второе проще, а первое надежнее – большая часть людей, что сейчас у щита, окажутся вне его.
- Χорошо, – проговорил Тротт и добавил настойчиво. – Март, будь человеком, прекращай балаган. Если уж решил помочь, в таких ситуациях не до гонора. Работать нужно со всеми.
- А что, – сухо удивился барон, – тут кроме тебя кто-то ещё есть?
Тротт втянул в себя воздух, шагнул вперед, но Александр положил руку ему на плечо, сжал, останавливая.
– Я благодарен, что ты пришел, – сказал он блакорийцу. Тот смотрел сквозь него. – Но Макс прав, Мартин, дело прежде всего. Потом с тобой разберемся, если захочешь, набьешь мне морду, а сейчас, будь добр, приди в себя. Я хочу быть уверен, что ты прикроешь мне спину.
– Я и так прикрою, – с ненавистью процедил фон Съедентент, и наконец-то с усилием посмотрел бывшему другу в глаза.
– Я знаю, Март, – спокойно произнес Алекс. – Что сейчас будем делать? Твоя сфера, командуй. Мы поддержим резервом, если понадобится.
– Попробую убрать один из трех каркасов, – нехотя объяснил Мартин, – и уменьшить площадь и мощность щита. Игорь Иванович, – он повернулся к Стрелковскому, – пусть ваши люди будут готовы к эвакуации.
Стрелковский кивнул, достал рацию, направился к машине – чтобы не отвлекать магов разговорами. Мартин уже колдовал над щитом. Присасывался тонкими стихийными нитями к узлам, натягивал их, раздвигал, отделяя внешний слой от подпитки. Щит от его прикосновений едва заметно подрагивал, словно рябь по воде шла от ветра. Барон остановился – руки его были разведены, и друзья его спектральным зрением видели, что в каждой ладони он как искусная пряха держит десятки нитей, идущих к гигантскому куполу. Вокруг Мартина заполыхали стихийные потоки, и он ударил, пытаясь перерезать спайку между внешним слоем щита и остальными.
Купол загудел – и вдруг полыхнул мощной волной отдачи. Рванулись прочь тонкие облака на небе, высокая трава легла на землю. Мартин отлетел назад, друзья едва удержались на ногах – спасло наличие собственной защиты. Александр успел бросить щит на Стрелковского. Солдаты по периметру валились наземь, переворачивались близко расположенные к щиту машины. В лагере, от которого маги приехали, срывало палатки. Через пару минут вдалеке зашумел, раскачиваясь, лиственный лес.
Когда гул стих, слышны стали изощреннейшие лающие блакорийские ругательства. Это из полегшей травы поднимался Мартин, и настроение у него очевидно было хуже некуда.
– Живы? – крикнул он Стрелковскому. Тот махнул рукой. – Накладочка вышла, – проворчал он уже в сторону Алекса и Макса. Те деликатно помалкивали. – Попался, как первокурсник, – бурчал он себе под нос, – элементарная ловушка ведь. Ох, придурок, – и он снова добавил крепких ругательств, и вдруг поперхнулся, глядя на что-то за спинами друзей. – О, Вики. Извини, что оскорбил твой слух.
Виктория, в легком и длинном цветастом платье, загорелая почти до черноты, в изящных золотых украшениях с ужасом смотрела за щит – туда, где вповалку лежали спящие люди, среди которых было много детей. Перевела растерянный взгляд на Мартина, на молчащих друзей.
– Меня не позвали, – сказала растерянно.
– Правильно сделали, – буркнул Мартин, отворачиваясь – первичная растерянность в ее глазах уже сменялась привычным холодком.
– Что здесь, Саш? – она подошла к Максу, поцеловала в щеку, поцеловала и Алекса – Март, косившийся назад, скрипнул зубами. Поколебалась и все-таки обняла со спины и блакорийца, очень мягко, немного скованно, и быстро отошла обратно к Свидерскому. – И где Михей?
– Михей, – Александр хмуро кивнул на город, – там. На связь не выходит, жив ли – не знаем. В чем причина аномалии не знаем. Ждем, пока Мартин вскроет купол.
Он кратко рассказал, что ему известно – Виктория слушала, закусив губу, то и дело бросая взгляды за стену, где молодая женщина с рыданиями прижимала к себе спящего ребенка. Мартин в это время снова прощупывал щит, военные приходили в себя, срочно восстанавливали полевой лагерь.
– Вик, – проговорил Алекс после завершения рассказа, – сама понимаешь, мы справимся. Не надо тебе туда идти.
– Надо, Саша. И хватит меня беречь, сколько можно! Каждый раз одно и то же, сорок лет уже, – сердито сказала волшебница. Глаза ее покраснели, в голосе скользили сиплые нотки. Она хотела что-то еще сказать, зло махнула рукой и позвала: – Мартин?
Барон повернулся, молча глядя на нее.
– Дай мне две минуты, – попросила она очень кротко и снова посмотрела на рыдающую мать с ребенком. – Пожалуйста. Мне нужно переодеться.
Фон Съедентент оглядел ее с ног до головы и вдруг усмехнулся.
– Ты и так убойнее некуда, Кусака, – сказал он легко и почти безбашенно. – Но если хочешь – иди. Я тебя, конечно, дождусь.
Вики вернулась очень быстро, одетая уже вполне по-походному. Яркий эмиратский наряд сменился крепкими ботинками, плотными брюками и водолазкой. Александр представил ее Стрелковскому, и тот, ранее поглядывающий на волшебницу с сомнением, услышал фамилию и одобрил ее участие. Дальше оставалось только ждать. Она потеребила связку амулетов-накопителей на шее, проверила свой щит, постаралась незаметно прощупать защиту у друзей и, поколебавшись, подошла к Мартину.
– Сколько, думаешь, тебе нужно времени? – спросила вполголоса. Блакориец голову не повернул – ладони его словно прикипели к призрачной стене, и вокруг них разливалось белое сияние, – но ответил, медленно, с паузами, параллельно выплетая что-то понятное только ему вокруг них:
– Минут десять, Вик. Я отказался от идеи снимать один из каркасов, щит это не разрушит, а сил я и своих, и Макса с Алексом на нейтрализацию ловушки угрохаю достаточно. Конечно, это сразу выведет за стены щита множество людей, но резерв надо поберечь. Одну ловушку я уже пропустил, и кто знает, что за сюрпризы ждут нас внутри. Поэтому сейчас буду прорезать проход, чтобы мы могли войти, а военные – эвакуировать население. Надеюсь, сейчас все получится.